Художник васильев картины с подтекстом. Юный гений пейзажа
Судьба бывает жестока и отпускает слишком мало лет жизни подлинным талантам. Фёдор Васильев должен был вырасти в талантливейшего пейзажиста, но ему было отпущено всего 23 года жизни. Даже за столь короткий срок, когда другие только учатся азам живописи, он успел написать картины, вошедшие в золотой фонд Российского искусства.
Болото в лесу.Осень.1872
Фёдор родился 22 февраля 1850 года в небольшом городке Гатчина под Петербургом в семье мелкого чиновника Александра Васильева. Точнее, он был внебрачным сыном, так как в то время его родители еще не обвенчались. Вскоре семья перебралась в столицу, но жизнь её от этого лучше не стала. Отец часто пил, а деньги, которые не успевал пропить, проигрывал в карты. Чтобы как-то поддержать семью двенадцатилетний Фёдор пошёл работать на почтамт, а затем устроился помощником писца в Адмиралтейство. Он страстно любил рисовать, но времени для любимого занятия катастрофически не хватало.
Кроны деревьев.
В 1865 году окончательно спившийся отец умер, и в 15 лет Фёдор стал главным кормильцем семьи: матери, старшей сестры и двух младших братьев. Чтобы быть ближе к любимому делу, Васильев устроился учеником реставратора в Академию художеств, а по вечерам стал заниматься в Рисовальной школе Общества поощрения художеств. Одаренный ученик быстро обратил на себя внимание художников. Юношу взял под свою опёку уже известный пейзажист Иван Шишкин, незадолго до этого вернувшийся из заграничной пенсионной поездки.
Пейзаж со скалой и ручьём.1867
Рассвет.1873
Летом 1867 года Шишкин пригласил Васильева в поездку на Валаам писать этюды. Работа рядом с опытным мастером много дала Фёдору, но, как ни странно, он тоже оказал какое-то влияние на своего старшего друга, вскоре женившегося на его сестре. Искусствоведы считают, что именно под воздействием Васильева живопись Шишкина стала немного лиричнее. От того периода сохранилась небольшая картина Шишкина, на которой кладбищенский пейзаж на Валааме «оживляет» сидящий на траве Васильев.
В церковной ограде.Старое кладбище Валаамского манастыря.1867
Федору удивительно везло на хороших людей. Его покровителем стал известный меценат граф Павел Сергеевич Строганов, купивший одну из вааламских картин начинающего художника. Он стал приглашать Федора в свои имения в Харьковской и Тамбовской губерниях, где освобожденный от забот о хлебе насущном живописец мог самозабвенно отдаваться творчеству. Немаловажно, что у Строганова он мог общаться с элитой российского общества, впитывая светский лоск и манеры поведения. Друзья художники даже иногда в шутку называли его «графом», хотя чаще величали «гениальным мальчиком». А строгановские гости стали покупать у молодого художника картины, что было очень кстати, ведь на иждивении Федора оставались мать и братья.
Деревья.Этюд.1870
Волжские лагуны.1870
Изба.
В этот период тон в русской живописи задавала знаменитая «Артель художников» Ивана Николаевича Крамского, который был преподавателем Васильева. Естественно, что вскоре молодой художник тоже влился в артель. Любопытно, что среди живописцев с академическим образованием он не выглядел дилетантом. Позднее Илья Репин вспоминал: «К этому счастливцу всех тянуло, и сам он зорко и быстро схватывал все явления кругом». С удивлением наблюдали опытные художники за стремительным профессиональным ростом молодого собрата.
Гатчина.1850-1873
Уже в 1868 году Васильев представил на выставку работы «Возвращение стада», «Деревенская улица», «После грозы», которые продемонстрировали, что в России появился новый пейзажист-лирик, тонко чувствующий природу и умеющий передавать в своих работах прелесть родного русского пейзажа.
Деревня.1869
После грозы.1868
После дождя.Просёлок.1867-1869
Лето следующего года Васильев провел с Репиным на Волге. Великая русская река и необъятные просторы центральной России покорили художника. Он с упоением пишет, стараясь передать в эскизах и рисунках не просто красоту природы, а её изменчивость и настроение. Итогом этой поездки стало несколько картин, но наибольший восторг товарищей по профессии и зрителей вызывала «Вид на Волге. Барки». Картина буквально обволакивает зрителей полуденным покоем, одновременно передавая раздолье мощной реки, покорившейся человеку, вынужденному тяжелым бурлацким трудом зарабатывать свой хлеб. Все отмечали удивительное мастерство, с которым художник изобразил небо, занимающее более половины полотна.
Вид на Волге.Барки.1870
"Молодой, сильный, всего пять лет живший как художник, достигший высоты громадной,.. он открыл живое небо, он открыл мокрое, светлое, движущее небо и те прелести пейзажа, которые он выразил в сотне своих картин."
(Ге Н.Н.)
В 1871 году Васильев пишет удивительную картину «Оттепель». Современники отмечали, что можно пересказать словами все, что изображено на полотне, но передать словами его своеобразное очарование - невозможно. Картину купил для своей галереи П.М. Третьяков. Общество поощрения художеств присудило картине первую премию. Любопытно, что вторую премию получил за «Печорский монастырь» Саврасов, бывший уже признанным пейзажистом. Великий князь Александр Александрович (вскоре он станет императором Александром III) заказал художнику повтор этого полотна. На следующий год в Лондоне «Оттепель» была представлена на Всемирной выставке, получив премию и восторженные отзывы в прессе.
Оттепель.1871
К этому времени Васильев уже был серьезно болен, врачи нашли у него прогрессирующий туберкулез. Требовалось срочное лечение и смена климата. Общество поощрения художеств выделило ему деньги для поездки в Крым, но сначала Васильев поехал в харьковское имение графа Строганова. Возможно, именно в тот приезд на Украину он увидел где-то на тихой речке старую мельницу. Позднее уже в Крыму он напишет одну из самых поэтичных своих картин «Заброшенная мельница». В ней есть что-то сказочное. Кажется, что по ночам к этому заросшему камышом и осокой берегу приплывают русалки, а в зарослях ивняка живет леший.
Заброшенная мельница.1871-1873
На Украине Васильев оставался недолго, по настоянию врачей он переехал в Крым. Буйная южная природа не произвела на него впечатления. Он тоскует по бескрайним русским полям и трепещущим на ветру березам. «Тоскую по России и не верю Крыму», - жалуется он в письме Крамскому. В Крыму Васильева навестил Айвазовский, бывший в тот период на вершине славы. Мэтр с интересом рассматривал картины и эскизы Федора, делился опытом изображения моря и южной природы. Но южная яркая природа не вдохновляет художника, он пишет картины по старым эскизам и зарисовкам.
Эриклик.Фантан (Крым).1872
Здесь родилась одна из лучших его картин «Мокрый луг». За неё Общество поощрения художеств присудило ему премию. Произошло и еще одно важное событие, Академия художеств заочно присудила Васильеву, который не сдавал экзамены за академический курс, звание «классного художника первой степени». Это звание позволяло баллотироваться на официальные должности, а при поступлении на государственную службу получить чин 12 класса.
Мокрый луг.1872
Вечер в Крыму.1871-1873
Постепенно художник привыкает к местной природе и начинает её писать, но жизненный путь Васильева уже заканчивается. Его последней большой работой стала картина «В крымских горах».
