Отцы и дети сцены жестов. Невербальное сопровождение общения в романе И

Тургеневу было легко защищать романтику от нападок со стороны прямолинейно понятого естественнонаучного материализма, и поэтому он по существу не разрешил своей задачи. Оказывается, Базаров считает романтикой («романтизмом») не только нравственно-эстетическую идеализацию женщины и любви к ней, но и все то, что в сфере любви возвышается над физическим влечением,- всякое сильное личное чувство и привязанность. Испытывая такое чувство к Одинцовой, чувство, не заключавшее в себе ничего романтического, он тем не менее, по утверждению автора, «с негодованием чувствовал романтика в самом себе». Базарову это, может быть, и простительно. Но и сам писатель выдает его чувство за романтическую любовь, стремясь показать, что сама жизнь опровергает материалистическое отрицание романтики. Тургенев или нарочито понимает романтику слишком широко, или же ему кажется, что она может вытекать только из идеалистических взглядов на мир. Как будто разночинцы-демократы не могли испытывать глубокого личного чувства и даже по-своему идеализировать личные отношения в свете своих высоких общественных стремлений! Но не только воображаемая романтичность любви Базарова нравственно сокрушает его, еще больше на него влияет неразделенность его влечения к Одинцовой. Автор изображает эти переживания своего героя с большой долей тенденциозности. Базаров не только страдает от любовной неудачи, не только теряет былой оптимизм и уверенность в себе, но приходит к новым и очень мрачным мыслям о жизни, противоречащим его прежним взглядам. В разговоре с Аркадием он, утверждавший недавно, что человек - это работник в мастерской природы, признается, что человеческая личность представляется ему теперь чем-то ничтожным в бесконечности пространства _и времени. Критерием оценки мнений и действий людей он считает теперь не объективную общественную пользу, а субъективные пристрастия, вытекающие из «ощущений». Стремления передовой интеллигенции действовать для блага народа он теперь отрицает, так как. для него теперь более важен вопрос о неизбежности смерти. Обладая мировоззрением естественнонаучного материализма с заключающейся в нем тенденцией «позитивизма», Базаров, конечно, мог прийти в какой-то мере к субъективно-идеалистическим выводам. Но в романе они окрашены у него в глубоко пессимистические, почти «кладбищенские» тона. Тургенев хочет во всем этом видеть результаты нравственного поражения «нигилиста», поражения, пошатнувшего самые устои его философского и социального миропонимания. И автор стремится не дать своему герою оправиться от такого поражения. Базаров долго хандрит в доме родителей. Затем, приехав к Кирсановым; легкомысленно любезничает с Феничкой и принимает вызов Павла Петровича на дуэль, нелепость которой сам хорошо понимает. Вскоре мрачный скептицизм его настроений приводит к тому, что он проявляет небрежность при вскрытии трупа, получает заражение крови и умирает в расцвете сил, не преодолев любви к Одинцовой и называя себя перед смертью ненужным для России человеком. Во всем этом проявляется тенденция идейного отрицания характера героя со стороны автора. Но и здесь с ней неизменно связывается другая, противоположная тенденция. В отношениях с Одинцовой Базаров проявляет большое нравственное достоинство и демократическую гордость. После разрыва он хандрит как сильный, мужественный, глубоко чувствующий человек. На дуэли его умственное и нравственное превосходство над Кирсановым проявляется гораздо более отчетливо, чем в их прежних спорах. А свою случайную и нелепую смерть Базаров принимает с такой трезвостью, с такой моральной стойкостью и мужеством; на какую, конечно, не были способны его идейные противники и которая превращает гибель героя в его апофеоз. И хотя в эпилоге романа молодые Кирсановы выглядят «похорошевшими и возмужавшими», а их «ферма» приносит доход, это ничего уже не изменяет в романе. Читателя убеждает не эта усадебная идиллия, а скорее слова писателя о «страстном, грешном, бунтующем сердце» Базарова, лежащего в могиле. Особенности содержания романа сказались и на его форме - прежде всего на принципах композиции образов. Мотивы романтической рефлексии, выражающиеся в форме «внутреннего монолога», не получают в романе почти никакого развития. «Отцы и дети» - это роман идейных споров. Почти во всех сценах герои активно выявляют себя в умственном общении, в высказываниях по общим, философским и социальным вопросам, принимающих, естественно, форму диалога. Если речи Рудина или споры Лав-рецкого с Паншиным и Михалевичем даны лишь в общих чертах, то здесь мы слышим каждую фразу Базарова, Кирсановых, Одинцовой. Теперь писателю важен не общий, нравственный смысл речей героев, а их конкретное содержание - заключающиеся в них положения, доводы, аргументы и т., п. Идейные столкновения героев приобретают решающее значение также и в сюжете романа. Они заполняют большую часть его глав и оттесняют любовную интригу, которая развивается только в 6 главах из 28. И любовный конфликт развивается теперь-иначе. Это не внутреннее сближение двух любящих сердец, а прежде всего - обмен мнений, иногда доходящий до спора. Наоборот, любовные переживания главного героя, имеющие будто бы романтический характер, писатель не захотел изображать. Он рассказал о них коротко и сдержанно. Поэтому роман в целом почти лишен «психологизма». Диалогические сцены в нем безраздельно господствуют. Тургенев мастерски построил диалоги, выявив характеры главных героев не только в содержании их речей, но и в приемах словоупотребления, в интонации, в жестах и мимике. Он обнаружил при этом большую сдержанность и чувство меры.

