Хронотоп в литературе примеры. Понятие хронотопа в современной литературе

Пространство и время в литературном произведении. Виды художественного времени и пространства. Понятие хронотопа. Функции и виды хронотопов.

Худ лит-ра (в этом отношении ей подобны театр и кино) воспроизводит жизненные процессы, протекающие во времени, т. е. человеческую жизнь, связанную с цепью переживаний, мыслей, намерений, поступков, событий.

Впервые «пространство и время» со смыслом художественного произведения связал Аристотель. Потом представления об этих категориях выполнялись: Лихачевым, Бахтиным. Благодаря их работами, «пространство и время», утвердилось в качестве основопологания литературоведческих категорий. В любом худ. произведении, неизбежно отражено реальное время и пространство. Вследствие чего, в произведении складывается целая система пространственно-временных отношений.

Художественное время и художественное пространство – это характер художественного образа, которые обеспечивает целостное восприятие художественной действительности и организует композиционное произведение.

Художественное время и пространство символично. Основные пространственные символы : дом (образ замкнутого пространства), простор (образ открытого пространства), порог, окно, дверь (граница). В современной литературе: вокзал, аэропорт (места решающих встреч).

Художественное пространство может быть: точечным, объемным.

Художественное пространство романов Достоевского – это сценическая площадка. Время в его романах движется очень быстро а у Чехова время остановилось.

Известный физиолог Ухтомский объединил два греческих слова: хронос – время, топос – место в понятие хронотоп – пространственно-временной комплекс.

М.М. Бахтин в работе “Формы времени и хронотопа” в романе исследует хронотоп в романах разных эпох начиная с античности. Он показал, что хронотопы разных авторов и разных эпох отличаются друг от друга.

Бахтин : термин «хронотоп ». Для него это две нерасчлененные вещи, синтез, единство.

Хронотоп – существенная взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе или в литературном произведении.

По Бахтину хронотоп - в первую очередь принадлежность романа. Он имеет сюжетное значение. Структура пространства строится на оппозиции : верх-низ, небо-земля, земля-подземное царство, север- юг, лево-право, замкнутое-открытое.

Структура времени : день-ночь, весна-осень, свет-мрак и др.

Функции хронотопа:

Определяет художественное единство литературного произведения в его отношении к реальной действительности;

Организует пространство произведения, водит в него читателей;

Может соотносить разное пространство и время;

Может выстраивать цепочку ассоциаций в сознании читателя и на этой основе связывать произведения с представлением о мире и расширять эти представления.

Кроме этого, и время и пространство выделяют конкретное и абстрактное. Если абстрактно время, то абстрактно и пространство, и наоборот.

Виды частных хронотопов по Бахтину:

хронотоп дороги - строится на мотиве случайной встречи. Появление этого мотива в тексте может стать причиной завязки. Открытое пространство.

хронотоп частного салона - неслучайная встреча. Закрытое пространство.

хронотоп замка (в русской литературе его нет). Доминирование исторического, родового прошлого. Ограниченное пространство.

хронотоп провинциального городка - бессобытийное время, пространство замкнутое, самодостаточное, живущее своей жизнью. Время циклическое, но не сокральное.

хронотип порога (кризисного сознания, перелома). Нет биографии как таковой, только мгновения.

Крупный хронотоп:

Фольклорный (идиллический). Основывается на законе инверсии.

Тенденции современного хронотопа:

мифологизация и символизация

удвоение

обращение к памяти персонажа

усиление значения монтажа

время само становится героем повествования

время и пространство - неотъемлимые координаты мира.

ХРОНОТОП

- (от греч. chronos - время и topos - место) - изображение (отражение) времени и пространства в художественном произведении в их единстве, взаимосвязи и взаимовлиянии. Термин введен М.М. Бахтиным. Х. воспроизводит пространственно-временную картину мира и организует композицию (см. композиция) произведения, но при этом не прямо, непосредственно отображает время и пространство, а рисует их условный образ, поэтому в произведении искусства художественное время и художественное пространство не тождественны реальным, это именно образы времени и пространства со своими признаками и особенностями. Например, время в литературном произведении может быть либо соотнесено, либо не соотнесено с историческим, может быть непрерывным (линейно развертывающимся) или иметь временные перестановки (см. композиция инверсионная, ретроспекция), может быть намеренно замедлено автором (см. ретардация) или свернуто до ремарки (ср.: отраженное в сознании героя, нарочито медленно движущееся или вовсе "останавливающееся" психологическое время в отдельных эпизодах романа Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание" и обозначенное одной фразой "прошел год" движение времени в рассказе А.П. Чехова "Ионыч", мотивированное тем, что происшедшие за указанный промежуток события не важны для дальнейшего развития действия); может протекать параллельно в разных сюжетных линиях произведения (например, толстовский прием изображения в романе "Война и мир" одновременного действия в различных точках пространства условно называют "в то время как": "В то время как у Ростовых танцевали в зале шестой англез... с графом Безуховым сделался шестой удар"). Создаваемое писателем художественное пространство - некая модель, картина мира, в котором происходит действие. Пространство может быть широким или узким, открытым или замкнутым (например, в романе Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание" каморка Раскольникова - замкнутое, противоположный берег Оби, который видит герой в эпилоге, - открытое, разомкнутое пространство), реальным (как в летописи) или вымышленным (как в сказке, в фантастическом произведении). Различные составляющие Х. в произведениях зачастую могут иметь символический смысл. В русской литературе можно говорить об особом значении таких элементов Х., как город и деревня, земля и небо, дорога, сад, дом, усадьба, порог, лестница и т. д. (пространственные символы) и смена времен года, переход от дня к ночи и т. п. (временные символы). Кроме того, по мысли М.М. Бахтина, жанровая специфика произведения определяется прежде всего Х. (например, историческое или фантастическое время и пространство в балладе (см. баллада), эпическое время в произведениях эпических жанров (см. эпос), субъективно отраженные время и пространство в лирических (см. лирика) и т. д.).