В крымских горах.1873
6 октября 1873 года Фёдор Александрович Васильев умер. Друзья художника устроили его посмертную выставку. Удивительно, но все выставленные на ней работы, включая эскизы и зарисовки, были раскуплены еще до её официального открытия. Только Павел Третьяков приобрел для своей галереи сразу 18 картин.
"Он прожил короткую, но прекрасную творческую жизнь. «Ему суждено было внести в русский пейзаж то, что последнему недоставало и недостает: поэзию при натуральности исполнения",
Написал о нём Крамской.
И.Н.Крамской.Портрет художника Ф.А.Васильева
Под большим шатром
Голубых небес -
Вижу - даль степей
Зеленеется.И на гранях их,
Выше темных туч,
Цепи гор стоят
Великанами.По степям в моря
Реки катятся,
И лежат пути
Во все стороны.Посмотрю на юг -
Нивы зрелые.
Что камыш густой,
Тихо движутся;Мурава лугов
Ковром стелется,
Виноград в садах
Наливается.Гляну к северу -
Там, в глуши пустынь,
Снег, что белый пух,
Быстро кружится;Подымает грудь
Море синее,
И горами лед
Ходит по морю;И пожар небес
Ярким заревом
Освещает мглу
Непроглядную...Это ты, моя
Русь державная.
Моя родина
Православная!Широко ты, Русь,
По лицу земли
В красе царственной
Развернулася!@Иван Никитин
К 90-летию со дня рождения художника в Национальном историческом музее молдовы открылась выставка его произведений.
Моего отца, худжника Алексея Александровича Васильева, нет уже 22 года (1907 — 1975). За это время разница в возрасте между мною и им живым сократилась до 10 лет. Но мне по-прежнему столько надо у него спросить…
Я кружу и кружу по выставке, радуюсь встрече, волнуясь и тоскуя. многие его картины были вехами и нашей жизни.
Послевоенные пейзажи, быстро потемневшие,все небольшого размера. Не было масел, холстов, рам. жизнь кистям он продлевал, вытягивая щетину. Для того, чтобы писать даже в районах будущей остановки Докучаева, Комсомольского озера, — нужно было специальное разрешение.
Город стоял в черных руинах. Но хотелось писать весну и тихие закаты. «Вечер», «Весна», «На окраине Кишинева», «В старой Бессарабии»… Выбранные мотивы очень просты, а все время по-разному повторяющаяся дорога — с человеком, распятием или медленно ползущей кэруцей — создает тоскливое настроение оглушенной войной провинции.
Самой войне посвящены картины «Заложники», «Молдавский чебан», «У могилы героев»,а потом —
«Рыбницкая трагедия», «Дорогой подвига», «В партизанском лесу». Меня удивляет, когда отец успевал?
На 1-ом съезде художников и на нескольких последующих он избирался председателем Союза. Этой должности он отдавал много энергии, о чем свидетельствуют и вновь созданный и открытый через два месяца после войны Художественный музей, и организованные худфонд и мастерские, и восстановленное училище.
Однажды он купил на базаре овальную раму и усадил меня позировать, развлекая сказками.Портрет получился удачным. Фоном ему послужил наш дворик. Когда-то тут писала натюрморты ученица Репина
Е. Малешевская. Именно ей принадлежали и двор, и дом, и мастерская. В ней, по приглашению хозяйки, папа останавливался перед войной, приехав из Москвы в качестве начальника ИЗО управления по делам искусств МССР. Вскоре художница умерла. После войны мы жили в этом доме 16 лет. Говорят в нем бывали Шаляпин,Рахманинов… Но и у нас гостил сейчас известный, а тогда опальный художник Р.Р.Фальк, знакомый папе по годам учебы в прославленном ВХУТЕИНе.Там у отца были сильные учителя — Фаворский,Кончаловский, С.Герасимов… Гостил у нас и А.А. Федоров — Давыдов,»старого письма» человек, папин учитель по искусствоведческой аспирантуре в Третьяковке. Много интереснейших людей, книги,споры, запах красок и маминых пирогов наполняли нашу жизнь гармонией и уютом.
Каждый раз отец с нетерпением ждал окончания зимы. Самым счастливым для него временем были поездки на этюды. Они исключали собрания, газеты, телефон и быт. Работал с рассвета до темноты.Писал пойму Днестра, виноградники, холмы, покрытые кодрами, голубые дали и заросшие пруды. Исколесил с этюдником почти всю Молдавию.
В одной из таких поездок родилась мысль о картине «Зарастают военные тропы». Освещенный вечерним солнцем,заросший травами ДОТ стал привычным для глаза, как дерево или холи.Но не следует забывать о его былой смертоносности. В этом идея произведения.
Больше всего отец любил писать осень. Не только за «багрянец и золото». Поредевшая листва давала возможность «нащупать» дали, обагатив этим пейзаж. «Краски осенней природы», «Вечер в Леушенах»,
«Лес в Каприянах», «Осень в Молдавии»… Ими художник говорит: как прекрасно то, что много раз видели, но не замечали. Он как-то записал: «А ведь нужен не колористический талант, не одаренность в чувстве композиции, а талант в умении любоваться жизнью, одаренность в душевной щедрости»…
Часто отец писал и дома. Интересно было наблюдать этот сложнейший поединок художника со своим произведением. Память сохранила туго натянутый холст, который постепенно наряжался «божественной смутой цвета».
«Холст должен дышать»,- говорил он. Поэтому кое-где сохранял зерно тонированного холста, удачные мазки и подтеки подмалевка. Применял много приемов обработки поверхности, считая, что краски должны лежать на холсте широко и богато — «натруженно».
Он говорил: «…когда пишешь форму предмета, надо смазать второстепенные места и вдруг ударом кисти, широким мазком, как молнией,завершить лепку». Так он писал «Утро Молдавии.Детство», и «Сказ о Молдавии», и «Рожденные летать», и «Горе и гнев Вьетнама».
Но он учился не только у природы и жизни. Он умел поразмыслить и у картин любимых художников.
Например, он записал о Матиссе: «Меня потянуло к нему. Он умеет лучше других петь на языке красок. Они у него музыкально чисты, гармоничны. Они спектрально ярки и вместе с тем великолепно оркестрованы.»
Листая его многочисленные записные книжки, я вижу мысли,созвучные нашим дням.
«Искусство не управляет миром, но управлять миром легче тому, кто понимает искусство». Или «На прошлое мы смотрим с точки зрения настоящего, а почему мы не можем смотреть на будущее с точки зрения прошлого?»
Отец писал в Киргизии и на Чукотке, в Узбекистане и в Сибири, в Карпатах и Крыму, в Китае и Египте.
Продолжаем публикацию монографии Натальи Алексеевны Васильевой о своем отце.
А. Васильев На склонах Молдавии
Алексей Александрович как-то записал в дневнике: «Мне кажется, что двигающие художником эмоции, вдохновляющие его на творчество порывы — тоже имеют свою почвенную географию, свои духовные социально- психологические координаты, свои урожайные и засушливые районы…».
