Из цикла «Пушкинские загадки»: «Евгений Онегин. Нет: рано чувства в нем остыли

Александр Сергеевич Пушкин посвятил своему роману "Евгений Онегин" более восьми лет. Это был пик расцвета творчества поэта. В романе Пушкин воплотил в образе Онегина типичные черты современного молодого поколения XIX века.

Роман "Евгений Онегин" написан прежде всего об исканиях передовой дворянской интеллигенции. Пушкин своим названием "Евгений Онегин" показывает читателям, что Евгений Онегин занимает основное положение среди других героев романа.

Евгений Онегин – молодой человек, аристократ, который получил типичное для того времени домашнее образование. Его воспитывал и обучал наукам француз-гувернер, который не утруждал знаниями своего воспитанника, учил его, можно сказать, как-нибудь, да чему-нибудь. Герой ведет характерный для начала XIX образ жизни: театры, балы, прогулки по Неве и бульварам, обеды в модном французском ресторане, званые ужины. Хотя Евгений Онегин и получил поверхностные знания, он все же прекрасно знал историю от Ромула до своих дней, в совершенстве владел французским языком, знал латынь и античную литературу, читал труды по экономике Адама Смита. Все это ставило его на голову выше светского общества. Евгений Онегин презирал общество, ему надоело притворяться, лицемерить, лгать. Резкий и холодный ум Онегина, благородство его души, выделяли его из аристократического светского общества и привели к тому, что он разочаровался в жизни и людях, был недоволен социальной и политической ситуацией.

Евгению Онегину приелись молодые влюбленные красавицы. Пушкин пишет про него, что в нем рано остыли чувства, ему наскучил шум и свет. Жизнь главного героя пуста, скучна, им овладевает хандра. Онегин покидает высшее общество, по воле судьбы он едет в деревню, где после смерти дядюшки ему в наследство достается имение. Здесь он пробует себя в роли реформатора, пытается облегчить жизнь крестьян, заменив барщину оброком. Хватается за чтение книг, но все свои занятия не доводит до конца, так как барское воспитания не дало привычки трудиться. Ему упорный труд был тошен. У главного героя произведения, Евгения Онегина, нет цели в жизни. В деревне он живет, мучаясь ощущениями душевной пустоты, его не волнуют его крестьяне, он занят собой. Евгений Онегин оторван от жизни народа, к тому же, он порвал с высшим обществом, я думаю, что Евгений даже потерял связь с людьми.

Главный герой отверг любовь молодой девушки Татьяны Лариной. Прочитал ей нравоучение, не стал вникать в глубину ее чувств. Объясняя ей, что поступил благородно с ней. К тому же, Евгений Онегин не захотел терять своей свободы, брать на себя ответственность за судьбу других людей.

Онегин провоцирует Ленского. Владимир Ленский вызывает его на дуэль. В принципе, Евгений мог бы решить эту непростую ситуацию мирным путем, но, к сожалению, не стал этого делать, так как побоялся упреков и насмешек великосветского общества в трусости. Онегин убивает Ленского на дуэли. Онегин в глубоко подавленном состоянии покидает свое имение и начинает путешествие, я бы сказал, скитание по России. Это путешествие помогло взглянуть Евгению Онегину по-новому. Евгений переосмысливает свое восприятие окружающей действительности и приходит к выводу, что насколько бесплодно тратил годы своей жизни.

Евгений Онегин возвращается в Петербург и видит, что жизнь общества совсем не изменилась. Встречает Татьяну и понимает, что в его душе зародилось чувство любви к этой восхитительной женщине. Татьяна сообщает Онегину, что замужем, и будет своему мужу верна. Она говорит Евгению, что все еще любит его, но чувства долга для нее куда важнее, чем любовь. Пушкин дает нам понять, что если в душе Онегина возродилось чувство любви, то, скорее всего, жизнь его должна измениться.

Финал романа Александр Сергеевич оставил открытым, чтобы читатель мог додумать, какая дальнейшая судьба ждет главного героя, Евгения Онегина. Образ Онегина открыл целую галерею "лишних людей" в русской литературе.