Словарь литературоведческих терминов. 2012

(учебник Чернец)

Не пугайтесь, что так много: это всё довольно легко, главное один раз прочитать и понять, а запомнить то, что выделено подчеркиванием/жирным шрифтом/маркером J Я оставила самое понятное, важное и нужное с примерами.

Хронотоп - это единство места, времени и действия;

Существенная, закономерная взаимосвязь временных и пространственных отношений.

Естествен­ными формами существования нашего мира являются время и пространство. Однако художественный мир, или мир произведения, всегда в той или иной степени условен: он есть образ действительности. Время и пространство в литературе, таким образом, тоже условны. Время здесь сгущается, уплотняется, становится художественно-зримым; пространство же втягивается в движение времени, сюжета, истории. В частности, могут изображаться события, происходящие одновременно в разных местах. Столь же просты переходы из одного временного плана в другой (особенно из настоящего в прошлое и обратно).

I . Время и пространство в литературе прерывисты (дискретны).

Литература оказывается способной не воспроизводить весь поток времени, но выбирать из него наиболее существенные фрагменты, обозначая пропуски («пустоты», с художе­ственной точки зрения) формулами типа: «долго ли, коротко ли», «прошло несколько дней» и т. п.

Что касается пространства, мгновенная смена пространственно-временных координат (например, перенесение действия из одного города в другой) делает ненужным описаю промежуточного пространства (например, дороги). Дискретность же собственно пространства проявляется прежде всего в том, что оно обычно не описывается подробно, а лишь обозначается с помощь отдельных деталей, наиболее значимых для автора. Остальная же (как правило, большая) часть «достраивается» в воображении читателя (так, место действия в стихотворении М.Ю. Лермонтова "Бородино" обозначено немногими деталями: «большое поле», «редут», «пушки и леса синего верхушки»).

II . Характер условности времени и пространства в сильнейшей степе­ни зависит от рода литературы.

а) Лирика . Условность максимальна в лирике, где может совершенно отсутствовать образ пространства или оно иносказательно: пустыня в пушкинском «Пророке», море в лермонтовском «Парусе» обозначают понятия гораздо более широкие и глубокие – жизнь человека. Для лирики также характерно повсеместное взаимодействие временных планов: прошлого, настоящего и будущего.

б) Эпос . Следующий по условности хронотопа род литературы – эпос. Здесь фрагментарность времени и пространства, перехо­ды из одного времени в другое, пространственные перемещения осуществляются легко и свободно благодаря фигуре повествователя - посредника между изображаемой жизнью и читателем. Повествователь может «сжимать» и, напротив, «растягивать» время, а то и останавли­вать его (в описаниях, рассуждениях).

в) Драма . Наименее условен хронотоп в драме, что связано в основном с ее ориентацией на театр. При всем разнообразии организации времени и пространства в драме, она привержена к замкнутым в пространстве и времени картинам (то, что происходит в одной сцене, остается в рамках одного времени и пространства).

III. Характеристики художественного времени и пространства:

(сначала вкратце, потом о каждом подробно: важно подробное описание прочитать и понять, а сказать можно только названия характеристик)

· абстрактность/ конкретность

· бо̀льшая/ м̀еньшая насыщенность

· время: короче/ длиннее реального

· время: темп повествования: более/ менее быстрый

· завершенность/ незавершенность

1) Абстрактность/ конкретность.

По особенностям художественной условности время и простран­ство в литературе (во всех ее родах) можно разделить на абстрактное и конкретное .

Абстрактное время/пространство можно воспринимать как всеобщее (везде или нигде, всегда или никогда). Оно не имеет выраженной характерности и поэтому, даже будучи конкретно обоз­наченным, не оказывает существенного влияния на характеры и поведение персонажей, на суть конфликта, не задает эмоционального тона, не подлежит активному авторскому осмыслению и т. п. «Всеобщее» пространство господствует в драматургии классицизма, в притчах, баснях, в фентези и научной фантастике. Абстрактное пространство и время используется как глобальное обобщение, символ, как формы выражения универсального содержания (распространяемого на все человечество), напр. – абстрактное время: «У сильного всегда бессильный виноват» (басня «Волк и ягненок» И.А.Крылова).

Напротив, пространство и время конкретное не просто «привязывает» изо­браженный мир к тем или иным топографическим реалиям, но активно влияет на суть изображаемого. Например, грибоедовская Москва - значимый художественный образ: в «Горе от ума» постоянно говорят о Москве и ее топографических реалиях (Кузнецкий мост, Английский клоб и пр.), и эти реалии крайне существенны. Степень конкретности хронотопа различна: время может быть обозначено по конкретным дням («Война и мир» Л.Н.Толстого), а в других произведениях может быть восстановлено по косвенным признакам (напр. «Герой нашего времени»).

Конечно, между конкретным и абстрактным пространствами нет непроходимой границы: в одном произведении могут сочетаться разные типы пространства («Мастер и Маргарита» М. Булгакова).

2) Большая/ меньшая насыщенность.

Как в жизни, так и в литературе пространство и время не даны нам в чистом виде. О пространстве мы судим по заполняющим его пред­метам (в широком смысле), а о времени - по происходящим в нем процессам. Для анализа произведения важно хотя бы приблизительно (больше/меньше) определить заполненность, насыщенность простран­ства и времени, так как этот показатель во многих случаях характери­зует стиль произведения, писателя, направления. Например, у Гоголя пространство обычно максимально заполнено какими-то предметами, особенно вещами. А в стилевой системе Лермонтова пространство практически не запол­нено: в нем есть только то, что необходимо для сюжета и изображения внутреннего мира героев. Интенсивность художественного времени выражается в его насы­щенности событиями; здесь тоже своя градация. Чрезвычайно насы­щенно время у Достоевского, Булгакова, Маяковского. Чехову же удалось то, что, возможно, не удавалось никому ни до, ни после него: он сумел резко понизить интенсивность времени даже в драматических произведениях, которые в принципе тяготеют к концентрации дейст­вия.