Одним из важных эмоциональных порывов, вдохновляющих Алексея Александровича на творчество, был яркий дар благодарного зрителя и ценителя искусства. Глубоко понимая сущность и назначение искусства, он говорил о том, что «красота в искусстве, в живописи -это не любование цветом или линией, формой или пространством»,«это не только любовь … к бесконечной прелести мастерства», «это прежде всего обращение к человеческой мудрости и одаренности с бесконечными вопросами «как жить?», «делать жизнь с кого?» Отводя эмоциональной силе воздействия искусства огромную роль, он называл его «компасом в бурном житейском море», обогащающим, совершенствующим и развивающим психику, взгляды, мораль, формирующим эмоциональное и общественное поведение, расширяющим познавательные горизонты, настраивающим на творческий поиск». /А.А.Васильев. Одиночество Джоконды?..- «Вечерний Кишинев», 1973 , 10 декабря./
Однажды после посещения музея он написал новеллу, раскрывающую его поэтическое и философское понимание художественного произведения. Алексей Александрович писал о «Блудном сыне» Рембрандта: «Пусть никто не думает, что встреча блудного сына с отцом проходила молча.
Если Вы понимаете искусство - Вам откроется мудрость слов отца и тяжесть скорбных слов сына.
Разве не скажет тогда отец:
Сын мой! Я не расставался с тобой ни на один час за все годы и потому не знаю, что сказать тебе. Ты пришел к своему очагу и к своему отцу так же, как приходил ежедневно после работы, только сегодня ты более мудрый, чем был вчера. Пойдем в дом. Обед ожидает тебя.
Сын: — Отец! Я пришел в рваном костюме с израненной душой. Прости меня не за то, что я ушел из дома, а за то, что я вернулся.
Я знаю, что от слез умерла мать, но ты не знаешь, что без слез жить еще труднее. Я вернулся, чтобы оплакивать ее и свою жизнь вдали от дома, и счастлив сейчас, ибо получил возможность плакать.
Я слышу всегда эти слова, когда смотрю «Блудного сына».
Совсем иначе Алексей Александрович воспринимал Врубеля — «…Около Врубеля Вы будете молчать. Говорить по поводу его произведений вам покажется неуместным еще и потому, что будет трудно передать сложность ваших представлений и ощущений, вызванных его неповторимыми картинами.
Их легче переживать молча. Они отвечают вашим невысказанным и невыраженным помыслам (вернее, невыразимым помыслам).
Отец хорошо знал великолепные советские сокровищницы искусства, и в первую очередь — Третьяковку и Эрмитаж. Он бывал во многих зарубежных музеях искусства - в Лувре, Ватикане, в музее Бойманса в Голландии, музее Ататюрка в Стамбуле и др.
Он говорил о том, что «нужно свое эстетическое чувство совершенствовать и развивать на той культуре, которую создало человечество»,но «искусство нельзя обогащать, изучая только музейную грамматику».
Все творчество Алексея Александровича подчинено огромному желанию быть рядом с жизнью народа, быть современным, о чем он писал так:«Для нас современность - не модные формальные теченьица в искусстве, а жизнь родного народа. Да мы в стороне от всяких «измов», но мы - с народом!..
Художника встретишь в колхозе, на трикотажной фабрике, в паровозном депо, на механическом заводе. В этом раскрывается наше понимание эпохи и современности, наше понимание связи художника с жизнью своего народа». /А.Васильев. Что значит быть современным?- «Советская культура»,1959, 1 января/.
Для него Молдавия оставалась постоянным источником впечатлений. Растущее благосостояние колхозов, кипучая энергия людей, возделывающих поля, сады и виноградники говорили об огромных перспективах ее развития. В своих картинах он чутко реагирует на все изменения, происходящие в Молдавии после войны («О нас пишет «Правда», «На колхозной птицеферме», «Дубоссарская ГЭС»).
На птицеферме
Почти во всех картинах 50-х годов немаловажную роль играет пейзаж. Его все реже устраивают окрестности Кишинева. Это десятилетие было временем поездок по республике.
С ранней весны до глубокой осени сроком на 6-10 дней ездил Алексей Александрович на этюды. Иногда его сопровождала я, чаще сынишка друзей Игорь Григорович. /И.В.Григорович - живописец, член Союза художников СССР, доцент кафедры рисунка Белорусского государственного театрально-художественного института/.
Он вспоминает: «Как правило, велось два этюда: с утра и до часу дня — один и сразу после обеда и до заката - другой. Иногда кроме них писались односеансные этюды сумеречного или дождливого состояний, так что каждый день был заполнен работой до отказа».
Своеобразен и подход к работе с натуры. Об этом тоже пишет И.Григорович: «Алексей Александрович был очень внимателен к выбору места предстоящего этюда. Долго ходил по окрестностям,взбирался на высокие места, прищуриваясь, подолгу всматривался в пейзаж. Особенно привлекали его уходящие в синеву дали или поросшие лесом холмы с красивыми живописными залысинами. Из состояний дня больше всего любил он закатный час, когда небо, дали и средний план были еще освещены последними лучами солнца, а часть переднего плана уже погружена в тень. Состояние это — одно из самых красивых, но и трудных для пейзажиста, так как длится очень недолго. Мастерски, в течение одного-двух часов, подготавливал он работу к этому моменту, чтобы буквально в течение нескольких минут«поймать»его на холсте.
В те годы меня очень удивляла смелость, с которой он подходил к композиции пейзажа в холсте. Совершенно свободно убирал он куст или дерево, мешающие композиции, и в то же время писал другое дерево, а то и целые куски пейзажа с понравившегося ему места».
Алексей Александрович тщательно отбирал наиболее типичное в молдавcком ландшафте. Он писал холмы, покрытые кодрами, и развесистые орехи. Нежные побеги кратковременной весны, бушующую зелень долгого лета и пышную яркую осень. Зима не характерна для щедрой природы Молдавии. Много наблюдая природу, художник вносил в изображаемый пейзаж элементы собственной симпатии к плавной мелодичности холмов, к эффектам осени и вечернего освещения, подчеркивая и конкретные особенности того места, где написан пейзаж. Пейзажи «Лес в Каприянах», «У Днестра», « В окрестностях Вадул-луй-Вод», «Весенняя зелень» — предельно искренни.
Лес в Каприянах
В окрестностях Ваду луй Вод
В 50-е годы отец продолжает упорные поиски типичного образа природы Молдавии, изучает особенности ландшафта края, характерные цветовые гармонии. Он записывает в дневнике: «Типизация - это сложный процесс, представляющий единство двух противоречивых моментов творчества - обобщения и индивидуализации, которые совершаются одновременно и взаимопроникают друг в друга».
Алексей Александрович создает ряд произведений, в которых показывает богатство природы Молдавии, широту ее просторов. В картинах «В пойме Днестра», «Молдавия. Кодры» он передает значительность образа природы в панорамном решении.
Родной край.
Для картины «Родной край», в которой изображен типичный для Молдавии уголок природы, находит тоже монументальное решение. Но в 50-е годы развитие пейзажной живописи в творчестве Алексея Александровича идет именно по пути интереса к образу природы скромной, обычной, что постепенно отменяло монументальность. Это было продиктовано и особенностями нашей республики - территориально небольшой,но уютной и красивой. Тем не менее картина «Родной край» была названа «отрадным явлением на выставке» и «первой в молдавской живописи попыткой поэтически отобразить природу Молдавии». /К.Роднин, В.Широкий. К новому подъему изобразительного искусства Молдавии. — «Советская Молдавия»», 1955 , 5 апреля./ Светлые массивы зыбистого поля на покатой поверхности земли, зелень кодр на холме, неспокойное небо придают ей настроение взволнованности. Вечерний розовато-серый колорит картины способствует этому настроению.
Художник очень внимателен к композиции пейзажей. Уже в «Родном крае» благодаря дороге и деревьям, уходящим в перспективу, ритмично расположенным в плоскости картины, есть ощущение композиционной замкнутости.