Огромную роль при создании образа играет у Тургенева психологический портрет героя. Мы сразу можем составить себе представление о характере Базарова по его внешности. Одет он крайне непритязательно - в “длинный балахон с кистями”. Лицо у него “длинное и худое, с широким лбом, кверху плоским, книзу заостренным носом, большими зеленоватыми глазами и висячими бакенбардами песочного цвету, оно оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум”. “Его темно-белокурые волосы, длинные и густые, не скрывали крупных выпуклостей просторного черепа”. Перед нами не только законченный портрет, но уже и почти полное описание характера: плебейское происхождение и вместе с тем гордость и спокойная самоуверенность в себе, сила и резкость, необыкновенный ум и вместе с тем нечто звериное, хищное, сказавшееся в заостренном книзу носе и зеленоватых глазах. Герой еще не произнес ни слова (“Тонкие губы Базарова чуть тронулись; но он ничего не отвечал” - так нам сразу дается представление о его немногословности, идущей как от ума, так и от неизменного пренебрежения к собеседнику), но уже намечены все основные его черты.

Совсем иначе, но тоже через портрет обрисовывается Тургеневым характер Павла Петровича Кирсанова: “На вид ему было лет сорок пять: его коротко остриженные седые волосы отливали темным блеском, как новое серебро; лицо его, желчное, но без морщин, необыкновенно правильное и чистое, словно выведенное тонким и легким резцом, являло следы красоты замечательной: особенно хороши были глаза”. Тургенев замечает даже такую неуловимую деталь: “Весь облик Аркадиева дяди, изящный и породистый, сохранил юношескую стройность и то стремление вверх, которое большею частию исчезает после двадцатых годов”.

Образ Кирсанова создается в первую очередь через описание его одежды, необыкновенно подробное и красноречивое, в чем ощущается легкая ирония автора по отношению к герою: “Но нем был изящный утренний, в английском вкусе, костюм; на голове красовалась маленькая феска. Эта феска и небрежно повязанный галстучек намекали на свободу деревенской жизни; но тугие воротнички рубашки, правда, не белой, а пестренькой, как оно и следует для утреннего туалета, с обычной неумолимостью упирались в выбритый подбородок”. Для характеристики героя Тургенев пользуется даже синтаксисом фразы, подчеркивая плавность и медлительность движений героя длинным, усложненным, но безукоризненно правильным периодом: “Павел Петрович вынул из кармана панталон свою красивую руку с длинными розовыми ногтями, руку, казавшуюся еще красивей от снежной белизны рукавчика, застегнутого одиноким крупным опалом, и подал ее племяннику”. Нетрудно заметить, что рука здесь описывается, будто некое дорогое изделие тонкой работы. Вскоре Базаров прямо реализует это сравнение саркастическим замечанием: “Щегольство какое в деревне, подумаешь! Ногти-то, ногти, хоть на выставку посылай!”

Но ничто, пожалуй, так ярко не характеризует героев, как их язык. Различные интонационные оттенки воссоздают сложную гамму переживаний героев, а выбор лексики характеризует их социальное положение, круг занятий и даже эпоху, к которой они принадлежат. К примеру, Павел Петрович употребляет, когда сердится, в своей речи “эфто” вместо “это”, и “в этой причуде сказывался остаток преданий александровского времени. Тогдашние тузы, в редких случаях, когда говорили на родном языке, употребляли, одни - эфто, другие - эхто: мы, мол, коренные русаки, и в то же время мы вельможи, которым позволяется пренебрегать школьными правилами”. Или другой пример: слово “принцип” Павел Петрович “выговаривал мягко, на французский манер”, как “принсмп”, а «Аркадий, напротив, произносил “прынцип”, налегая на первый слог», из чего становится ясно, что герои, принадлежа к различным поколениям, воспринимают это слово в совершенно разных культурных контекстах и потому вряд ли придут к взаимопониманию. Не случайно после спора с Базаровым Павел Петрович взволнованно говорит брату: “...мы с тобой гораздо правее этих господчиков, хотя выражаемся, может быть, несколько устарелым языком, vieilli...”

У каждого из героев своя неповторимая и легко узнаваемая манера выражаться, сразу раскрывающая его индивидуальность. Так, при первом же разговоре с Павлом Петровичем Базаров оскорбляет последнего даже не самим смыслом слов, вполне нейтральным, а отрывистостью интонации и “коротким зевком”, с которыми они были произнесены: “Он... отвечал отрывисто и неохотно, и в звуке его голоса было что-то грубое, почти дерзкое”. Базаров говорит мало, но необычайно веско, поэтому его речь тяготеет к афористичности (“Рафаэль гроша ломаного не стоит”, “Я ничьих мнений не разделяю; я имею свои”, “русский человек только тем и хорош, что о себе прескверного мнения” и т.д.). Для разгрома противника он любит ставить его фразы в сниженный контекст, как бы примеряя их к реальной жизни: “Вы, я надеюсь, не нуждаетесь в логике для того, чтобы положить себе кусок хлеба в рот, когда вы голодны. Куда нам до этих отвлеченностей!” Или: “Она так холодно и строго себя держит. <...> В этом-то самый вкус и есть. Ведь ты любишь мороженое?” (То есть он прибегает в споре к классической форме притчи, традиционной риторической фигуре, приближающейся по типу к евангельским. Это тоже не случайно, поскольку Базаров любит брать на себя роль мудреца и первооткрывателя нового жизненного учения). Очень часто он прибегает также к народным выражениям: “Только бабушка еще надвое сказала”, “От копеечной свечи... Москва сгорела”, “Русский мужик Бога слопает”, чем хочет подчеркнуть свою демократичность и близость к народу.

Павел Петрович выражается всегда изысканно вежливо, даже когда ненавидит собеседника: “Это совершенно другой вопрос. Мне вовсе не приходится объяснять вам теперь, почему я сижу сложа руки, как вы изволите выражаться.” Или: “Вы продолжаете шутить... но после любезной готовности, оказанной вами, я не имею права быть на вас в претензии”. Этой “леденящей вежливостью” он может уничтожить любого, кроме Базарова.

Отец Базарова, когда хочет блеснуть своей образованностью перед Аркадием, выражается напыщенно и неудержимо старомодно, впадая в стиль прозы начала века: “Вы, я знаю, привыкли к роскоши, к удовольствиям, но и великие мира сего не гнушались провести короткое время под кровом хижины”.