Нет: рано чувства в нем остыли;
Ему наскучил света шум;
Красавицы не долго были
Предмет его привычных дум;
Измены утомить успели;
Друзья и дружба надоели,
Затем, что не всегда же мог
Beef-steaks и стразбургский пирог
Шампанской обливать бутылкой
И сыпать острые слова,
Когда болела голова;
И хоть он был повеса пылкой,
Но разлюбил он наконец
И брань, и саблю, и свинец.

ИНТЕРЕСНОЕ У НАБОКОВА:

«Света шум» - старое французское клише.

Европейский бифштекс … имел мало общего с нашими американскими «стейками», безвкусным мясом нервных коров.

«Шампанской обливать бутылкой» - правильно – «шампанского» … пушкинская грамматическая погрешность.

«И брань, и саблю, и свинец». – Стих раздражает своей неясностью. Что именно разлюбил Онегин? «Брань» означает военные действия; отсюда можно предположить, что около 1815 г. Онегин, подобно многим другим из числа «золотой молодежи» того времени, служил в действующей армии; более вероятно, однако, и об этом свидетельствует рукопись, что здесь говорится о дуэлях; но (для оценки поведения Онегина позже, в гл. 6) было бы крайне важно яснее сообщить о его дуэльном опыте.

Саблю свинец – галлицизм.

БРОДСКИЙ:
В этих строфах образ Онегина раскрывается с тем комплексом идей, чувств, переживаний, который тянется к герою «Кавказского пленника».

ПИСАРЕВ:
«Но был ли счастлив мой Евгений?» - спрашивает Пушкин. Оказывается, что Евгений не был счастлив, и из этого последнего обстоятельства Пушкин выводит заключение, что Евгений стоял выше пошлой, презренной и самодовольной толпы. С этим заключением соглашается, как мы видели выше, Белинский; но я, к крайнему моему сожалению, принужден здесь противоречить как нашему величайшему поэту, так и нашему величайшему критику. Скука Онегина не имеет ничего общего с недовольством жизнью; в этой скуке нельзя подметить даже инстинктивного протеста против тех неудобных форм и отношений, с которыми мирится и уживается, по привычке и по силе инерции, пассивное большинство. Эта скука есть ничто иное, как простое физиологическое последствие очень беспорядочной жизни

Онегин всем объелся, и его от всего тошнит. Если не всех светских людей тошнит так, как Онегина, то это происходит единственно оттого, что не всем удается объесться.
ЛОТМАН:
Строфы вводят тему байронического разочарования Онегина и «преждевременной старости души» в том иронически-сниженном освещении, которое было типично для наиболее радикальных деятелей тайных обществ, в частности кишиневского окружения Пушкина

Ср. характерное высказывание из письма Муравьева-Апостола М. И.: «Байрон наделал много зла, введя в моду искусственную разочарованность, которою не обманешь того, кто умеет мыслить. Воображают, будто скукою показывают свою глубину…»

МОИ ИНСИНУАЦИИ:
Ненормальная жизнь («без службы, без жены, без дел») рождает нормальное к такой жизни отношение – «Надоело!» На самом деле надоело.

Т.е. перед нами не студент-старшекурсник. «Он задолжал у нашего Andrieux 400 рублей и ублудил жену гарнизонного майора. Он воображает, что имение его расстроено и что истощил всю чашу жизни. Едет в Грузию, чтоб обновить увядшую душу. Уморительно» (Пушкин в письме Дельвигу о брате Льве. 2 марта 1827 года).
Нигде на протяжении всего романа поэт вот эдак не иронизирует над новым, «байроническим» героем. Поэтому давайте будем серьезны и мы.

Попахивает пародией? Шаблон? Да. Но в романе ВСЕ персонажи так чувствуют и действуют – на грани пародии. Не будем же придираться к Онегину только потому, что его картонный образ явлен нам первым.