Всегда требовательный к своему профессиональному уровню, Алексей Александрович уделяет и теперь большое внимание технической стороне работ, он записывает в дневнике: «Мои этюды слишком жидки. Жидкое письмо делает их легкими - нематериальными. Необходимо уплотнить поверхность, конечно, это не значит, что делать поверхность — это главная задача. Это одна из задач, и ее необходимо решать тоже» . Вызывает у него беспокойство и решение пространства, передача ощущения глубины в плоскости холста. «…предметом неустанного внимания должны быть планы, планы, планы, — пишет он.- В картине всегда незначительное удаление должно быть замечено в трактовке».Но самое пристальное внимание отца сосредоточивается на выразительности произведения. Он пишет о своей картине « Молдавия. Кодры»: «Если бы в моих «Кодрах» я оставил на первом плане яблоню — лужайку вместо виноградника картина была бы провалена - она проиграла бы в поэтическом плане. Отсюда вывод поэтичность, выразительность важнейшая черта, если не основа выразительности произведения».
По сути своей, по мироощущению отец был поэтом лириком. Он писал об «ажурной красоте деревьев», о маленьком селе «затерявшемся в складках горбатых холмов, покрытых осенним лесом».
В порыве юношеского восхищения, чувствуя душевное созвучие с поэзией Есенина, выбрал псевдоним Есин. /Картины, статьи А.А.Васильева, датируемые началом 30-х и 40-х годов часто подписывались Есин или Есин - Васильев. /Но только образ А.С.Пушкина нашел свое отображение в творчестве художника.
В молодости Алексей Александрович написал картины на исторические темы — «Пушкин в Павлищенском бору», «Пушкин в Бессарабии».
Пейзаж ближе всего к поэтике стихов — в нем говорят рифмы гармоний, пластики и цвета. Поэтому самые поэтические произведения, связанные с именем любимого поэта, были написаны в 50-е годы в селе Долна.
В «Селе Долна» / «Село Долна» — принадлежит московскому музею А.С. Пушкина/ ясно выражено стремление автора приблизиться к поэзии любимого поэта.
В пейзаже передана лирическая красота степного вечера с уходящими в таинственные сумерки далями, с мерцающими цветами сказочного куста шиповника и дорогой, зовущей в поэтическое путешествие, по которой молодой поэт ушел из Долины за цыганкой Земфирой. У подножия холма устроилась деревенька, табор бывал «…в селеньях, вдоль степной дороги, близ молдаванского двора»…
Композиция пейзажа «зарифмована» музыкально: холм, куст, дорога и опять холм… Приглушенный зеленый колорит точно соответствует вкрадчивой тишине сумерек. «…Нисходит сонное молчанье и слышно в тишине степной лишь лай собак да коней ржанье».
Алексей Александрович передал то задумчивое настроение в природе, которое способствовало созданию лирических произведений поэта.
В пастельном рисунке отец изображает Земфиру. В мягко - мелодическом звучании цвета угадывается загадочная прелесть красавицы цыганки. Пушкинской теме посвящены картины «Дом Ралли в Долне», «Церковь Благовещенья в Кишиневе».
Село Долна
Дом Ралли в Долне
Почти одновременно Алексей Александрович пишет ряд лирических пейзажей, посвященных Г.И.Котовскому — «Дом, где родился Г.И.Котовский», «В старых Ганчештах». И, создавая эти полотна, художник опять подчеркивает мысль о своем стремлении «обратить пейзаж в живопись настроения. От достопримечательности в сторону поэтической красоты».
Поиск цветовых гармоний в творчестве отца не выделялся в отдельную проблему, а естественно вплетался в сложный процесс типизации.
Отец, был необычайно тонким колористом, обладавшим «снайперским попаданием» в нужный цвет. Однако он писал в своем дневнике: «А ведь нужен не колористический талант, не одаренность в чувстве композиции, а талант в умении любоваться жизнью, одаренность в душевной щедрости - эти черты вырастят и чувство цвета и красоту композиции, но не наоборот».
А.А.Васильев обобщает накопленные впечатления о Молдавии и выражает в поэтической форме свое восхищение красотой преображенной земли. Он создает ряд чарующих образов республики — «Кодры»/1958/, «Осень в Молдавии», «Краски осенней природы». Эти три совершенно разные работы объединены тем, что написаны почти полностью с натуры. Но этюдами их никак не назовешь. Создавая непосредственно при общении с природой поэтический образ, он всегда стремился к картинной завершенности, считая что этюдная незаконченность снижает эмоциональное качество произведения. «Болезнь пейзажа - это этюдизм, — писал отец в своем дневнике, — который пришел на смену картине, это бескомпозиционное решение пейзажа, снижающее эстетическое и эмоциональное содержание. Очень часто это усложненный разговор об упрощенных мотивах или выдвижение эмоциональных отдельных нот вместо оркестрового или хорового сочинения».
Своеобразен был и метод работы отца с натуры. По рассказу И.Григоровича Алексей Александрович «…несмотря на естественные перемены в освещении продолжал работу, отбирая самые постоянные, устойчивые признаки и свойства предметов. Он не просто вписывал отдельные куски пейзажа, а день за днем находил и подчеркивал самое интересное,самое характерное в цвете и в характере освещения, выявляющего форму».
«Кодры» — это летний день, состояние природы, очень трудное для изображения из-за однообразия зелени. Алексей Александрович благодаря глубокой прозрачности теней и сочной, яркой игре света на деревьях и травах находит и передает колористическое богатство пейзажа. Лес свежей благоуханной зеленью манит в свои прохладные чащи, сопутствуя настроению безмятежного покоя. Пластичная выразительность холма, разнообразные купы деревьев, легкая подвижность неба - все имеет законченную высокохудожественную конкретную характеристику.
Картина «Осень в Молдавии» экспонировалась на Всемирной выставке в Брюсселе.
Пейзаж раскрывает целомудренное чувство поэтического трепета перед красотой природы, выраженного скупыми композиционными средствами и тонкой нежностью цвета. Он написан почти в пастельных серо-голубых и охристо-розовых тонах. Низкий горизонт дал возможность прорисовать цветом ажурность ветвей дерева на светлом небе. Он создает настроение тихой грусти, приятного одиночества.
В это время отец записывает в дневнике мысль, на мой взгляд, близкую всем пейзажистам: «У хороших художников пейзаж наделяется чертами внутреннего состояния авторов, определяющих свое отношение к нему, наделяющих их сложными комплексами своих переживаний».
Осень в Молдавии
Алексей Александрович много писал осень, онлюбил «пышное природы увяданье».И в каждом пейзаже звучала по-разномунастроенная душа художника.
Если в«Осени в Молдавии» прочитывается сложное настроение тихойгрусти, а в «Кодрах» — безмятежного покоя, то в «Красках осенней природы»- радость общения с ее буйной красотой.
В пейзаже «пойман» тот кратковременный момент передсумерками, когда осенняя зелень и удобно устроившееся в ней селовспыхнули в ярких лучах заходящего солнца. Червонное золото колорита, стремительныймазок придают картине необычайно достоверную звонкость. В вечернемуюте села чудится мычание приближающегося стада и перченые запахиприготовляемой к ужину пищи.