Аркадий постоянно пытается попасть в тон Базарову, но Базаров только морщится от его псевдонигилистических фраз: от них для него веет “философией, то есть романтизмом”. Действительно, в силу своей романтической, поэтической натуры Аркадий любит звонкую, красивую фразу; даже провозглашая “страшные” отрицания, он не в силах удержаться от наивного самолюбования. Но особенно он “распускает крылья”, когда начинает говорить о поэзии или о природе: “Посмотри... сухой кленовый листок оторвался и падает на землю; его движения сходны с полетом бабочки. Не странно ли? Самое печальное и мертвое сходно с самым веселым и живым”, - что подает Базарову, считающему всякую звонкую фразу пустой, повод для насмешливой пародии: “О друг мой, Аркадий Николаич! - воскликнул Базаров, - об одном прошу тебя: не говори красиво... Говорить красиво - неприлично”. Этот спор о языке был первым серьезным разногласием, приведшим затем к разрыву двух приятелей.

Речь простых мужиков в романе нарочито грамматически неправильна и почти бессмысленна, что должно обличать полную неспособность народа сыграть позитивную роль в происходящем историческом переломе: «У первой избы стояли два мужика в шапках и бранились. “Большая ты свинья, говорил один другому, а хуже малого поросенка”. - “А твоя жена - колдунья”, - возражал другой». В другом месте в ответ на просьбу Базарова изложить свои воззрения на жизнь: “Ведь в вас, говорят, вся сила и будущность России... вы нам дадите и язык настоящий, и законы”, - мужик отвечает: “А мы могим... тоже, потому, значит... какой положен у нас, примерно, придел”. В общем, в ходе исторического спора между дворянами и разночинцами народ по-прежнему “безмолвствует”.

Особо значимо также и употребление иноязычной лексики. Павел Петрович постоянно переходит на французский язык, на котором ему было бы явно легче изъясняться (“общественному... bien public... общественному зданию”) и изредка на английский (“Будьте счастливы, друзья мои! Farewell!”). Базаров же, несмотря на свое знание иностранных языков, никогда не прибегает к ним в разговоре, только однажды в ответ на французскую фразу Павла Петровича он с подчеркнутой иронией вставляет в речь латинское выражение (“...Я намерен драться серьезно. A bon entendeur, salut! (имеющий уши да слышит!) О, я не сомневаюсь, что мы решились истреблять друг друга; но почему же не посмеяться и не соединить utile dulci (полезное с приятным)? Так-то: вы мне по-французски, а я вам по-латыни”). Отец Базарова тоже пытается вставлять в речь иностранные слова, немилосердно их при этом коверкая из-за незнания языков: “волату”, “анаматёр”, “оммфе”, “вертестергерр коллега” и т.д. Зато латынью и отец и сын владеют, будучи медиками, одинаково хорошо, но под конец этот “мертвый” язык начинает звучать поистине зловеще, когда умирающий Базаров хладнокровно просит вести консилиум не по-латыни; я ведь понимаю, что значит: jam moritur (уже умирает)”.

В речи дворян вообще в изобилии встречаются такие “европейские” слова, как аристократизм, либерализм, прогресс, принципы, в чем Базаров видит признак не их просвещенности, а их бесполезности: “Подумаешь, сколько иностранных... и бесполезных слов! Русскому человеку они даром не нужны”. Кроме того, само произношение этих модных “новых” слов может служить разграничением между “дворянами образованными, говорящими то с шиком, то с меланхолией о манципации (произнося ан в нос)”, и «дворянами необразованными, бесцеремонно бранящими “евту мунципацию”». Таким образом, и на уровне языка героев мы видим у Тургенева блестящее и органичное сопряжение личного с социальным, на котором построены все его романы.

УДК 316.772.2

А.С. Кузнецова

студентка 3 курса Филологического факультета ФГБОУ ВО «Алтайский государственный педагогический университет»

А.А. Черникова к. пед. н., доцент кафедры психологии ФГБОУ ВО «Алтайский государственный педагогический университет»

г. Барнаул, Российская Федерация

РОЛЬ НЕВЕРБАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ В РОМАНЕ И.С. ТУРГЕНЕВА «ОТЦЫ И ДЕТИ»

Аннотация

Статья посвящена проблеме изучения и интерпретации невербальных компонентов коммуникации в текстах литературных произведений.

Ключевые слова

Невербальная коммуникация, средства невербального общения.

Интерес к изучению фрагментов текста, репрезентирующих невербальную коммуникацию в русской литературе, связан с вербализацией спектра эмоционально-чувственных состояний персонажей и особенностями представления невербального общения в русской языковой картине мира. Специфика и назначение невербальных компонентов в литературном произведении соотносится не только с системой портретотворчества. Они выступают необходимым условием для развития интриги произведения.

Невербальные компоненты служат выражением человеческих эмоциональных состояний. На семантическом уровне они ответственны за передачу эмоционального статуса персонажей. Прагматический аспект невербальных компонентов - в их связи со зрителем (читателем), в донесении до последнего основной идеи того или иного героя.

Система жестов, мимики и телодвижений используются в литературных произведениях в качестве средств общения. Они подменяют или усиливают звуковую речь, передают эмоции, раскрывают сиюминутное душевное смятение героев или их тайные замыслы .

Таким образом, чтобы правильно раскрыть характер персонажа, проанализировать его отношение к окружающим его людям, в частности, собеседникам, необходимо исследовать его средства невербального общения.

Литературное творчество максимально приближается к самой действительности за счет единства индивидуализации и обобщения художественного образа. И здесь портретные элементы играют значимую роль.

Художественный жест и мимика создают условный образ театра, свидетельствующий об утрате или приобретении персонажем адекватных отношений с окружающей реальностью .

Писатель, как известно, изображает мир, и поэтому крайне важно научиться видеть то, что художник показывает, надо «увидеть» героя или картину, размещенных не только на первом плане, но и то, что стоит за ними или отодвинуто за сцену. Рассмотреть жесты, мимику, пантомимику, пространственное расположение героя в тот момент, когда проявляется у него волнение, переключается внезапно внимание на другой предмет, в другую сторону, сосредоточенно следить за тем, кто и как говорит, фиксировать портретные детали, хотя автор мог не изображать их. Но самое главное - отработать методику «видеть» и различать повторяющиеся слова, фразы, картины, эпизоды, создающие мотивное «подводное течение» .