3) Время: короче/ длиннее реального

В большинстве случаев художественное время короче «реального»: в этом проявляется закон «поэтической экономии». Однако существует и важное исключение, связанное с изображением психологических процессов и субъективного времени персонажа или лирического героя. Переживания и мысли, в отличие от других процессов, протекают быстрее, чем движется речевой поток, составляющий основу литера­турной образности.

4) Темп повествования: более/ менее быстрый

Соотношение времени бессобытийного, «хроникально-бытового» и событийного во многом определяет темповую организацию художе­ственного времени произведения, что, в свою очередь, обусловливает характер эстетического восприятия, формирует субъективное чита­тельское время. «Мертвые души» Гоголя, в которых преобладает бессобытийное, «хроникально-бытовое» время, создают впечатление медленного темпа и требуют соответствующего «режима чтения», эмоционального настроя. (Художественное время неторопливо; таков же должны быть и время восприятия.) Иная темповая организация в романе Достоевского «Преступление и наказание», в котором преоб­ладает событийное время (имеются в виду, конечно, не только внеш­не, но и внутренние, психологические события). Соответственно, и модуль его восприятия, и субъективный темп чтения будут другими: зачастую роман читается «взахлеб», особенно в первый раз.

5) Завершенность/ незавершенность

Важное значение для анализа имеет завершенность и незавершен­ность художественного времени. Часто писатели создают в своих произведениях замкнутое время, которое имеет и абсолютное начало, и - что важнее -абсолютный конец, представляющий собой, как правило, и завершение сюжета, и развязку конфликта, а в лирике -- исчерпанность данного переживания или размышления. Начиная с ранних стадий развития литературы и почти вплоть до XIX в. подобная временная завершенность была практически обязательной и составля­ла, по-видимому, признак художественности. Формы завершения ху­дожественного времени были разнообразны: это и возвращение героя в отчий дом после скитаний (литературные интерпретации притчи о блудном сыне), и достижение им определенного стабильного положе­ния в жизни (авантюрный роман), и «торжество добродетели» («И при конце последней части/Всегда наказан был порок/Добру достойный был венок», как писал Пушкин), и окончательная победа героя над врагом, и, конечно же, смерть главного героя или свадьба.

Над двумя последними способами «закруглить» художественное лроизведение, в частности, иронизировал Пушкин, одним из первых з русской литературе нашедший принцип открытого финала, отражающий незавершенность времени и пространства.

IV. Тенденции развития хронотопа в литературе:

1) Усложнение

Историческое развитие пространственно-временной организации художественного мира обнаруживает вполне определенную тенденцию к усложнению. В XIX и особенно в XX в. писатели используют пространственно-временную композицию как особый, осознанный художественный прием; начинается своего рода «игра» со временем и пространством. Ее смысл, по-видимому, состоит в том, чтобы, сопо­ставляя разные времена и пространства, выявить как характеристиче­ские свойства «здесь» и «теперь», так и общие, универсальные законы бытия, осмыслить мир в его единстве.

2) Индивидуализация

Еще одной тенденцией литературы XIX-XX вв. становится инди­видуализация пространственно-временных форм, что связано и с развитием индивидуальных стилей, и с возрастающей оригинально­стью концепций мира и человека у каждого писателя.

Хронотоп - это культурно обработанная устойчивая позиция, из которой или сквозь которую человек осваивает пространство топографически объемного мира, у М. М Бахтина - художественного пространства произведения. Введенное М. М. Бахтиным понятие хронотопа соединяет воедино пространство и время, что дает неожидан­ный поворот теме художественного пространства и раскрывает широкое поле для дальнейших исследований.

Хронотоп принципиально не может быть единым и единственным (т.е. монологическим): многомерность художественного пространства ускользает от статичного взгляда, фиксирующего какую-либо одну, застывшую и абсолютизированную его сторону.

Представления о пространстве лежат в основе культуры, поэтому идея художе­ственного пространства является фундаментальной для искус­ства любой культуры. Художественное пространство можно охарактеризовать как свойственную произведению искусства глубинную связь его со­держательных частей, придающую произведению особое внут­реннее единство и наделяющую его в конечном счете характе­ром эстетического явления. Художественное пространство является неотъемлемым свойством любого произведения искус­ства, включая музыку, литературу и др. В отличие от компози­ции, представляющей собой значимое соотношение частей ху­дожественного произведения, такое пространство означает как связь всех элементов произведения в некое внутреннее, ни на что другое не похожее единство, так и придание этому единству осо­бого, ни к чему иному не редуцируемого качества.

Рельефной иллюстрацией к идее хронотопа является описанная Бахтиным в архивных материалах разница художественных методов Рабле и Шекспира: у первого смещается сама ценностная вертикаль (ее «верх» и «низ») перед статичным «взглядом» коалиционных автора и героя, у Шекспира - «те же качели», но смещается не сама схема, а управляемое автором с помощью смены хронотопов движение взгляда читателя по устойчивой топографической схеме: в ее верх - в ее низ, в на­чало - в конец и т.д . Полифонический прием, отражая многомерность мира, как бы воспроизводит эту многомерность во внутреннем мире читателя и создает тот эффект, который был назван Бахтиным «расширением сознания».

Понятие хронотопа Бахтин определяет как существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, худо­жественно освоенных в литературе. «В литературно-художествен­ном хронотопе имеет место слияние пространственных и времен­ных примет в осмысленном и конкретном целом. Время здесь сгущается, уплотняется, становится художественно-зримым; пространство же интенсифицируется, втягивается в движение времени, сюжета истории. Приметы времени раскрываются в пространстве, и пространство осмысливается и измеряется вре­менем» . Хронотоп - формально-содержательная категория ли­тературы. Вместе с тем Бахтин упоминает и более широкое по­нятие «художественного хронотопа», представляющего собой пересечение в произведении искусства рядов времени и про­странства и выражающего неразрывность времени и простран­ства, истолкование времени как четвертого измерения простран­ства.