Алексей Александрович выступил против того, чтобы впонимание идейности пейзажа «вкладывалось не очень правильное требование показывать сельхоз или другую технику на полях, реках и дорогах».Так как в пейзажевсе зависит от толкования его содержания, «художник должен проявить не толькоспособность оформить это содержание, но и силу мысли, чтобы егопостичь»./Н.Пуссен. О некоторых видах искусства большого стиля. О предмете изображения,замысле и стиле. — В кн.: «Историкэстетики. Памятник мировой эстетической мысли».М., «Искусство»,1964,т.11,стр.232/.Он считал,что в развитии идейного и сюжетного мотива в пейзажной живописи должна звучать «тема о преобразованиях обновленной и обогащенной природы».Именно поэтому камерно звучащие пейзажи 40-х годов уступают в его творчестве место произведениям,в которыхкомпозиция, колорит, чувство красоты природы, задушевность настроений все вместе звучит в едином ритме «оркестровых сочинений» о плодородии,многообразии и красоте любимой Родины.
Впоездках по Молдавии у отца зародилась мысль о картине «Зарастают военные тропы».Ей предшествовало создание картины «Рыбницкая трагедия»,сюжетом для которой послужил исторический факт кровавой расправы,учиненной фашистами над пленными партизанами, подпольщиками иофицерами Советской Армии. Сюжет полотна «Зарастают военныетропы» прост.На холме, залитом вечерним светом, расположилось мирное колхозное стадо, рядом беседуют пастушки - ребятишки. Голубыедали с мелькнувшей речушкой и высокое спокойное небо создаютнастроение обычного душистого летнего вечера. Разрушенный дот, раскиданныекамни, воронка, наполненная водой, — напоминают о прошедших тутсобытиях. «Глубокой мыслью, вдохновением пронизано это оптимистическое произведение. Торжеству жизни, миру и счастью принадлежитбудущее»,/ «Советская культура,1957, 17 августа./ — писали критики обэтой картине.
Натурные этюды Алексей Александрович сделал в районе Вадул-луй-Вод ипотом в эскизах искал композиционную завязку. В одном из вариантов он пробовал горизонтальный формат, изображал дот, около которого стоялсолдат и рассказывал своей подруге о событиях войны. Отец очень быстро отказался от этого замысла, посчитав, что «мысль,идея, сведенные до рядового и единственного факта, — теряют силу изначение идейного произведения».
В окончательном варианте, отталкиваясьот натуры, он добился выразительности композиции тем, что слегкаприподнял бугор, усилив этим центр картины. Цельности образаспособствовали верность и красота колорита. К.Д.Роднин писал о том, что образное звучание картины «основано на решении сложнойзадачи живописи убедительной передаче состояния природысредствами тона и цвета, организуемыми художником в колористическом звучании,раскрывающем зримо красоту мирного труда и выявляющем егоискреннее стремление к утверждению мира, к борьбе с силами, развязывающиминовую войну»./К.Д.Роднин. Рукопись./
Важную роль в раскрытии замысла картины играет пейзаж - именно он и создаетобраз родного края, на земле которого пролилась кровь героев.
Зарастают военные тропы
В альбомах 50-х годов наряду со ставшимиуже традиционными перерисовками с работ великих мастеров появляется множество рисунков с разных типажей. С тонкойнаблюдательностью художник подмечает черты их характеров. В этовремя сделан рисунок с внука Айвазовского - морского капитана, строгогосурового старика.
Он рисуетвеселую кудрявую студентку Женю Панфилову и сосредоточенно играющего вшахматы заслуженного учителя В.К.Ветра. Оживленное красивое лицо ГерояСоветского Союза Н.Д.Шарова говорит о характере волевом и смелом.
Вживописи Алексей Александрович оставил очень немного портретных образов.Однако, судя по рисункам, этот жанр был близок отцу.
Встатьях, выступлениях, дневниковых записях тех лет ощущается егопостоянная ответственность перед молдавским искусством.
Всятворческая жизнь Алексея Александровича была связана с большими обязанностями и серьезной общественной работой. В 1956 году отец вступает в членыКПСС и вскоре после этого становится секретарем партийной организации Союзахудожников Молдавии. Его избирают членом горкома КП Молдавии,председателем Союза художников Молдавии. Он с удовлетворением отмечал,что теперь «…молдавское изобразительное искусство развивается какнациональное искусство…»Писал об облике города, о народном и детскомтворчестве, о своих ровесниках М. Гамбурде, и И.Титове, \- А.Васильев. И.Ф. Титов. М., « Советский художник»,1955./ и омолодых тогда художниках Л. Григорашенко, М. Петрике, И. Богдеско идругих.
Алексей Александрович желал самым талантливым из них войти «… в молдавское изобразительное искусство через парадную дверь, широко открытую для трудолюбивой,одаренной молодежи,отдающей свой труд,свое дарование народу». /А.Васильев. Труд и дарование народу. -«Советская Молдавия»,1957,18 июля./
На творчество Алексея Александровича, безусловно, имело воздействие искусство любимых художников, у которых он постоянно учился. Однако это влияние в каких-то конкретных работах проявилось оченьнезначительно. Оно носило скорее общий характер. «Мы не можем игнорировать стремление каждого художника, — записал АлексейАлександрович, — к поискам своих собственных средств выражения, своегостроя художественных образов, своего глубокого индивидуального почерка. Забота о личном своеобразии останется всегда живой ивечной задачей, известной всем мастерам».
Алексей Александрович, как уже говорилось, очень любил пейзажи А.Иванова,И.Левитана,К.Коровина,В.Серова,С.Герасимова,А.Пластова.Онвысоко ценил Э.Делакруа. Его «Дневник» был настольной книгой отца. А репродукция с картины «Арабские лошади, дерущиеся на конюшне» постоянновисела в мастерской. Его привлекали возвышенные пейзажи Н. Пуссена,особенно «Пейзаж с Полифемом». В 60-х годах Алексей Александрович пишетоб А. Матиссе: «Меня потянуло к нему. Он умеет лучше других петь наязыке красок. Они у него музыкальны, чисты и гармоничны. Он нетерпит…сложных красочных соединений. Они спектрально ярки и вместе с темвеликолепно оркестрованы».И так же восторженно он пишет о П.Гогене: «Онпоэтичнее натуры и вместе с тем его не существовало бы без нее. Онвзял у нее больше, чем она имела, ибо он прибавил к ней себя».
Нельзя не согласиться с мнением К.Д.Роднина, который писал о творческой манере отца, что она «…основана насвободной импрессионистической передаче форм и планов, позволяющейполнее использовать колористические возможности живописи. Сложнаяшкала цветовых отношений в них приведена к тоновому единству,помогающему передаче световой и воздушной среды». /К.Роднин. А.А.Васильев. -Каталог, Кишинев, «Тимпул», 1972./
Алексей Александрович действительно изучал некоторые приемы импрессионистов, но при этом все свои работы создавал,оставаясь верным принципам реализма, утверждая, что «никакие творческиеи формально - художнические проблемы не способны вдохновить искусство, порывающее связи с действительностью, с бурлящим миром живыхсвязей с жизнью, с идеями и идеалами своего времени, своей среды, своегообщества и народа». Но, писал он, «искусство всегда опиралось намножественность традиций, на безусловную преемственность».И далеепродолжал «…большие художественные традиции живы в наше время непотому, что они лучшие заветы творческого генияминувших веков - бесмертны. И бессмертие их в вечной красоте жизни, вдостоинстве и духовной силе человека».
Опираясь же на произведения любимых мастеров, он писал картины наоснове своего лирического ощущения природы. И главным в них было не чувство цвета, а умение любоваться жизнью. Примером такогоотношения к работе может служить одно из поэтических полотенотца «Утро Молдавии. Детство».