ЕЩЕ МНЕНИЕ О СТРОФЕ:
Пишет petrazmus : Странная это строфа на самом деле.
С одной стороны, она естественное продолжение предыдущей, преследует ту же цель – дать понять читателю, что происходит трансформация Онегина из повесы в философа. Хотя сам Пушкин смотрит на это с плохо скрываемой иронией, но деваться ему некуда – героя необходимо менять иначе роман закиснет.
С другой стороны, делается это как-то сумбурно и не очень синхронизировано во времени.
Например. Онегину всего «осьмнадцать» лет, а он уж «мог лицемерить, таить надежду» и т.д. по тексту. У него уже «рано чувства …остыли», да и «красавицы не долго были» предметом его интереса. И это-то в 18 лет? Ну и кто этому поверит? В этом возрасте жизнь кажется огромной и бесконечной.
Онегина измены утомить успели. А были ли они? Как вообще видится эта утомившая его сторона жизни? Контакты с девицами «на выданье» – не могут быть никакими кроме целомудренно-платонических. Для замужних дам, он явно не более чем игрушка-забава, и тогда ему не измены надоели, а то, что его используют. Говорить о надоедании услуг профессиональных гетер – тоже абсурд – не повод это для хандры. Получается, что надоело ему то, чего он не имел. Но это нонсенс.
Идем дальше. Не может надоесть дружба и друзья только от того, что болит голова с похмелья и рука нетверда. Это не друзья – это обыкновенные собутыльники. Опять получается, что не испытал еще герой и этого чувства.
Надоели и брань, и сабля, и свинец? А они были? Комментаторы видят в этой строке дуэли, но, забегая вперед, вспомним, как Онегин реагирует на убийство и смерть Ленского. Мог бы человек, побывавший не в одном поединке и на саблях, и на пистолетах, участвовавший в военных сражениях (на минутку согласимся что «брань»- это война) и наверняка видевший кровь, так девственно переживать? Да и сравнение чудное - повеса пылкий, но разлюбил драки.
Не получается что-то у Пушкина. А все потому, что любит он Онегина, жалко ему его менять. Дать в руки какое-то занятие высокое - службу или перо - нельзя.
Если службу, то тогда нет места для романа – надо писать общественно-политическую драму. Если перо, то родить себе конкурента – ведь не сможет же Онегин писать хуже Пушкина. И общество романное должно выбирать между двумя кумирами.
И в путешествие отправить нельзя!!! Пушкина самого только что отправили на юг, будет выглядеть как плагиат судьбы. Опять же бегство после Ленского еще впереди – нужны технологические приемы в запасе.
Вот и приходится Александру Сергеевичу прибегнуть к чисто романному способу – «Вдруг!», «Само собой!», «Необъяснимой силой!» произошло превращение…
В следующих строфах этот разрыв будет сделана попытка замаскировать описаниями способов и форм этого перехода, подобными описанию дня из первых строф. Но подводит синхронизация по времени (об этом еще будет момент сказать)
В конце концов, не о комментаторах, которые будут цепляться к каждому слову и повороту, должен думать поэт. Мог же он отложить логические построения и обоснования на потом – впереди еще минимум 8 глав….

PS.Полемика с комментаторами.
Набоков отмечает грамматическую погрешность в данной строфе - «Шампанской обливать бутылкой»
Далее цитата из Набокова.
«Здесь я сохранил в переводе неудачную пушкинскую грамматику. Употреблено в смысле: «запивать шампанским»».
Конец цитаты.
Вот не согласен я с Владимиром Владимировичем.
Пушкину ничего не стоило написать «Шампанского облить бутылкой», а не «Шампанской обливать бутылкой».
Это не описка или неудачная конструкция. Так и должно быть!!!
И вот почему.
В мире виноделов есть совершенно устойчивые и ОДНОЗНАЧНО трактуемые словосочетания - «рейнская бутылка», «бургундская бутылка», «бордоская бутылка», «токайская бутылка», «шампанская бутылка». «Мозельское» и Эльзасские вина разливают в рейнскую, «Шабли» - в бургундскую, «Сотерн» - в светлую бордоскую.
Это не характеристика СОДЕРЖИМОГО, это характеристика ОБЪЕМА, ФОРМЫ, ГЕОМЕТРИИ, ЦВЕТА бутылки. И в нашем случае запивается не бутылкой шампанского, а СОДЕРЖИМЫМ шампанской бутылки!!!
Если учесть, что речь идет об откровенном пьянстве и загуле, то вполне может быть, что и при Пушкине существовало суррогатное вино, которое к утру уже не очень воспринимаешь на вкус, а больше берешь по внешнему виду.
Если в логике Александр Сергеевич и мог согрешить, то в грамматике или во владении словом, как строительным материалом литературы – его превзойти невозможно. Тут у него ошибок не бывает…