Материалом для исследования и интерпретации невербальных компонентов послужил роман И.С. Тургенева «Отцы и дети». Чтобы показать, что средства невербального общения являются показателем истинного отношения героев по отношению друг к друг в процессе коммуникации, мы проанализировали фрагменты данного произведения.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №6/2016 ISSN 2410-6070_

Микротексты из романа И.С. Тургенева «Отцы и дети»

1. «.. .Павел Петрович вынул из кармана панталон свою красивую руку с длинными розовыми ногтями, - руку, казавшуюся еще красивей от снежной белизны рукавчика, застегнутого одиноким крупным опалом, и подал ее племяннику (жест приветствия). Совершив предварительно европейское «shake hands» (рукопожатие (англ.)), он три раза, по-русски, поцеловался с ним (что позволяет писателю усилить психологический эффект), то есть три раза прикоснулся своими душистыми усами до его щек, и проговорил: «Добро пожаловать».

Николай Петрович представил его Базарову: Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся (эмоциональная составляющая представлена глаголом уменьшительной разновидности -произвести действие слегка; наклоном и улыбкой герой пытался смягчить отсутствие жеста «рукопожатия»), но руки не подал (отсутствие чувства симпатии и уважения) и даже положил ее обратно в карман (превосходство над собеседником, негативное отношение ).

Я уже думал, что вы не приедете сегодня, - заговорил он приятным голосом, любезно покачиваясь (признак превосходства, высокого положения ), подергивая плечами (сомнение) и показывая прекрасные белые зубы. - Разве что на дороге случилось?

Ничего не случилось, - отвечал Аркадий, - так, замешкались немного. Зато мы теперь голодны, как волки. Поторопи Прокофьича, папаша, а я сейчас вернусь.

Постой, я с тобой пойду, - воскликнул Базаров, внезапно порываясь с дивана (желание уйти от общения, дистанцироваться). Оба молодые человека вышли .

2. «.Одинцова посмотрела на Базарова. Горькая усмешка (чтобы не допустить инотолкования, писатель сопровождает усмешку эпитетом, который позволяет читателю максимально точно представить выражение лица героя: горькая) подергивала его бледное лицо. «Этот меня любил!» - подумала она - и жалко ей стало его, и с участием протянула она ему руку (дружеский жест).

Но и он ее понял.

Нет! - сказал он и отступил на шаг назад (дистанцированность ). - Человек я бедный, но милостыни еще до сих пор не принимал. Прощайте-с и будьте здоровы.

Я убеждена, что мы не в последний раз видимся, - произнесла Анна Сергеевна с невольным движением.

Чего на свете не бывает! - ответил Базаров, поклонился (демонстрация уважения) и вышел.» .

Таким образом, невербальные компоненты играют не маловажную роль в раскрытии подлинного

спектра эмоционально-чувственных состояний персонажей литературных произведений. С помощью средств невербального общения читателю раскрывается подлинный характер персонажей и их межличностные отношения, завуалированные речевой коммуникацией. В литературных произведениях средства вербальной и невербальной коммуникации тесно вплетены в структуру коммуникативного акта и выступают в равных ипостасях.

Невербальные компоненты как источник дополнительной информации о коммуникаторах, являются социально обусловленными и соответствующими эмоциональному состоянию героев, открывают читателю возможность понять психологию персонажей.

1. Невербальные средства коммуникации находятся в системной зависимости от вербальных.

2. Тексты художественных произведений, содержащие описание невербальных компонентов, также отражают эмоции.

3. Воссоздание эмоционально-чувственных состояний персонажей художественного произведения через интерпретацию невербальных компонентов является важной составляющей текстовой категории эмотивности.

4. В синтаксических конструкциях невербальные средства коммуникации могут присутствовать как эксплицитно, так и имплицитно.

Список использованной литературы: 1. Клаутова, О.Ю. Жест в древнерусской литературе и иконописи XI-XIII вв. К постановке вопроса. - СПб.:

МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №6/2016 ISSN 2410-6070_

ТОДРЛ, 1983. - 258 с.

2. Михайличенко, Б.С. Проблемы литературоведения: теория литературы. - Самарканд: СамГУ, 2009. - 182 с.

3. Пиз, А., Пиз, Б. Новый язык телодвижений. Расширенная версия. - М.: Эксмо, 2009. - 424 с.

4. Тургенев, И.С. Отцы и дети: роман. - М.: Гослитиздат, 1963. - 295 с.

© Черникова А.А., Кузнецова А.С., 2016

Актуальность данного исследования заключается в том, что иногда при анализе художественного произведения бывает недостаточно материала, чтобы охарактеризовать героя, оценить его поступки, понять причины его поведения. Речевая характеристика не всегда является полной, и в таких случаях на помощь придет знание психологии.

Объект исследования - роман И. С. Тургенева «Отцы и дети».

Предмет – невербальные средства общения, а также психологические характеристики героев романа.

Цель исследования – проследить за языком мимики и жестов героев романа, объяснить их, описывая душевное состояние героев; исследовать личности героев и вывести их психологические характеристики.

Задачи: изучение литературы по теме, а также романа И. С. Тургенева «Отцы и дети».

Практическая значимость заключается в том, что оценка героев и их поступков будет более полной, если знать язык невербалики и основы психологии; школьники научатся такому прочтению художественного произведения, при котором больше внимания будет уделяться мельчайшим подробностям, всем важным художественным деталям.

Одинцова сидит, закинув голову на спинку кресла, руки у нее скрещены на груди и обнажены до локтей. Ноги также скрещены, причем туфельки кокетливо выглядывают из-под платья. Голова слегка поворачивается. Эта поза закрытая, но она использует ее для соблазнения Базарова, для вытягивания из него заветных слов. Базаров, в свою очередь, все это время сидит в напряжении, у него дрожат руки. Одинцова кусает угол платка и слегка пожимает плечом, что говорит о нервозности. Затем Базаров разряжает обстановку - делает комплимент Одинцовой, которая тут же оживляется, как всякая женщина.