Бахтин замечает, что термин «хронотоп», введенный и обо­снованный в теории относительности Эйнштейна и широко употребляемый в математическом естествознании, переносит­ся в литературоведение «почти как метафора (почти, но не со­всем)» .

Бахтин переносит термин «хронотоп» из ма­тематического естествознания в литературоведение и даже свя­зывает свое «времяпространство» с общей теорией относитель­ности Эйнштейна. Это замечание нуждается, как кажется, в уточнении. Термин «хронотоп» действительно употреблялся в 20-е гг. прошлого века в физике и мог быть использован по ана­логии также в литературоведении. Но сама идея неразрывности пространства и времени, которую призван обозначать данный термин, сложилась в самой эстетике, причем намного раньше теории Эйнштейна, связавшей воедино физическое время и фи­зическое пространство и сделавшей время четвертым измерени­ем пространства. Сам Бахтин упоминает, в частности, «Лаокоон» Г.Э. Лессинга, в котором впервые был раскрыт принцип хронотопичности художественно-литературного образа. Описа­ние статически-пространственного должно быть вовлечено во временной ряд изображаемых событий и самого рассказа-изоб­ражения. В знаменитом примере Лессинга красота Елены не опи­сывается статически Гомером, а показывается через ее воздей­ствие на троянских старцев, раскрывается в их движениях, поступках. Таким образом, понятие хронотопа постепенно складывалось в самом литературоведении, а не было механичес­ки перенесено в него из совершенно иной по своему характеру научной дисциплины.

Сложно заявлять, что понятие хронтопа применимо ко всем видам искусства? В духе Бахтина все искусства можно разделить в зависимос­ти от их отношения ко времени и пространству на временные (музыка), пространственные (живопись, скульптура) и простран­ственно-временные (литература, театр), изображающие про­странственно-чувственные явления в их движении и становле­нии. В случае временных и пространственных искусств понятие хронотопа, связывающего воедино время и пространство, если и применимо, то в весьма ограниченной мере. Музыка не разво­рачивается в пространстве, живопись и скульптура почти что одномоментны, поскольку очень сдержанно отражают движение и изменение. Понятие хронотопа во многом метафорично. Если использовать его применительно к музыке, живописи, скульп­туре и подобным им видам искусства, оно превращается в весь­ма расплывчатую метафору.

Коль скоро понятие хронотопа эффективно применимо толь­ко в случае пространственно-временных искусств, оно не явля­ется универсальным. При всей своей значимости оно оказыва­ется полезным лишь в случае искусств, имеющих сюжет, разворачивающийся как во времени, так и в пространстве.

В отличие от хронотопа понятие художественного простран­ства, выражающее взаимосвязь элементов произведения и созда ющее особое эстетическое их единство, универсально. Если ху­дожественное пространство понимается в широком смысле и не сводится к отображению размещенности предметов в реальном пространстве, можно говорить о художественном пространстве не только живописи и скульптуры, но и о художественном про­странстве литературы, театра, музыки и т. д.

В произведениях пространственно-временных искусств пространство, как оно представлено в хронотопах этих произ­ведений, и их художественное пространство не совпадают. Ле­стница, передняя, улица, площадь и т. д., являющиеся элемен­тами хронотопа классического реалистического романа («мелкими» хронотопами по Бахтину), не могут быть названы «элементами художественного пространства» такого романа. Характеризуя произведение как целое, художественное про­странство не разлагается на отдельные элементы, в нем не мо­гут быть выделены какие-то «мелкие» художественные про­странства.

Художественное пространство и хронотоп - понятия, схватывающие разные стороны произведения пространствен­но-временного искусства. Пространство хронотопа является отражением реального пространства, поставленного в связь со временем. Художественное пространство как внутреннее един­ство частей произведения, отводящее каждой части только ей присущее место и тем самым придающее целостность всему произведению, имеет дело не только с пространством, отра­женным в произведении, но и со временем, запечатленным в нем.

Применительно к про­изведениям пространственно-изобразительного искусства понятия художественного пространства и хронотопа близки по своему смыслу, если не тождественны. Можно поэтому сказать, что Бахтин был одним из тех авторов, которые внесли суще­ственный вклад в формирование понятия художественного про­странства.

Следует еще раз подчеркнуть, что в отличие от хронотопа, являющегося локальным понятием, применимым лишь в слу­чае пространственно-временных искусств, понятие художе­ственного пространства универсально и относится ко всем ви­дам искусства.

Разрабатывая понятие хронотопа, Бахтин вышел из области чистого литературоведения и вступил в сферу философии искусства. свою задачу видел имен­но в создании философии в собственном смысле слова, которая всецело сохраняя в себе стихию, воплотившуюся в русском «мыслительстве», в то же время стала бы последовательной и «завер­шенной».

Доля собственно философских текстов в наследии Бахтина незначительна. Своеобразие бахтинской мысли в том, что она постоянно соединяет философские идеи с собственно филоло­гическими изысканиями. Таковой была ситуация и с идеей хронотопа, родственной эстетическому понятию художественного пространства. Наиболее подробно о хронотопе Бахтин говорит в своей книге о творчестве Рабле и в статье, посвященной анализу хронотопов раннеевропейского романа.

По­скольку «хронотоп» относится к глубинным представлениям литературоведения, он в той или иной мере метафоричен, схва­тывает лишь отдельные аспекты символической многозначнос­ти мира. Идея пространственно-временного континуума фор­мулируется математически, но «наглядно представить себе такой четырехмерный мир действительно невозможно» . Хронотоп лежит в основе художественных образов произведения. Но и сам он является особого типа образом, можно сказать, праобразом.

Его своеобразие в том, что воспринимается он не непосредствен­но, а ассоциативно-интуитивно - из совокупности метафор и непосредственных зарисовок времени-пространства, содержа­щихся в произведении. В качестве «обычного» образа хронотоп должен воссоздаваться в сознании читателя, причем воссозда­ваться с помощью метафорических уподоблений .