В образе Онегина Пушкин обнаруживает иные, противоположные Ленскому свойства характера.
Как положительные свойства характера Онегина следует отметить высоту культуры, интеллекта и трезвое, критическое отношение к действительности. Ему совершенно чужда юношески наивная восторженность Ленского.

Жизненный опыт Онегина, холодный скептический ум приводят его к отрицанию действительности. Онегин отнюдь «не верит мира совершенству». Напротив, одной из его типических черт является разочарованность в жизни, недовольство окружающим, скептицизм.

Онегин выше окружающей среды. Заметно его превосходство и над Ленским. Тем не менее, Пушкин отнюдь не склонен утверждать Онегина как идеал, напротив, многие черты, характеризующие Онегина, даются Пушкиным отрицательно, в ироническом плане. И основные из них - разочарованность в жизни, презрение и равнодушие к окружающим -раскрываются Пушкиным скорее как поза и лишены того трагизма, который эти черты носили у романтических героев Пушкина - Кавказского пленника, Алеко и др.

Несомненно, к этому приходит в своих размышлениях об Онегине и Татьяна:
Что ж он? Ужели подражанье,
Чужих причуд истолкованье,
Ничтожный призрак, иль еще
Слов модных полный лексикон?..
Москвич в Гарольдовом плаще,
Уж не пародия ли он?

Очевидно, что возникновение и распространенность такого отношения к жизни среди дворянской интеллигенции в 20-х годах XIX века и отражение его в литературе в образе демонического героя отнюдь нельзя объяснить влиянием Байрона, - это влияние возникало в самой жизни.
Однако, устанавливая близость характера Онегина к характеру Пленника и Алеко, следует отметить, что смысл образов Пленника и Онегина и их функции в произведении совершенно различны.
В «Кавказском пленнике» Пушкиным идеализируется этот гордый дух отрицания общества и жизни. Алеко также еще не сведен с пьедес тала героя. Сущность Пленника и Алеко заключается в их глубоко революционизирующем начале, тогда как в «Евгении Онегине» этого пафоса совершенно нет. Давая в Онегине черты характера, близкие своему романтическому, мятежному, бунтующему герою по линии того же отрицания действительности, презрения к жизни и к людям и т. д., Пушкин обнажает в нем их бесплодность, их бесперспективность. Онегин, взятый в социально-бытовом плане, в самых разнообразных его переживаниях, раскрывается как с положительной, так и с отрицательной стороны.

Этим объясняется и двойственное отношение автора к Онегину. Нельзя не оценить его культуру, широту кругозора, его превосходство над окружающими, привлекательность его холодного скептического ума; мы сочувствуем его одиночеству, искренности и полноте его переживаний (по поводу смерти Ленского, любви к Татьяне) и т. д., но в то же время мы видим и его неполноценность.

Онегин, обладая целым рядом положительных качеств, стоя на го лову выше окружающих, оказывается в жизни совершенно бесполезным человеком. Его возможности не могут быть реализованы в жизни, не могут быть применены на практике. Дворянская культура, создав определенный характер, уже не создает для него возможности к действию, уже не в состоянии его использовать. Действительность не развивает, а губит лучшие стороны этого характера и, наоборот, способствует развитию отрицательных черт. Отсюда и неполноценность Онегина, которая обнаруживается в двух основных моментах: 1) в отсутствии реальной жизненной цели, практики; 2) в отсутствии воли, энергии.