Постепенно обстановка накаляется, Одинцова начинает говорить медленно, не шевелясь, с расстановкой. После вопроса Базарова: «Чего вы хотите?» - она натягивает на руки мантилью, потом краснеет. Это говорит о том, что Одинцова смущена этим вопросом.

Под конец этого вечера Базаров играет бахромой кресла. Что необычно для него, ведь он – нигилист, а нигилист не нервничает. После окончания разговора Базаров уходит и сильно стискивает руку Одинцовой, не рассчитав своей силы, из чего можно сделать вывод, что у Базарова наблюдается излишнее напряжение. Однако стоит заметить, что Базаров никому и никогда руку не подавал, считая многих людей недостойными его. А Одинцовой он сам (!) подал руку. Это наталкивает на мысль о том, что Базаров признал свое поражение: он считает Одинцову человеком не равным себе, а выше. Вот откуда эта излишняя сила рукопожатия: Базаров ошеломлен переменой внутри себя. Одинцова после его ухода подула на пальцы, затем порывисто поднялась с кресла, подошла к двери, снова села на кресло и задумалась. Она находилась в замешательстве.

Вечер второй. Он начинается с поднятия по лестнице. Одинцова идет первой, Базаров за ней, причем он не поднимает глаз, а только слушает, как шелестит платье, предчувствуя нечто важное, что может произойти в этот вечер.

Одинцова села так же, как и в прошлый раз, и протянула руку, что говорит о просьбе говорить с ней откровенно, так как открытая ладонь – это признак правдивости, затем бросает на Базарова косвенный взгляд, используя этот взгляд для кокетства. На протяжении разговора она делает несколько нетерпеливых движений, в то время как Базаров сидит очень скованно. После вопроса Базарова, может ли она высказать ему все, что у нее на душе, и утвердительного ответа Одинцовой Евгений Васильевич наклоняет голову, по чему можно судить о том, что его увлекает этот разговор.

Затем наступает кульминационный момент этой сцены. Обстановка накалена до предела. Базаров подходит к окну и поворачивается спиной к Анне Сергеевне, которая говорит в это время с испугом, ожидая чего-то. И вот, наконец, она пожинает плоды трудов своих: Базаров признался ей в любви. Причем после этого признания, которое было для него мучительным, он уперся лбом в стекло окна, что значит, что он как будто снял груз со своих плеч.

После этого он бросает пожирающий взгляд на Одинцову, хватает ее руки и прижимает к себе, но она не сразу отходит он него.

Объясняется это тем, что Одинцова просто насладилась моментом, но после решила, что дальше заходить не стоит. Здесь Базаров закусывает губы и выходит. Здесь уже проявляется схема: «не хочешь – не надо». Одинцова после всего происшедшего подходит к зеркалу и встряхивает волосами – «Вот какая я!».

Базаров. Темперамент – флегматический. Тип темперамента – церебротония. Тип телосложения – эктоморф. Нервные процессы – сильные уравновешенные инертные.

Одинцова. Темперамент – сангвинический. Тип темперамента – соматотония. Нервные процессы – сильные уравновешенные подвижные.

Аркадий. Темперамент – флегматический + сангвинический. Тип темперамента – соматотония + висцеротония. Тип телосложения – мезоморф. Нервные процессы – уравновешенные инертные.

Николай Петрович. Темперамент – флегматический. Тип темперамента – висцеротония. Тип телосложения – эндоморф. Нервные процессы – сильные уравновешенные инертные.

Павел Петрович. Темперамент – холерический + меланхолический. Тип темперамента – церебротония + соматотония. Тип телосложения – эктоморф + мезоморф. Нервные процессы – неуравновешенные.

Ситников. Темперамент – сангвинический. Тип темперамента – соматотония. Тип телосложения – мезоморф. Нервные процессы – сильные уравновешенные подвижные.

Кукшина. Темперамент – сангвинический. Тип темперамента – соматотония + висцеротония. Нервные процессы – сильные уравновешенные подвижные.

Василий Иванович. Темперамент – меланхолический. Тип темперамента – церебротония. Тип телосложения – эктоморф. Нервные процессы – слабые.

Арина Власьевна. Темперамент – меланхолический. Тип темперамента – висцеротония. Нервные процессы – слабые. Интровертный чувствующий тип.

Катя. Темперамент – сангвинический. Тип темперамента – висцеротония. Нервные процессы – сильные уравновешенные подвижные.

Фенечка. Темперамент – флегматический. Тип темперамента – церебротония. Нервные процессы – сильные уравновешенные инертные.

Новизна данной работы в том, что такой метод анализа литературного произведения позволяет не только описать поведение литературного героя, его причины, опираясь на наблюдения за его невербальными сигналами, а также исследуя психологическую сторону его личности. Психологическая характеристика помогает нам понять поведение героя, причины его поступков и тайны его внутреннего мира. Знать основы психологии важно в наше время. Ведь уже если только бросить взгляд на человека, то можно предположить, какой он в общении и деятельности. В фирмах штатный психолог – уже обычное дело. Он не только помогает разобраться рабочему персоналу в проблемах, но и определяет, что за человек пытается устроиться на предприятие. И во избежание возможных проблем он сразу определяет, какие качества есть у человека и как он ими может пользоваться.

В начале стоит наиболее сильно выраженный тип темперамента, телосложения, темперамент.

Исследовательская статья о роли и значении портрета в раскрытии характера тургеневского Павла Петровича Кирсанова в романе "Отцы и дети" может заинтересовать учителей литературы старшей школы и подсказать приемы организации исследовательской работы с текстом на уроке или при подготовке проектов по литературе.