В литературе ведущим началом в хронотопе является, указы­вает Бахтин, не пространство, а время.

В романах разных типов реальное историческое время отобра­жается по-разному. Например, в средневековом рыцарском ро­мане используется так называемое авантюрное время, распадаю­щееся на ряд отрезков-авантюр, внутри которых оно организовано абстрактно-технически, так что связь его с пространством также оказывается во многом техничной. Хронотоп такого романа - чу­десный мир в авантюрном времени. Каждая вещь этого мира имеет какие-нибудь чудесные свойства или просто заколдована. Само время тоже становится до некоторой степени чудесным. Появля­ется сказочный гиперболизм времени. Часы иногда растягивают­ся, а дни сжимаются до мгновения. Время можно даже заколдо­вать. На него оказывают воздействие сны и столь важные в средневековой литературе видения, аналогичные снам.

Субъективной игре со временем и нарушению элементарных временных соотношений и перспектив в хронотопе чудесного мира соответствует такая же субъективная игра с пространством, нарушение элементарных пространственных отношений и пер­спектив.

Бахтин говорит, что коль скоро серьезное изучение форм вре­мени и пространства в литературе и искусстве началось недавно, необходимо сосредоточить основное внимание на проблеме вре­мени и всего того, что имеет к ней непосредственное отноше­ние. Пространство раскрывает время, делает его зримым. Но само пространство делается осмысленным и измеримым только бла­годаря времени.

Эта идея о доминировании в хронотопе времени над про­странством кажется верной лишь применительно к литератур­ным хронотопам, но не к хронотопам других видов искусства. К тому же надо учитывать, что даже в хронотопах литературы вре­мя не всегда выступает в качестве ведущего начала. Бахтин сам приводит примеры романов, в которых хронотоп не является преимущественной материализацией времени в пространстве (некоторые романы Ф.М. Достоевского).

Хронотоп есть, по Бахтину, «определенная форма ощущения времени и определенное отношение его к пространственному миру» . Учитывая, что не во всяком даже литературном хронотопе время явно доминирует над пространством, более удачной представляется не противопоставляющая друг другу простран­ство и время общая характеристика хронотопа как способа свя­зи реального времени (истории) с реальным местоположением. Хронотоп выражает типичную для конкретной эпохи форму ощущения времени и пространства, взятых в их единстве.

В написанных в 1973 г. «Заключительных замечаниях» к сво­ей статье о хронотопах в литературе Бахтин выделяет, в частно­сти, хронотопы дороги, замка, гостиной-салона, провинциаль­ного городка, а также хронотопы лестницы, передней, коридора, улицы, площади. Трудно сказать, что в подобных хронотопах время очевидным образом превалирует над пространством и что последнее выступает всего лишь как способ зримого воплоще­ния времени.

Хронотопом определяется, согласно Бахтину, художествен­ное единство литературного произведения в его отношении к реальной действительности. В силу этого Хронотоп всегда вклю­чает в себя ценностный момент, выделить который можно, одна­ко, только в абстрактном анализе. «Все временно-пространствен­ные определения в искусстве и литературе неотделимы друг от друга и всегда эмоционально-ценностно окрашены... Искусство и литература пронизаны хронотопическими ценностями разных степеней и объемов. Каждый мотив, каждый выделимый момент художественного произведения является такой ценностью» .

Сосредоточивая свое внимание на больших типологически устойчивых хронотопах, определяющих важнейшие жанровые разновидности европейского романа на ранних этапах его раз­вития, Бахтин вместе с тем отмечает, что большие и существен­ные хронотопы могут включать в себя неограниченное количе­ство мелких хронотопов. «...Каждый мотив может иметь свой хронотоп» . Можно, таким образом, сказать, что большие хронотопы слагаются из составных элементов, являющихся «мел­кими» хронотопами. Помимо указывавшихся уже более элемен­тарных хронотопов дороги, замка, лестницы и т.д., Бахтин упоминает, в частности, хронотоп природы, семейно-идилличес-кий хронотоп, хронотоп трудовой идиллии и др. «В пределах од­ного произведения и в пределах творчества одного автора мы на­блюдаем множество хронотопов и сложные, специфические для данного произведения или автора взаимоотношения между ними, причем один из них является объемлющим, или доминан­тным... Хронотопы могут включаться друг в друга, сосущество­вать, переплетаться, сменяться, сопоставляться, противопостав­ляться или находиться в более сложных взаимоотношениях... Общий характер этих взаимоотношений является диалогическим (в широком понимании этого термина)» . Диалог хронотопов не может входить, однако, в изображаемую в произведении реаль­ность. Он вне ее, хотя и не вне произведения в целом. Диалог входит в мир автора, исполнителя и в мир слушателей и читате­лей, причем сами эти миры также хронотопичны.

Литературные хронотопы имеют прежде всего сюжетное зна­чение, являются организационными центрами основных описы­ваемых автором событий. «В хронотопе завязываются и развя­зываются сюжетные узлы. Можно прямо сказать, что им принадлежит основное сюжетообразующее значение» .

Несомненно также изобразительное значение хронотопов. Сюжетные события в хронотопе конкретизируются, время при­обретает чувственно-наглядный характер. Можно упомянуть со­бытие с точным указанием места и времени его свершения. Но чтобы событие стало образом, необходим хронотоп, дающий по­чву для его показа-изображения. Он особым образом сгущает и конкретизирует приметы времени - времени человеческой жиз­ни, исторического времени - на определенных участках простран­ства. Хронотоп служит преимущественной точкой для разверты­вания «сцен» в романе, в то время как другие «связующие» события, находящиеся вдали от хронотопа, даются в форме сухо­го осведомления и сообщения. «...Хронотоп как преимуществен­ная материализация времени в пространстве является центром изобразительной конкретизации, воплощения для всего романа. Все абстрактные элементы романа - философские и социальные обобщения, идеи, анализы причин и следствий и т. п. - тяготеют кхронотопу, через него наполняются плотью и кровью» .