Противоречивость характера Онегина заключается в том, что, поняв бессмысленность и пустоту окружающей жизни, презирая ее, Онегин в то же время ничего не мог противопоставить этой жизни. Пушкин подчеркивает в нем рано созревший ум и способность критически от нестись к окружающему и вместе с тем полную бездеятельность, не способность что-нибудь создать. О стремлениях Онегина что-то сделать Пушкин говорит явно иронически. Ирония Пушкина направлена на бес цельность, бесперспективность занятий Онегина.

Единственное дело Онегина в деревне - замена барщины оброком - мотивировано Пушкиным так: «чтоб только время проводить...»
Вся жизнь Онегина раскрывается Пушкиным как бесцельное, пустое существование, лишенное созидательного начала:
Убив на поединке друга,
Томясь в бездействии досуга,
Дожив без цели, без трудов
Без службы, без жены, без дел,
До двадцати шести годов,
Ничем заняться не умел.

В поведении Онегина Пушкиным обнаруживаются вялость, апатичность и безволие. Жертвой этого безволия падает Ленский, ибо Онегин, презирая свет, окружающую среду, в то же время подчиняется условностям этого света, не имеет в себе воли сбросить их с себя, не находит сил следовать своим внутренним убеждениям, своим внутренним влечениям, если они идут вразрез с установившейся моралью, с установившимися традициями.

Поведение Онегина в эпизоде с дуэлью целиком определяется его боязнью «ложного стыда», подняться над которым он не мог. Он всецело подчинялся условиям той самой жизни, которую он отрицал и презирал. Образ Онегина на протяжении романа явно эволюционирует. Онегин «уходит» из романа совершенно не таким, каким его рисует Пушкин в первых главах.
В начале романа Онегин дается как человек сильный, гордый, не заурядный и знающий себе цену. При встрече с Ленским, в объяснении с Татьяной у него покровительственный, снисходительный тон. В его суждениях и взглядах есть еще много уверенности в себе.

В «Отрывках из путешествия Онегина», не включенных Пушкиным в роман, хотя по замыслу «Путешествие Онегина» должно было идти восьмой главой, перед появлением Онегина в «большом свете», в образе Онегина тоска душевного одиночества доводится до предела, своя судьба осознается Онегиным трагически:
Зачем я пулей в грудь не ранен? Зачем не хилый я старик...

Встреча с Татьяной, любовь к ней были последней вспышкой жизненной энергии Онегина. Сам он говорит о себе, как о человеке, уже обреченном: «Я знаю: век уж мой измерен...»
Таким образом, в течение каких-нибудь трех с половиной лет (такова, примерно, продолжительность действия романа) Онегин превращается в человека, лишенного каких бы то ни было перспектив в жизни, лишенного сил, энергии, несмотря на свою молодость, положение, куль туру и интеллект.
В этом преждевременном угасании Онегина Пушкин раскрывает обреченность, бесперспективность этого характера в жизни.

Дальнейшая судьба Онегина не дана в романе, но логика этого характера на столько ясна, что его судьба уже определена. Известно, что по замыслу Пушкина, в дальнейшем он хотел связать Онегина с движением декабристов, но это не было осуществлено, да и сути дела не меняет, так как совершенно очевидно, что Пушкин при всех положительных качествах Онегина относится отрицательно к свойственному ему типу социального поведения. Важно понять не только то, что в данной среде, в данных общественных условиях Онегин не мог реализовать своих возможностей, но и то, что Пушкин показывает недееспособность Онегиных, порицает их жизнь «без цели», «без трудов»; гордая поза Онегина с его презрением к людям и мрачной разочарованностью - уже пройденный общественный этап; Онегину необходимо преодолеть тот бездейственный индивидуализм, который лежит в основе его характера, и найти свое место в жизни.

Давая все положительное, что могла дать дворянская культура на вершинах своего развития, Пушкин, в образе Онегина, в то же время выявляет и начала, ведущие к ее гибели - бездействие, отсутствие воли, бесцельность существования

Продолжаю комментировать «Евгений Онегин»
ГДЕ НАХОЖУСЬ: Тридцать седьмая строфа первой главы. Начало описания хандры героя.
ТЕКСТ:
Нет: рано чувства в нем остыли;
Ему наскучил света шум;
Красавицы не долго были
Предмет его привычных дум;
Измены утомить успели;
Друзья и дружба надоели,
Затем, что не всегда же мог
Beef-steaks и стразбургский пирог
Шампанской обливать бутылкой
И сыпать острые слова,
Когда болела голова;
И хоть он был повеса пылкой,
Но разлюбил он наконец
И брань, и саблю, и свинец.