Скачать:

Предварительный просмотр:

Андреева Алла Юрьевна,

преподаватель словесности

ГБОУ СОШ № 353 им. А. С. Пушкина

Г. Москвы

О чем может рассказать портрет героя

(Роль и значение портрета Павла Петровича Кирсанова

в романе И. С. Тургенева «Отцы и дети»)

Определимся с понятием ПОРТРЕТ

Понятие ПОРТРЕТА в художественном тексте в литературоведении до сих пор не установилось. Оно трактуется то шире, то уже. В этой работе под портретом подразумеваем составную часть структуры персонажа, которая, наряду с другими структурными составляющими (описанием внутреннего мира персонажа, его внутренней и внешней речи, отношений с другими персонажами и др.), является одним из средств раскрытия характера. За основу берем традиционное понимание портрета как изображения наружности человека, черт лица, фигуры, позы, мимики, жеста, одежды.

Портрет выступает одним из основных средств индивидуализации персонажа. Помимо внешних, физических характеристик в него включаются сведения о прическе, одежде, манерах, аксессуарах, то есть о том, что выражает вкусы, пристрастия, привычки - индивидуальность героя .

Портрет Павла Кирсанова как параллельный сюжет

Наблюдение за портретом Павла Петровича Кирсанова – цель моей контрольной работы. Портрет Кирсанова – не только основное средство характеристики, но сюжетообразующий элемент, параллельный сюжет. Даже в решении конфликта «отцов и детей» ярким аргументом «против» изнеженного крепостника станет его портрет, «спорящий портрет», противопоставленный Базаровскому «мужицкому» началу.

Повторюсь: портрет Павла Петровича Кирсанова в романе занимает значительнейшее место. Убедимся в этом, если предпримем своеобразный исследовательский экскурс за героем. Оказывается, портрет Павла Петровича выписывается или дописывается всюду, где объявляется герой или о нем ведут речь, а именно - в главах: IV, V, VI, VII, VIII, X, XXIII, XXIV, XXVIII. Такой композиционный компонент – весомый аргумент в пользу нашего утверждения о том, что портрет Кирсанова – один из основных приемов раскрытия характера героя. Добавим к этому, что при помощи контраста (скрупулезного сопоставления мимики, жестов, одежды, внешних деталей, которое идет до мелочей параллельно) с Базаровским портретом, мы еще сильнее чувствуем и основной конфликт произведения (столкновение либерализма и революционной демократии), и социальный, и идейный, и этический, и эстетический конфликт двух сильных личностей: Кирсанова и Базарова. И конфликт старого и нового.

О чем нам поведал первый портрет героя

Павел Кирсанов является перед нами в подробнейшей портретной зарисовке, самой большой и емкой из многочисленных портретов и штрихов к нему, рассеянных по всему пространству романа и сопровождающих Кирсанова всюду и всегда, что бы он, ни делал, в какую бы ситуацию ни попал.

Итак, глава IV: «В это мгновение вошел в гостиную человек среднего роста, одетый в темный английский сьют, модный низенький галстух и лаковые полусапожки, Павел Петрович Кирсанов. На вид ему было лет сорок пять: его коротко остриженные седые волосы отливали темным блеском, как новое серебро; лицо его, желчное, но без морщин, необыкновенно правильное и чистое, словно выведенное тонким и легким резцом, являло следы красоты замечательной; особенно хороши были светлые, черные, продолговатые глаза. Весь облик Аркадиева дяди, изящный и породистый, сохранил юношескую стройность и то стремление вверх, прочь от земли, которое большею частью исчезает после двадцатых годов».

Социально-психологические черты героя четко прописаны. Облик старшего Кирсанова возвращает нас к Онегинской эпохе, изящной, сориентированной на английские вкусы и манеры, ко времени дендизма. Аристократы-денди несли себя над землей, они не садились на коня, а взлетали в седло, их тросточки тончайшей работы только подчеркивали легкость походки их владельцев. «Острижен по последней моде,/ Как денди лондонский одет» был Пушкинский лишний человек Онегин. Короткая английская стрижка (в Пушкинском романе контрастировавшая с длинными волосами Ленского) здесь, в шестидесятых, - признак консервативности вкусов тургеневского героя, но также, как в романе Александра Сергеевича, она - способ подчеркнуть контраст с «волосатым» Базаровым. И все же Павла Петровича не назовешь по внешности отсталым старичком. Это ясно, потому что в описании одежды героя заметен эпитет – «модный» (речь идет о низеньком галстуке). Галстук модный, а сам тип ужасно устаревший, и совсем «лишний» в России, которой «преобразования необходимы», а не демагогические рассуждения о патриархальности народа. Возможно, чувствуя, что его время ушло, он усиленно молодится.

Вот так – через описание внешности героя - уже пошел разговор о времени. Точнее – даже о двух эпохах: эпохе, породившей эстетические запросы героя, и о современности Тургенева – о 60-х годах, еще сохраняющих те пристрастия, причем – как признак изысканного, классического аристократизма, скорее даже снобизма.

Так что есть красота?

Через первое же описание вычисляется и авторское отношение не только ко внешности, но к личности героя.

Первое, что замечается сразу, - красивость облика господина, подчеркнутая много раз. Уже при первой «презентации» своего классового «собрата» Тургенев в одном только предложении дважды употребил один эпитет: « Павел Петрович вынул из кармана панталон свою красивую руку с длинными розовыми ногтями, - руку, казавшуюся еще красивей от снежной белизны рукавчика, застегнутого одиноким крупным опалом, и подал ее племяннику». До этого мы уже встречали в зарисовке однокоренное слово: «лицо его... являло следы красоты замечательной».

Рука как произведение искусства

Сфокусируем внимание на руке Павла Петровича. Это не просто часть тела нашего изнеженного и холеного, «уважающего себя» героя, а это объект любования и автора, и читателя. Она, рука барина, украшена белоснежными рукавчиками с дорогими запонками.