Бахтин подчеркивает, что хронотопичен всякий художе­ственно-литературный образ. Существенно хронотопичен сам язык, являющийся исходным и неисчерпаемым материалом об­разов. Хронотопична внутренняя форма слова, т. е. тот опос­редствующий признак, с помощью которого первоначальные пространственные значения переносятся на временные отно­шения. Следует принимать во внимание также хронотопы ав­тора произведения и слушателя-читателя.

Границы хронотопического анализа, отмечает Бахтин, вы­ходят за пределы искусства и литературы. Во всякой области мышления, включая и науку, мы имеем дело со смысловыми мо­ментами, которые как таковые не поддаются временным и про­странственным определениям. Например, математические по­нятия, используемые для измерения пространственных и временных явлений, сами по себе не имеют пространственно-временных определений и являются только предметом нашего абстрактного мышления. Художественное мышление, как и аб­страктное научное мышление, также имеет дело со смыслами. Художественные смыслы тоже не поддаются пространственно-временным определениям. Но любые смыслы, чтобы войти в наш опыт (притом социальный опыт) должны принять какое-либо пространственно-временное выражение, т. е. принять знаковую форму, слышимую и видимую нами. Без такого пространствен­но-временного выражения невозможно и самое абстрактное мышление. «...Всякое вступление в сферу смыслов совершается только через ворота хронотопов» .

Особый интерес представляет данное Бахтиным описание хронотопов трех типов романа: средневекового рыцарского ро­мана; «Божественной комедии» Данте, предвещающей уже кри­зис средневековья; романа Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», знаменующего формирование мировоззрения новой историчес­кой эпохи, притом в прямой борьбе со старым средневековым мировоззрением.

В рыцарском романе герой и тот чудесный мир, в котором он действует, сделаны из одного куска, между ними нет расхожде­ния. Мир - это не национальная родина, он повсюду равно чу­жой. Герой переходит из страны в страну, совершает морские путешествия, но повсюду мир един, его наполняет одна и та же слава, одно и то же представление о подвиге и позоре. Авантюр­ное время рыцарского романа совершенно не совпадает с реаль­ным временем, дни не равны дням, а часы часам. Субъективная игра со временем, его эмоционально-лирические растяжения и сжатия, сказочные и сновиденческие его деформации доходят до того, что исчезают целые события как небывшие. Нарушению элементарных временных соотношений в рыцарском романе со­путствует субъективная игра с пространством. Имеет место не просто фольклорно-сказочная свобода человека в пространстве, а эмоционально-субъективное, отчасти символическое искаже­ние пространства.

Анализ средневековой живописи также показывает, что сво­бодное обращение средневекового художника с элементарными пространственными отношениями и перспективами подчиня­лось определенной системе и было направлено в конечном счете на представление незримого, нематериального небесного мира в зримых земных образах. Влияние средневековой потусторон­ней вертикали было настолько сильным, что весь пространствен­но-временной мир подвергался символическому переосмысле­нию.

Формообразующее устремление Данте также направлено на построение образа мира по чистой вертикали, замену всех вре­менно-исторических разделений и связей чисто смысловыми, вневременно-иерархическими разделениями и связями.

Данте дает изумительную пластическую картину мира, на­пряженно живущего и движущегося по вертикали вверх и вниз: девять кругов ада ниже земли, над ними семь кругов чистили­ща, над ними десять небес. Внизу - грубая материальность лю­дей и вещей, вверху - только свет и голос. Временная логика этого мира - чистая одновременность всего, сосуществование в вечности. Всё, что на земле разделено временем, в вечности сходится в чистой одновременности. Разделения «раньше» и «позже», вносимые временем, несущественны. Их нужно уб­рать. Чтобы понять мир, следует сопоставить всё в одном вре­мени и узреть мир как одномоментный. Только в чистой од­новременности или, что то же самое, во вневременности раскрывается истинный смысл существующего, ибо то, что разделяло их - время, лишено подлинной реальности и ос­мысливающей силы.

Вместе с тем у Данте, смутно чувствующего конец своей эпо­хи, образы людей, населяющие его вертикальный мир, глубоко историчны и несут на себе приметы своего времени. Образы и идеи наполнены мощным стремлением вырваться из вертикаль­ного мира и выйти на продуктивную историческую горизонталь, расположиться не по направлению вверх, а вперед. «Каждый об­раз полон исторической потенцией и потому всем существом своим тяготеет к участию в историческом событии во временно-историческом хронотопе» . Отсюда исключительная напряжен­ность мира Данте. Она создается борьбой живого исторического времени с вневременной потусторонней идеальностью; Верти­каль как бы сжимает в себе мощную рвущуюся вперед горизон­таль. Именно эта борьба и напряженность художественного ее разрешения делают произведение Данте исключительным по силе выражения его эпохи, точнее, рубежа двух эпох.

Необходимо отметить двойственную реальность средневеко­вого изображения, призванного, с одной стороны, отобразить «верх» средневековой вертикали в земных, вещных образах и на­бросить тем самым систему потусторонних связей на земную жизнь, а, с другой, не допустить чрезмерного «приземления» «верха», непосредственного отождествления его с земными объектами и их отношениями.

Творчество Рабле знаменовало начало разрушения средне­вековых романных хронотопов, отличавшихся не только недо­верием, но даже пренебрежением к земному пространству и вре­мени. Характерный для Рабле пафос реальных пространственных и временных далей и просторов был свойственен и другим вели­ким представителям эпохи Возрождения (Шекспир, Камоэнс, Сервантес).