ИНТЕРЕСНОЕ У НАБОКОВА:

«Света шум» - старое французское клише.

Европейский бифштекс … имел мало общего с нашими американскими «стейками», безвкусным мясом нервных коров.

«Шампанской обливать бутылкой» - правильно – «шампанского» … пушкинская грамматическая погрешность.

Саблю свинец – галлицизм.

В «Евгении Онегине» много «темных мест», привлекающих внимание исследователей. Обычно у Пушкина в таких местах подразумевается что-то конкретное и важное. Надо только под правильным углом посмотреть и тогда, возможно, не только это место, но и весь текст высветится по-новому. Одним из таких «темных мест» является последний стих строфы XXXVII первой главы:
Нет: рано чувства в нем остыли;
Ему наскучил света шум;
Красавицы не долго были
Предмет его привычных дум;
Измены утомить успели;
Друзья и дружба надоели,
Затем, что не всегда же мог
Beef-stеаks и страсбургский пирог
Шампанской обливать бутылкой
И сыпать острые слова,
Когда болела голова;
И хоть он был повеса пылкой,
Но разлюбил он наконец
И брань и саблю и свинец.
Как писал В. Набоков в своих знаменитых комментариях, «эта строка раздражает своей неясностью . Что именно разлюбил Онегин? «Брань», подразумевающая собственно войну, может заставить предположить, что около 1815 г. Онегин, как многие другие щеголи его времени, был на действительной службе в армии; однако наиболее вероятно, что отсылка сделана к одному сражению, как следует из чтения рукописи; но (имея в виду дальнейшее поведение Онегина, глава Шестая) было бы крайне важно интерпретировать это в более ясных терминах дуэльного опыта Онегина».

То есть, Набоков проводит связь между данным стихом и дуэлью между Онегиным и Ленским. Очень ценное замечание, поскольку и там и там фигурирует свинец. Но Набоков полагает, что Пушкин имеет в виду стрельбу из пистолета.
Однако ни о военном, ни о дуэльном опыте Онегина в тексте ничего не сказано. Как и о том, что он испытывал симпатию к этим ремеслам. Ни до этого фрагмента, ни после военное и дуэльное поприще в круге занятий Онегина не фигурируют (за исключением дуэли с Ленским). Допустим, что именно в этом стихе Пушкин хотел дать понять, что его герой был когда-то к ним неравнодушен. Однако, во-первых, в контекст предыдущих и последующих строф буквально понятая тема «брани, сабли и свинца» никак не вписываются. Речь в них идет о прежнем беспутном образе жизни героя и его нынешнем охлаждении к женщинам. Во-вторых, здесь есть противительный союз «но», который связывает новое состояние Онегина именно с объектом былых пристрастий, изменившимся отношением к нему. То есть, «брань, сабля и свинец» имеют отношение к женщинам.
Что касается первых двух элементов - «брани» и «сабли», - то они вполне могут быть эвфемизмами сексуального опыта Онегина. Сравнение любовных атрибутов с военными имеет давнее происхождение. Особенно известна элегия IX («Всякий влюбленный - солдат…») из Книги Первой «Любовных элегий» Овидия. Не раз эксплуатировал метафору любовь-война скандальный русский поэт И.С. Барков.
«Свинец» тоже вполне вписывается в «любовный» ряд, но… под особым углом. Скорее всего, под «свинцом», у Пушкина имеется в виду один из способов лечения сифилиса, применявшихся в то время. Есть версия, что Бетховен умер от отравления свинцом, которым он пытался излечить сифилис. Свинцом («свинцовым сахаром») лечили гонорею. Со свинцом долго путали висмут, тоже эффективное средство против сифилиса. В начале 19 в. их уже разделяли, но в представлении широких слоев населения висмут мог оставаться свинцом или по привычке сохранять это название.
По всей видимости, Пушкин выбрал именно это средство (а не йод, висмут или ртуть, которой лечился сам), чтобы обыграть сходство «венерической» лексики с военной и дегероизировать беспутный образ жизни. А также, возможно, чтобы уже в первой главе обозначить «свинцовый» мотив, который впоследствии сыграет важную роль в сюжете.