Проследим за жестами этой холеной руки. Здороваясь с Базаровым, Павел Кирсанов вызывающе прячет ее: «Павел Петрович … руки не подал и даже положил ее обратно в карман». Многое в натуре героя раскрывает этот демонстрационный жест: высокомерие, снобистское неуважение к любому плебею или даже к внешне антипатичному ему человеку. Базаров, правда, тоже «руки сразу не подал» отцу Аркадия, но в том случае это смущение, даже какая-то неуверенность демократа.

Думать о красе ногтей?

Особое внимание в романе уделено небольшой, казалось бы, детали. Вспомним ногти Павла Петровича. Автор акцентирует на них внимание. Это длинные розовые – ухоженные! - ногти мужчины (явно не отягощенного физическим трудом), которым позавидует иная женщина. Если внимательно проследить за этими кирсановскими ногтями, то пропишется целая история внутренних эмоциональных переживаний Павла Петровича. И автор не упускает этой возможности. Например, узнав, что однокурсник племянника задержится у них в гостях, «Павел Петрович постучал ногтями по столу». Умиляясь упитанностью племянничка Мити, дядя «пощекотал двойной подбородок Мити концом длинного ногтя на указательном пальце». Не первый раз автор не только любуется внешней пафосной красотой джентльмена, но и иронизирует по поводу них. Здесь ноготь щеголя стал его игривым орудием.

Эти лакированные ногти «золотой молодежи» уже описаны до Тургенева Пушкиным, тоже с юморком сказавшим о кабинете своего повесы, где

Щетки тридцати родов
И для ногтей и для зубов .

Быть можно дельным человеком

И думать о красе ногтей.

Тургенев же в этом вопросе, как мне кажется, на стороне Базарова, который саркастически ухмыляется: « Ногти-то, ногти, хоть на выставку посылай!» Естественно, язвит оппонент Кирсанова не столько над самими ногтями, сколько над никчемным щегольством деревенского барина: «Да, стану я их баловать, этих уездных аристократов! Ведь это все самолюбивые, львиные привычки, фатство». И все это на фоне «обтерханной России»…

Умилимся или усмехнемся?

Да и словоупотребление писателя в описании одежды явно отдает не ласкательным, а уменьшительным - иронизирующим оттенком: « маленькая феска», «лаковые полусапо жк и», воротни чк и пестр еньк ой рубашки». Эти воротнички сразу замечены и высмеяны Базаровым: « Та кие у него удивительные воротнички, точно каменные».

Лейтмотивная деталь портрета

Это пока мелочи, которые проявляют авторское отношение: оно не столько восторгающееся, сколько ироничное. Вызывает улыбку и выписанная Тургеневым деталь – душистые усы Павла Петровича. Он вальяжно и степенно « три раза прикоснулся своими душистыми усами до его (Аркадия) щек ». Еще не раз Аркадий почувствовал на своих щеках « прикосновение его душистых усов», - этакое умильное проявление родственных чувств. Снова сквозит авторская ироничность.

Мы не ошибаемся в наших выводах о Тургеневском замысле в оценке героя. Тургенев высказался однозначно: «Меня уверяют, что я на стороне "Отцов"... я, который в фигуре Павла Кирсанова даже погрешил против художественной правды и пересолил, довел до карикатуры его недостатки, сделал его смешным!"

Ох, уж эти аристократические носы!

«Кочующие» детали

Ирония автора набирает силу дальше, в VII главе, где следует описание того, за что уважали провинциалы нашего аристократа: а « его уважали за его отличные, аристократические манеры, за слухи о его победах; за то, что он прекрасно одевался и всегда останавливался в лучшем номере лучшей гостиницы; за то, что он вообще хорошо обедал, а однажды даже пообедал с Веллингтоном у Людовика-Филиппа; за то, что он всюду возил с собою настоящий серебряный несессер и походную ванну ; за то, что от него пахло какими-то необыкновенными, удивительно "благородными" духами…» Ладно – куда ни шло: уважать за отличные манеры стоит, за умение одеваться тоже можно, в конце концов, как говорится, по одежке встречают… Но уважение за походные аксессуары… (Явно ироничная подробность). Уважение за запах духов… Так и напрашивается ехидный вопрос: а больше уважать не за что?

Между прочим, - к вопросу о запахах, о чувствительных носах классических аристократов. Это кочующая деталь классики. В сказке М. Е Салтыкова-Щедрина «Дикий помещик» помещик страдает от мужицкого духа и по глупости радуется: «Вышел помещик на балкон, потянул носом и чует: чистый-пречистый во всех его владениях воздух сделался. Натурально, остался доволен». А с водворением исчезнувших мужиков на место «опять запахло в том уезде мякиной и овчинами», но базар, благодаря этим потом пропахшим мужикам, стал ломиться от товаров. В поэме Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» у Оболты-Оболдуева тоже «страдало обоняние», когда он, выказываясь либеральным помещиком, в Воскресенье Светлое со всей своею вотчиной христосовался сам. «Сгоняли после с вотчины баб отмывать полы».

Этой «утонченностью» нюха отличается и Кирсанов старший. Тургенев повторяет это не единожды. Аркадий говорит о дяде, что, мол, он « всегда вступается за крестьян; правда, говоря с ними, он морщится и нюхает одеколон...» Мимика, проявляющая презрительное, даже брезгливое отношение Кирсанова к мужикам.

Даже в лихорадочном состоянии после ранения на дуэли, хотя «он переносил свой, как он выражался, плен довольно терпеливо, только уж очень возился с туалетом и все приказывал курить одеколоном ». В главе XXIII снова в портретной зарисовке «благоухает» Павел Петрович: « раз даже приблизил свое раздушенное и вымытое отличным снадобьем лицо к микроскопу, для того чтобы посмотреть, как прозрачная инфузория глотала зеленую пылинку и хлопотливо пережевывала ее». В главе XXIV, когда благословляет брата на брак с Фенечкой, « Павел Петрович помочил себе лоб одеколоном и закрыл глаза».