Неоднократно возвращаясь к анализу романа Рабле « Гаргантюа и Пантагрюэль», Бахтин так описывает хронотоп данного романа, находящегося в резком противоречии с типичными хро-нотопами средневековых романов. В раблезианском хронотопе бросаются в глаза необычайные пространственно-временные просторы. Жизнь человека и все его действия связываются с про­странственно-временным миром, при этом устанавливается пря­мая пропорциональность качественных степеней («ценностей») предметов их пространственно-временным величинам (разме­рам). Всё ценное, всё качественно положительное должно реа­лизовать свое качественное значение в пространственно-времен­ной значительности, распространиться как можно дальше, существовать как можно дольше, и всё действительно позитив­ное неизбежно наделено и силой для такого пространственно-временного расширения. С другой стороны, всё качественно от­рицательное - маленькое, жалкое и бессильное - должно быть вовсе уничтожено, и оно не в состоянии противостоять своей гибели. Например, если жемчужины и драгоценные камни хо­роши, то их должно быть как можно больше, и они должны иметься повсюду; если какая-то обитель достойна похвалы, в ней имеется едва ли не десять тысяч уборных и в каждой из них ви­сит зеркало в раме из чистого золота, отделанной жемчугом. «...Всё доброе растет, растет во всех отношениях и во все сторо­ны, оно не может не расти, потому что рост принадлежит к са­мой природе его. Худое же, напротив, не растет, а вырождается, оскудевает и гибнет, но в этом процессе оно компенсирует свое реальное уменьшение лживой потусторонней идеальностью». В раблезианском хронотопе категория роста, притом реального пространственно-временного роста, - одна из самых фундамен­тальных категорий.

Этот подход к соотношению добра и его величины в про­странстве и времени прямо противоположен средневековому мировоззрению, согласно которому ценности враждебны про­странственно-временной реальности как суетному, бренному и греховному началу. Усматриваемые средневековьем связи вещей являются не реальными, а символическими, так что большое вполне может символизироваться малым, сильное - слабым и немощным, вечное - мигом.

Задача Рабле - очищение и восстановление реального мира и человека. Отсюда стремление освободить пространственно-временной мир от разлагающих его элементов потустороннего мировоззрения, от символического и иерархического осмысле­ния этого мира. Необходимо разрушить и перестроить ложную средневековую картину мира, для чего следует порвать все лож­ные иерархические связи между вещами и идеями, уничтожить разъединяющие идеальные прослойки между вещами и дать последним возможность вступить в свободные, присущие их природе сочетания. На основе нового соседства вещей должна раскрыться новая картина мира, проникнутая реальной внут­ренней необходимостью. У Рабле разрушение старой картины мира и построение новой неразрывно сплетены друг с другом.

Еще одна особенность раблезианского хронотопа - новое значение, новое место человеческой телесности в реальном про­странственно-временном мире. Человеческое тело становится конкретным измерителем мира, мерой его реальной весомости и ценности для человека. В соотнесении с конкретной челове­ческой телесностью и остальной мир приобретает новый смысл и конкретную реальность, вступает не в средневековую симво­лическую связь с человеком, а в материальный пространствен­но-временной контакт с ним.

Средневековая идеология воспринимала человеческое тело только под знаком тленности и преодоления. В реальной жиз­ненной практике господствовала грубая и грязная телесная раз­нузданность. В картине мира Рабле, полемически направляе­мой против средневекового мира, человеческая телесность (и окружающий мир в зоне контакта с этой телесностью) проти вопоставляется не только средневековой аскетической потус­торонней идеологии, но и средневековой разнузданной и гру­бой практике.

Средневековая целостность и закругленность мира, еще живая во времена Данте, постепенно разрушилась. Задачей Раб­ле было собрать распадающийся мир на новой, уже не религи­озной, а материальной основе. Историческая концепция сред­невековья (сотворение мира, грехопадение, первое пришествие, искупление, второе пришествие. Страшный суд) обесценила время и растворила его во вневременных категориях. Время сде­лалось началом только разрушающим, уничтожающим и ниче­го не созидающим. Рабле отыскивает новую форму времени и новое отношение времени к пространству. Он создает хронотоп, противопоставляющий эсхатологизму продуктивное твор­ческое время, измеряемое созиданием, ростом, а не разруше­нием. «Пространственно-временной мир Рабле - вновь открытый космос эпохи Возрождения. Это прежде всего геогра­фически отчетливый мир культуры и истории. Далее, это аст­рономически освещенная Вселенная. Человек может и должен завоевать весь этот пространственно-временной мир».

Сопоставление раблезианского хронотопа в описании Бах­тина с хронотопом рыцарского романа и хронотопом Данте по­зволяет яснее почувствовать своеобразие средневековых хронотопов и особенности той культуры, порождением которой они явились.

Время Достоевского, как и особенности категории пространства в его романах, объясняются полифоническим диалогом: «Событие взаимодействия полноправных и внутренне незавершенных сознаний требует иной художественной концепции времени и пространства, употребляя выражение самого Достоевского, «неэвклидовой» концепции», т.е. хронотопа. Категория пространства у Достоевского раскрыта Бахтиным на страницах, написанных не только уче­ным, но и художником: «Достоевский «перескакивает» через об­житое, устроенное и прочное, далекое от порога, внутреннее про­странство домов, квартир и комнат <...> Достоевский был менее всего усадебно-домашне-комнатно-квартирно-семейным писате­лем» .

Особенностью описания М. М. Бахтиным категорий простран­ства и времени, изучение которых в разных моделях мира стало позднее одним из основных направлений исследования вто­ричных моделирующих семиотических систем, является внедрение понятия «хронотоп». В своем докладе, прочитанном в 1938 году, свойства романа как жанра М. М. Бахтин в большей степени выводил из «переворота в иерар­хии времен», изменения «временной модели мира», ориентации на незавершенное настоящее. Рассмотрение здесь - в соответствии с разобранными выше идеями - является одно­временно семиотическим и аксиологическим, так как исследу­ются «ценностно-временные категории» , определя­ющие значимость одного времени по отношению к другому: ценность прошлого в эпосе противопоставляется ценности настоящего для романа. В терминах структурной лингвистики можно было бы говорить об изменении соотношения времен по маркированности (признаковости) - немаркированности.