Таким образом, у нас есть основания предполагать, что упомянутый поэтом «свинец» имеет отношение к теме венерических заболеваний: этим словом, очевидно, обозначается и сама болезнь, и ее лечение.
Теперь мы можем прочитать данное «темное место» так: Онегин разлюбил любовные приключения и связанные с ними неприятности. Из-за последних, по-видимому, разлюбил первые.
Любопытно, что в последний стих предыдущей XXVI строфы как бы рифмуются с «бранью, саблей и свинцом» в таком прочтении.
Но был ли счастлив мой Евгений,
Свободный, в цвете лучших лет,
Среди блистательных побед,
Среди вседневных наслаждений?
Вотще ли был он средь пиров
Неосторожен и здоров?
Мотивы «неосторожности и здоровья» вполне согласуются с «венерической» темой.
Да и сам вопрос, и ответ на него звучат двусмысленно. Ведь ответ («Нет: рано чувства в нем остыли…» и т.д.) можно прочитать как относящийся к первому вопросу и ко второму. Если к первому: нет, не был счастлив, чувства остыли. Если ко второму: нет, не вотще, в конце концов неосторожность Онегина привела его к потере здоровья.
Прочтение «брани, сабли и свинца» в предложенном ракурсе вполне согласуется и с тем, что говорится об Онегине дальше: «Причудницы большого света! Всех прежде вас оставил он»; «И вы, красотки молодые, Которых позднею порой Уносят дрожки удалые По петербургской мостовой, И вас покинул мой Евгений». Последних Набоков прокомментировал так: «Куртизанки, которых удалые повесы мчат в открытых экипажах».
О травмированности пушкинского героя на любовном фронте говорят и слова второй главы:
В любви считаясь инвалидом,
Онегин слушал с важным видом.
Значение слова «инвалид» тогда было несколько иное, ближе к «ветеран», но в него входила сема «ранение» («Инвалид - вышедший в отставку военный, потерявший трудоспособность вследствие ранений или старости» - Словарь языка Пушкина). Латинское invalidus переводится как бессильный, слабый, больной. Едва ли Пушкин не учитывал этот «увечный» аспект значения.
Но можно пойти дальше.
В письме к Татьяне Онегин обронил такую фразу:
Я знаю, век уж мой измерен. ..
Не об этом ли своем недуге, лечение которого он прекратил или которое оказалось не очень удачным, пишет Татьяне Онегин? Не умирает ли он от венерической болезни? Или последствий лечения? То есть, не умирает ли он от того, что в первой главе было названо «свинцом»? Это было бы логичной карой за убийство Ленского свинцовой пулей. Мучительной, растянутой карой.
В первой главе (строфа VIII) есть еще одно любопытное место, которое, возможно, имеет отношение к «свинцовому» мотиву:
Что занимало целый день
Его тоскующую лень, -
Была наука страсти нежной,
Которую воспел Назон,
За что страдальцем кончил он
Свой век блестящий и мятежный,
В Молдавии, в глуши степей,
Вдали Италии своей.
Как заметил Валерий Лебедев , это место «написано специально двусмысленно. Можно отнести сказанное к Овидию Назону, но можно и к Онегину. Или к обоим одновременно. Получится что оба дали дуба «страдальцами от страсти нежной», то есть они страдали, а потом умерли от сифилиса. И произошло это в Молдавии, что сподручнее было сделать как раз Онегину. Ибо во времена Назона никакой Молдавии не было». Во времена Овидия сифилис не был известен, но умер он, действительно, от «Науки любви», книги, за которую был сослан из Рима.
Таким образом, мотив «свинца», будучи связан с «венерической» темой, позволяет не только прочитать прежде не прочитанный стих, но и реконструировать одну из скрытых тематических линий пушкинского романа.