Утро Молдавии. Детство.
Мысль о картине родилась как-то невзначай.Перед домиком — мастерской художника - заботливая Татьяна Анатольевнакаждую весну высаживала мальвы,любимые цветы всей семьи, а передпалисадником был низкий забор, на котором собирались дворовые ребятишки вожидании, когда Алексей Александрович разрешит «пообщаться» созверушками, спасенными отцом от лесных бедствий во время поездок на этюды. Унего в разное время находили прибежище грустный еженок, хромой ворон, мрачный филин Ваду и другая живность.
Подходя ксвоей мастерской, отец любовался красивым зрелищем заросли глазастых мальв - черных, красных, белых, желтых - и босоногие ребятишки. АлексейАлександрович часто писал этюды с этой детворы. Так был написан портрет«Ляна».
Живописность наблюдаемой сценки послужила лишь поводом для передачи оптимистического ощущения радости за счастливое детство ребят.
В позирующихдевчушках отец стремился передать деревенскую простоту.
Картину «Утро Молдавии. Детство» Алексей Александрович писал легко,быстро и с удовольствием. Идея картины обогащена и звучностью цвета, богатой его игрой.
Зритель понимает,что девчонки сидят на плетне у околицы колхозной усадьбы. Дальше за околицей - молдавский пейзаж: холмистый, сраскинувшимися ореховыми деревьями, с хлебным полем. Несмотря на то, чтопейзаж написан довольно подробно, по краскам он полностью подчиняется залитому солнцем первому плану, выдержанному в мерцающем разнообразнозеленом колорите, который контрастирует с цветом одежд детей. При этом голубоеи розовое платье, желтая косынка, белая кофточка в тени и свету убедительно и верно вплетаются в общую гармонию картины, дополняя поцвету друг друга богатыми рефлексами. Ритм высоких ярких мальв оживляет простоту пейзажа и своими вертикалями объединяетгоризонтали планов.
Вэтой картине особенно проявляется своеобразие индивидуального почеркаотца, которое неоднократно отмечали искусствоведы, называя «…особой манерой наложения на холст мазков: легких,непринужденных, как бы полупрозрачных…», / Л. Ильяшенко. Итог большого пути. — «Советская Молдавия», 1972, 24 ноября./ благодаря им поверхность картины приобретает воздушную вибрирующую игру цвета. Короткий эмоциональный мазок возник из выработанной системы терпеливого «подкрадывания» к нужномуцвету, который постепенно усложнялся и обогащался. При работе надцветом краска на палитре не перемешивалась до однородной фузы, в смеси всегда оставлялась «игра» красок - компонентов. Все это вместе былоподсказано цветовой мелодичностью мироощущения и «помогало полнееиспользовать колористические возможности живописи».Алексей Александровичговорил об этом так:«Прежде всего идея произведения, его сюжет, психологизмхарактеров, красота пейзажа и т.д., но есть еще одна сторона, котораяувеличивает это наслаждение (картиной)-это язык пластики, язык поверхности,фактуры, лепка…,богатство изобразительного языка…».
Он былочень требователен к живописной поверхности картины. Каждую фазу работы над ней,в удачных местах, сохранял. Таким образом, в картине всегда присутствовал жидкий подмалевок из-под которого просвечивало зернотонированного холста, что и давало ощущение прозрачности живописи. Нагружалсяхолст только в важных световых местах. «Нельзя писать всю картину одинаково, -замечал отец в дневнике.- Она должна иметь наиболее важные части (куски) видейном, композиционном или колористическом отношении, которыенадо долго писать, создавать фактурную поверхность и быстро потом (именнопотом) заканчивать, когда долгая работа (с частым снятиемкраски мастехином) создает вибрирующую связь и цветоносную поверхность».«Надо где-то,когда лепишь форму предмета, — продолжал он, — смазатьвторостепенные места и вдруг ударом кисти, широким мазком, как молнией…завершить лепку».Дав картине просохнуть, отец покрывал еетонким слоем лессировки, которую сбивал тряпкой с густых мазков, после чегоживопись приобретала как он говорил, — «вкусную» фактуру.
Он любилхорошие рамы, добротные широкие подрамники и придирчиво выбирал кисти дляразных стадий работы. Большое значениепридавал краскам, маслам и особенно палитре, о которой И.Григорович пишет: «…она была у него очень красивой…- темной, краски на ней располагались в порядке спектра…Это постоянное изменение гаммы делало ее похожей на радугу из красок. Она всегда была ухожена, рабочее пространствовычищено до блеска..Место каждой краски было постоянным. Постепенное напластование делало всю красочную полосу возвышающимся рельефом надсверкающим, как озерцо, местом для смешивания красок. Старые гнезда, просвечивающие сквозь отполированную временем поверхность, создавали ощущение драгоценного камня. С тех пор видел я много палитр, но такой красивой,как у него, — никогда».
Алексей Александрович всегда «настраивал» палитру в зависимости отколорита будущей работы, что заставляло искать новые цветовые гармонии ипредохраняло от штампов.
Если в 50-е годы большинство пейзажей создавалось непосредственнона натуре, то в 60-е годы таковым был только — «Вечер в Леушенах»- «НаМолдавских склонах», «Старый и новый Кишинев».Отец пользовался и другимметодом, когда типичное создавалось на основании знания натуры и большогоэтюдного материала: «Утро Молдавии. Детство», «Молдавия. Вечер», «Кодры» (1962), «Сказ о Молдавии».
«Человек и труд, человек и природа - вот тема, которая волнует меня,- писал Алексей Александрович. — Вся жизнь и трудовая деятельностьколхозников протекает в общении с землей. Это он преображает,украшает ее,заставляет ее служить народу. И мне, художнику-пейзажисту, очень хочется найти поэтический образ человека наших дней и преображенной им природы»./А.Васильев. Наши творческие планы.- «Советская Молдавия»,1962, 19января /
«Сказ оМолдавии» по композиции перекликается с «Кодрами», написанными в 1958 г.Общее у них дерево и дорога, виноградник и холм. Но в«Кодрах» красота склонов найдена в широком панорамном решении, а в «Сказе» в Маленьком уголке Молдавии, кажется сконцентрирована вся ее своеобразная прелесть. К вершине холма, одетой вшапку осенних кодр, устремлены ряды садов, виноградники и дорога. Средний изадний план ярко освещены вечерним светом, что обогащает бушующую золотуюсимфонию осени. Разной силы «удары молнии» заставляют вспыхнуть красным огнем верхушку дерева и живописную пестроту женских одежд.
В изображенииколхозниц, собирающих виноград, нет ничего от напряжения позирующих.Онинепринужденно существуют, обогащая сложный пейзажный ритм. Отец, на мой взгляд,с завидной легкостью распоряжается на холсте направлениями холмов, перспективным удалением разноплановой зелени, цветовыми акцентами — находя всему разнообразие и точноекомпозиционное место.
Картина «Сказ о Молдавии»была приобретена Государственной Третьяковской галереей.
Сказ о Молдавии
Работая много с натуры, наблюдая заявлениями природы, Алексей Александрович не допускал субъективизма в отображении виденного. И передавая живое дыхание природы, постоянновосхищаясь ее непререкаемой красотой, он был чужд стилизаторству.
В 60-хгодах так же как и прежде,Алексей Александрович стремился «кпоискам своих собственных средств выражения, своего строя художественных образов, своего глубоко индивидуального почерка».Но теперь он проявляет большой интерес к звучности цвета, способствующей выражению праздничностинастроений — это присуще «Утру Молдавии»,«Вечеру в Леушенах», «Сказу оМолдавии».И это новое устремление получит развитие в дальнейшем в дальнейшем творчестве отца.