Вос­создавая средневековую картину космоса, Бахтин приходил к выводу о том, что «для этой картины характерна определенная ценностная акцентировка пространства: пространственным ступеням, идущим снизу вверх, строго соответствовали ценностные ступени» . С этим связывается роль вертикали (там же): «Та конкретная и зримая модель мира, которая лежала в основе средневекового образного мышления, была существенно вертикальной» , что прослеживается не только в системе образов и метафор, но, например, и в образе пути в средневековых описаниях путешествий. К близким выводам пришел П. А. Флоренский, отмечавший, что «искусство христианское выдвинуло вертикаль и дало ей значительное преобладание над прочими координатами <.„> Средневековье увеличивает эту стилистическую особенность христианского искусства и дает вертикали полное преобладание, причем этот процесс наблюдается в западной средневековой фреске», <...> «важнейшую основу стилистического своеобразия и художественный дух века определяет выбор господствующей координаты» .

Подтверждением этой мысли служит проведенный М. М. Бахтиным анализ хронотопа романа переходного периода к эпохе Возрождения от иерархической вертикальной средневековой картины к горизонтали, где основным становилось движение во времени из прошлого в будущее.

Понятие «хронотоп» - это рационализированный терминологический эквивалент к понятию той «ценностной структуры», имманентное присутствие которой является характеристикой художественного произведения. Теперь уже можно с достаточной долей уверенности утверждать, что чистой «вертикали» и чистой «горизонтали», неприем­лемым из-за их однотонности, Бахтин противопоставлял «хронотоп», совмещающий обе координаты. Хронтоп создает особое «объемное» единство бахтинского мира, единство его ценностных и вре­менных измерений. И дело тут не в банальном постэйнштейновском образе вре­мени как четвертого измерения пространства; бахтинский хронотоп в ее ценностном единстве строится на скрещении двух принципиально различных направлений нравственных усилий субъекта: направления к «другому» (горизонталь, время-пространство, данность мира) и направления к «я» (вертикаль, «большое время», сфера «заданного»). Это придает произведению не просто физическую и не только смысловую, но художественную объемность.

1. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по истоической поэтике / В кн. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1976

2. Вахрушев В. С. Время и пространство как метафора в «Тропике рака» Г. Миллера (К проблеме хронотопа) // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1992, №1, с. 35-39

3. Гоготишвили Л. А. Варианты и инварианты М. М. Бахтина. //Вопросы философии. 1992, №1, с. 132-133

4. Иванов Вяч. Вс. Значение идей М. М. Бахтина для современной семиотики. // Учен. зап. Тарту. Ун-та Вып. 308, Тарту, 1973

5. Исупов К. Т. От эстетики жизни к эстетике истории (традиции русской философии у М. М. Бахтина) // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1993, №2

6. М. М. Бахтин как философ. М, 1982

7. М. М. Бахтин: pro et contra. СПб, 2001

8. Флоренский П. А. Анализ пространственности в художественно-изобразительных произведениях. //Труды по знаковым системам. Т. 5

Там же, с. 307

Бахтин М. М. Собрание сочинений в 8 тт, т. 3, с. 228

Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по истоической поэтике / В кн. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1976, с. 395

Там же, с. 436

Флоренский П. А. Анализ пространственности в художественно-изобразительных произведениях. //Труды по знаковым системам. Т. 5, с. 526

χρόνος «время» и τόπος «место») - «закономерная связь пространственно-временных координат» . Термин, введённый А. А. Ухтомским в контексте его физиологических исследований, и затем (по почину М. М. Бахтина) перешедший в гуманитарную сферу. «Ухтомский исходил из того, что гетерохрония есть условие возможной гармонии : увязка во времени, в скоростях, в ритмах действия, а значит и в сроках выполнения отдельных элементов, образует из пространственно разделенных групп функционально определённый „центр“» . Ухтомский ссылается на Эйнштейна , упоминая «спайку пространства и времени » в пространстве Минковского . Однако он вводит это понятие в контекст человеческого восприятия: «с точки зрения хронотопа, существуют уже не отвлеченные точки, но живые и неизгладимые из бытия события» .

М. Бахтин также понимал под хронотопом «существенную взаимосвязь временны́х и пространственных отношений» .

Хронотоп в литературе имеет существенное жанровое значение. Можно прямо сказать, что жанр и жанровые разновидности определяются именно хронотопом, причём в литературе ведущим началом в хронотопе является время. Хронотоп как формально-содержательная категория определяет (в значительной мере) и образ человека в литературе; этот образ всегда существенно хронотопичен.

…Освоение реального исторического хронотопа в литературе протекало осложненно и прерывно: осваивали некоторые определённые стороны хронотопа, доступные в данных исторических условиях, вырабатывались только определённые формы художественного отражения реального хронотопа. Эти жанровые формы, продуктивные в начале, закреплялись традицией и в последующем развитии продолжали упорно существовать и тогда, когда они уже полностью утратили своё реалистически продуктивное и адекватное значение. Отсюда и существование в литературе явлений глубоко разновременных, что чрезвычайно осложняет историко-литературный процесс .

- Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе.

Благодаря работам Бахтина, термин получил значительное распространение в русском и зарубежном литературоведении . Из историков его активно использовал медиевист Арон Гуревич .

См. также

Примечания

Литература

• Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике // Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. : Сб.. - М. : Худ. лит., 1975. - С. 234-407 .
• Гоготишвили Л. А. Хронотоп // Новая философская энциклопедия . - М.: Мысль, 2000. - Т. 4. - ISBN 5-244-00961-3 .
• Smethurst P. The postmodern chronotope: reading space and time in contemporary fiction. - Amsterdam: Rodopi B. V., 2000.
• Азаренко С. А. Социальный хронотоп и методология современного обществознания // Социемы. № 13. 2007.
• Большой психологический словарь / Сост. Б. Мещеряков, В. Зинченко. М.: Олма-пресс, 2004.
• Поэтика хронотопа: Языковые механизмы и когнитивные основания: Материалы международной научной конференции / Под ред. Г. Берестнева. - Вильнюс: Изд-во Института литовского языка, 2010. - 236 с. - 200 экз. -