Образность пейзажей Алексея Александровича высоко ценят коллеги по искусству. Так,народный художник Эстонской ССР Э. Эйнманн пишет о том, что роднуюприроду А.А. Васильев показывает «с большим настроением, вкладывая в нее глубокое содержание»./Э. Эйнманн. Большое спасибо. -«Советская Молдавия». 1963, 5 июня./ А народный художник СССР Д. Налбандян говорит, что А.А. Васильев раскрывает «…в своих поэтических пейзажах и жанровых картинах …красотуприроды в различные времена года. Это мы видим в его интересных поживописи картинах «Утро Молдавии», «Кодры», «Лето» , «Молдавскаяосень», «Ранняя весна»…/Д. Налбандян. На творческом подъеме. — «СоветскаяМолдавия»,1960 , 4 июня./
В 19591960 годы Алексей Александрович вместе с московским художником В.К. Нечитайло был в творческой командировке в КНР.
В 1963 годубыла организована выставка «60 дней в Китае». На ней Алексей Александрович представил 72 работы. К.Д.Роднин писал в каталоге: «Пейзажи, созданныево время поездки в КНР, являются значительной работой А.А. Васильева, свидетельствующейо его творческом росте. Зрелое восприятие жизни художником, свободно и уверенноизображающим виденное, в каждом из них несет, наряду с познавательныминтересом, подлинно художественное начало». /К.Д.Роднин. Каталог.Кишинев,1963./
Алексей Александрович в 1963году отправляется в творческую командировку в Крым. Там он работает много иплодотворно. Скалы, яркая зелень, пятна цветущих кустов, многоликое море, кривыеулочки Гурзуфа, крепость Судака, Бахчисарай, то есть все своеобразиекрымского пейзажа способствовало успешному нахождению новых образов ицветовых характеристик природы.
Менее чем за год отец подготовил к выставке 150 пейзажей, окоторых К.Д. Роднин отзывался так: «Работы, строгие по композиции и отборудеталей, привлекают свежестью. Колорит их решительно отличается от колорита ранее созданных произведений. Крымским пейзажам свойственнысовершенно новые в творчестве художника черты мягкости и гармонии. Всеэто свидетельствует о мастерстве А.Васильева»./К.Д. Роднин. С кистью по Крыму.- «Советская Молдавия»,1964, 9февраля./
Пейзажи, «строгие по композиции отбору деталей» — «В Гурзуфе», «Судак»,«Генуэзская крепость в Судаке» и особенно «Бахчисарай. Дворец хана Гирея».АлексейАлександрович находил очень удачной последнюю работу. Разновысокая архитектурапридает ее композиции ритмичность. На фоне звонкого голубого неба ярковспыхивает охристо-розовый дворец.
Бахчисарай. Дворец хана Гирея
Мне приходилось копировать эту работу. Отца мои копииудовлетворяли, я их делала для цветных репродукций, когда не было еще слайдов, ачаще для лотореи - я прописывала, а отец несколькими поразительно точнымимазками завершал копии. Мне всегда казалось, что я хорошо чувствую трепетную«подвижность» мазка живописи отца, их сложные и изящные переплетения, будтобогатой оправой обрамляющие самые важные цветовые акценты. Копировать«Ханский дворец» было очень трудно - колорит работы настолько обобщен,верен иматериален, что любая цветовая неточность выглядела фальшью.
«Дворец хана Гирея» /«Дворецхана Гирея» — принадлежит Государственному художественному музею МССР./ написанотцом за три сеанса,но этюдом не назовешь-эта вещь отличается музейнойзавершенностью!
Пейзажам «Гурзуф. Облачный лень», «Весна в Гурзуфе», «Розовый лес вГурзуфе» свойственны мягкость и плотность цвета.
На выставке среди картин немалое место отведено и этюду. АлексейАлександрович писал этюды очень азартно, во всех своих поездках, в том числе и зарубежных.Он много и рисовал - молдавские пейзажи ивеличайшие памятники архитектуры: египетские пирамиды, Собор Парижскойбогоматери, китайские пагоды, причалы и порты больших городов. Рисовал илюдей,занятых своими делами, в специфической обстановке ихарактерных одеждах. Но и дома он продолжает постоянно рисовать.
В 60-70 годах отец почти не копирует. Некоторые приемы рисункаэтого периода созвучны его живописной манере: плотный вибрирующий штрих втени и многообразие серых тонов, свитых из серебра легких линий в освещенныхчастях.«Почти всегда, — писал Алексей Александрович, -графические работыживописцев отличаются от работ собственно графиков своим повышенным стремлениемк живописной лепке формы». /А.Васильев. Талантливые мастера графики. «СоветскаяМолдавия»,1958, 28 августа./
В 1960 году мы переехали в новую квартиру. Традиции нашего всегдаоткрытого многолюдного дома — были сохранены.Но особенно папа радовалсяприездам друзей, с которыми его связывала молодость. Это были уже известные художники и искусствоведы.
Теперь Алексей Александрович часто зимой работал дома.
В один из дней рождения нашего папы брат Ярослав - инженер-физик,закончивший к этому времени Московский энергетический институт, подарилсобранный им телевизор с большим экраном. Отец нервничал: «Все вечера мытеряем у этой коробки, надо что-то придумывать». И он действительно придумал. Теперькаждый вечер перед интересной передачей он готовил папку, тщательно отточенныекарандаши и,не спеша, рисовал понравившийся типаж, а то и целые композициинаполовину с экрана, наполовину импровизируя. Рисунки получались оченьживыми, мастерскими. «Вот теперь телевизор оправдывает себя», — радовался отецвозможности поупражняться в рисунке.
Несмотряна большую занятость, Алексей Александрович много времени уделяет изучениюфилософии и искусствоведческой литературы. Он записывает в своем дневнике:«Постоянная учеба - это постоянный поиск ответов на проклятые вопросы, которыестоль изобретательно ставит жизнь… Слава тому,кто ответы находит в самыхмучительных поисках».
В1960 году издательство «Карта Молдовеняскэ» выпускает альбомрепродукций с краткими биографическими справками о художниках республики -«Изобразительное искусство Молдавской ССР», составителем которого был А.А. Васильев.Он также был составителем сборника«Пушкинские места в Кишиневе, выпущенного темже издательством в 1966 году, написал вступительную статью к альбому «Рисуютдети»(Картя Молдовеняскэ»,1962 г.).
Он пишето творчестве известных молдавских художников — К. Кобизевой, А.Шубина и К. Лодзейского,печатает обзорные статьи о художественных выставках,организуемых в Кишиневе.
Алексей Александрович, как говорилось выше, был занят и большойобщественной работой. Он дважды избирался членом горкома КПМ и райкома, состоялчленом комитета по Государственным премиям Молдавии, был членом правленияреспубликанского общества «Знание», входил в общественный художественныйсовет города, избирался делегатом XII и XIII съездов Компартии Молдавии. Общественнаяработа занимала у него много времени, но «без этих «нагрузок», — писал он,- моя жизнь лишилась бы чего-то большого, важного. Общественнополезное дело для нас, советских людей, — это попросту осмысленное, разумноеобщественное существование». /А.А.Васильев. Что значит быть современным? -«Советская культура»,1959, 1 января./
Окончание следует.
Храм убежища духов
Картины Федора Васильева представлены в Русском музее, Третьяковской галерее, в музеях Ялты и Одессы. По воспоминаниям современников, он был очень трудолюбив, от его «магического карандаша» не могла ускользнуть ни одна деталь.
Если бы ни его упорство и страсть к живописи, то мир искусства мог бы и не узнать его фамилии. Мальчик родился в семье бедного петербургского почтового чиновника. Из-за нехватки денег юноша в 12 лет пошел работать в главный почтамт, но, тем не менее не забросил свое увлечение рисованием. Когда ему исполнилось 15 лет, он поступил в Рисовальную школу Общества поощрения художеств, где познакомился с выдающимися художниками.
Его хорошим другом стал Иван Крамской. Несмотря на разницу в возрасте (Иван Иванович на 13 лет был старше Федора), они стали очень близки. Сохранилось письмо живописца, в котором он признавался Васильеву: «Жизнь моя не была бы такая богатая, гор-дость моя не была бы так основа-тельна, если бы я не встретился с Вами в жизни... Вы - точно часть меня самого, и часть очень дорогая, Ваше развитие - мое развитие. Ваша жизнь - отзывается в моей...»
Автопортрет Федора Васильева. Фото: Public Domain
Немалую роль в становлении Васильева как художника сыграл и Иван Шишкин. Он учил юношу переносить увиденное на холст с предельной точностью, рассказывал о мастерстве рисунка. Со временем они даже стали родственниками: Шишкин женился на Евгении Васильевой, сестре Федора.
Сохранилось несколько писем, которые молодой художник отправлял чете Шишкиных. Одно из них от 11 августа 1872 года было написано из Ялты, куда художник перебрался из-за болезни легких.
«Я работаю, как и всегда, только приходится работать из-за денег, что меня всегда весьма огорчает; великий князь Владимир Александрович, который уже получил одну мою картину, заказал еще четыре, от которых я не мог отделаться, хотя и пробовал; еще, к довершению печали, эти картины нужно окончить к сроку, к 24 декабря; так что начатые картины так, значит, и пропадут даром, да и на конкурс в нынешнем году не удалось написать, так как время остается только январь да февраль будущего года, а Вы небось опять такую штуку выдвинете, что опасно мне и рассчитывать писать».
Довести работу до конца ему не удалось: через два месяца, 6 октября 1873 года, он скончался..
«Волжские лагуны», 1870 год
Картина «Волжские лагуны» привлекла большой интерес на посмертной выставке картин Фёдора Васильева. Фото: Public Domain
В 1870 году 20-летний Федор Васильев отправился в путешествие по Волге вместе со своими художниками Ильей Репиным и Евгением Макаровым. Годы спустя Илья Ефимович в своей книге «Далекое близкое» писал, что молодой человек поразил спутников своей манерой работы и стал для старших товарищей «превосходным учителем»: «Не прошло и недели, как мы взапуски, рабски под-ражали Васильеву и до обожания верили ему. Этот живой блестя-щий пример исключал всякие спо-ры и не допускал рассуждений; он был для всех нас превосходным учителем».
По его словам, «его тон-ко заостренный карандаш с быст-ротой машинной швейной иглы черкал по маленькому листику его карманного альбомчика и обрисо-вывал верно и впечатлительно це-лую картину крутого берега с по-кривившимися над кручей доми-ками, заборчиками, чахлыми де-ревцами и остроконечными коло-кольнями вдали...»
Этюды, сделанные во время поездки, в дальнейшем послужили основой для нескольких картин, в том числе «Волжские лагуны».
В будущем полотно попало в собрание Павла Третьякова. Он забрал ее после посмертной выставки картин художника в 1874 году в счёт долга, который Васильев не смог выплатить меценату из-за своей болезни и смерти.
«Вид на Волге. Барки», 1870 год
В настоящее время полотно экспонируется в Петербурге в Русском музее. Фото: Public Domain
Эта картина также была написана после путешествия по Волге.
Через год после смерти художника ее выставили на всеобщее обозрение, где на нее обратил внимание Третьяков. Сохранилось его письмо Ивану Крамскому, в котором он писал, что должен иметь ее своей коллекции.
«Я решил, что для известной уже Вам моей цели, мне непременно нужно иметь Васильева пейзаж с барками, так как этот экземпляр дает понятие, какой бы он также был замечательный маринист; и вот я вчера послал Вам телеграмму; я уверен, что Вы сочувствуете моей такой усиленной любви к произведениям Васильева…», - писал он.
Однако его планам не суждено было сбыться. В настоящее время полотно экспонируется в Петербурге в Русском музее.
«Оттепель», 1871 год
Великий князь Александр Александрович заказал Васильеву авторское повторение картины «Оттепель». Фото: Public Domain
«Картина «Оттепель» такая горячая, сильная, дерзкая, с большим поэтическим содержанием и в то же время юная (не в смысле детства) и молодая, пробудившаяся к жизни, требующая себе право гражданства между другими, и хотя решительно новая, но имеющая корни где-то далеко», - так описал эту работу Васильева Иван Крамской.
«Оттепель» впервые была представлена на суд зрителей в ходе конкурсной выставки Общества поощрения художников, на которой она удостоилась первой премии. В том же 1871 году ее смогли увидеть и москвичи: она участвовала в выставке МОЛХа -Московского общества любителей художеств.
Искусствоведы отмечают, что это полотно сделало Васильева по-настоящему знаменитым. Молодому человеку стали предлагать сделать авторские копии картины. Одному из заказчиков он не смог отказать - великому князю Александру Александровичу, будущему императору Александру III.
Пейзаж, выполненный несколько в другой цветовой гамме, украсил Аничков дворец, откуда в 1872 году отправился на Лондонскую ежегодную международную выставку. У англичан картина удостоилась восторженных отзывов.
Сейчас копия, сделанная для Александра III, представлена в Русском музее. Оригинал же можно увидеть в одном из залов Третьяковской галереи.
«Мокрый луг», 1872 год
Картина участвовала в конкурсной выставке Общества поощрения художников. Фото: Public Domain
Работая над «Оттепелью», Васильев подорвал здоровье. Вскоре врачам стало понятно, что они имеют дело не с простой простудой, а с туберкулезом. Для поправки здоровья Федору предложили поехать в Крым.
Уже на полуострове Васильев создает картину «Мокрый луг», написанную им по его воспоминаниям. В 1872 году полотно было представлено на выставке Общества поощрения художников, где заняла второе место, уступив работе его шурина - Ивана Шишкина.
«Мокрый луг» был приобретен Павлом Третьяковым, который специально приехал в Петербург еще до начала выставки.
«В Крымских горах», 1873 год
«Настоящая картина — ни на что уже не похожа, никому не подражает — ни малейшего, даже отдаленного сходства ни с одним художником, ни с какой школой, это что-то до такой степени самобытное и изолированное от всяких влияний, стоящее вне всего теперешнего движения искусства, что я могу сказать только одно: это еще не хорошо, даже местами плохо, но это — гениально», - такую восторженную характеристику дал полотну Иван Крамской.
По его мнению, глядя на татарскую повозку, запряженную волами, зритель невольно попадает внутрь этой истории: «покорно стоит под соснами, слушает какой-то шум в вышине над головою».
Эта картина стала одной из последних работ Васильева. Известно, что изначально он планировал использовать широкое полотно, но потом передумал, выбрав вертикаль. Тем самым, считают искусствоведы, он хотел подчеркнуть высоту гор и устремленность вверх.