От внешности –

к постижению внутреннего мира героя

Все перечисленное выявляет не только авторское отношение, но и углубляет, делает многогранней характеристику внутреннего мира героя. Его туалет, педантичная опрятность, явно чрезмерное усердие в многоразовом переодевании в течение дня – это способ самореализации, самоутверждения героя, оскудевшего, потерявшего себя и как мужчина и как гражданин. Остается «соломинка», за которую он и ухватился: пусть хоть сохранение внешнего лоска бывшего светского льва убеждает его самого, что ничего не изменилось, что он все также хорош, гибок станом, и подбородок выбрит, и голова закинута назад… Это пытается он втолковать Базарову: «Вы изволите находить смешными мои привычки, мой туалет, мою опрятность наконец, но это все проистекает из чувства самоуважения, из чувства долга, да-с, да-с, долга. Я живу в деревне, в глуши, но я не роняю себя, я уважаю в себе человека». (Ну да - а за что еще ему уважать себя? Вмешиваться в хозяйство, доверенное брату, нет ни желания, ни умения… Должна же быть у человека точка опоры). Так через внешность мы постигаем весь внутренний мир (довольно ограниченный!) консервативного либерала, его идеалы, его цели, его образ жизни (Конечно, словесные перепалки оппонентов не менее значимы).

Когда некуда больше спешить

Портрет Павла Петровича выписан по-тургеневски в деталях несколько раз, но чаще автор дополняет преподнесенный нам портрет штрихами, мелкими деталями, например, подчеркивая сдержанную (до определенной поры) манеру говорить – изысканное молчание и неторопливость. Вот первый ужин в Марьино: « Павел Петрович медленно похаживал взад и вперед по столовой (он никогда не ужинал), изредка отхлебывая из рюмки, наполненной красным вином, и еще реже произнося какое-нибудь замечание». Эти неторопливые жесты – знаки аристократической воспитанности, тем более все это – за столом, местом, где еще можно покрасоваться. Но, мне кажется, это заторможенность движений в этот вечер не только от привычки не торопиться, а еще и симптом процессов, которые начались в голове (но как человеку воспитанному это нельзя показывать, он пока еще умеет властвовать собою): в доме объявляются люди иного круга, еще и претендуют на ум и, кажется, не уважают его – его Павла Кирсанова!

Несомненно мы правы. Чуть дальше автор приглашает нас вглядеться в лицо отходящего ко сну озабоченного Павла Петровича: « Бог знает, где бродили его мысли, но не в одном только прошедшем бродили они: выражение его лица было сосредоточенно и угрюмо , чего не бывает, когда человек занят одними воспоминаниями».

Тут и гадать не о чем мысли: сегодня проблема одна: «Этот лекаришка у нас гостить будет»…

И снова проследим за жестом

В главе V после детального описания утреннего туалета героя (его, разумеется, нельзя было упустить или сократить – ведь на него потрачено Кирсановым столько времени!) снова через жест (портрет этим дописывается) можем пронаблюдать и нарастание недовольства Кирсанова приятелем Аркадия, и замедленность реакций, так как заторможен образ жизни этого дворянина.

Итак, речь идет о Базарове, о том, что он не любит церемоний.

Да, это заметно. - Павел Петрович начал, не торопясь, намазывать масло на хлеб. - Долго он у нас прогостит?

Как придется. Он заехал сюда по дороге к отцу

А отец его где живет?

В нашей же губернии, верст восемьдесят отсюда. У него там небольшое именьице. Он был прежде полковым доктором.

Тэ-тэ-тэ-тэ... То-то я все себя спрашивал: где слышал я эту фамилию: Базаров?.. Николай, помнится, в батюшкиной дивизии был лекарь Базаров?.. Так этот лекарь его отец. Гм! -Павел Петрович повел усами.

Ну, а сам господин Базаров, собственно, что такое? - спросил он с расстановкой…

Он нигилист.

Как? - спросил Николай Петрович, а Павел Петрович поднял на воздух нож с куском масла на конце лезвия и остался неподвижен…

Нигилист, - проговорил Николай Петрович. - Это от латинского nihil, ничего, сколько я могу судить; стало быть, это слово означает человека, который... который ничего не признает?

Скажи: который ничего не уважает, - подхватил Павел Петрович и снова принялся за масло.

Медлительность Павла Петровича – отличительная черта. В гл VIII: «Павел Петрович медленно подходил к окну».

Эта заторможенность движений бывшего подвижного офицера, который когда-то « ввел было гимнастику в моду между светскою молодежью» - опасный знак, через который проявляется потеря организмом внутренней пружины. А, возможно, это знак шоковой реакции на новые мысли.

О мимике

В VI главе под пристальным взглядом Тургенева остается мимика Кирсанова, уже «заведенного» базаровским нигилизмом, но все еще из «принсипа» сдерживающего проявление эмоций. Но как трудны ему эти потуги: « лицо его приняло такое безучастное, отдаленное выражение , словно он весь ушел в какую-то заоблачную высь». Потом « заговорил он опять, не без некоторого усилия ». Далее «промолвил Павел Петрович и, словно засыпая, чуть-чуть приподнял брови ». А затем «Павел Петрович слегка побледнел »…

Конфликт, судя по выражению лица аристократа, накаляется…

Чем еще жив человек

Есть в романе моменты, где оживает герой, где еще пульсирует в глазах, в жестах, в мимике остаточная энергия. Глава VIII. Павел Петрович в комнате Фенечки.

При появлении Фенечки Павел Петрович строго нахмурил брови ,

Подходя к комнате Фенечки, « подергал себе усы», потом « торопливо обернулся и нахмурился» … « И, приняв равнодушное выражение , Павел Петрович тотчас же вышел вон из комнаты».

–«Ах, как я люблю это пустое существо! - простонал Павел Петрович , тоскливо закидывая руки за голову .

И самый выразительный в этом плане знак: « Павел Петрович, сам Павел Петрович прижал ее руку к своим губам и так и приник к ней, не целуя ее и только изредка судорожно вздыхая».

Итак, когда дело касается чувств, пережитых в отношениях с княгиней Р. и встревоженных Фенечкой, Кирсанов не может скрыть нервного возбуждения, его выдают и рефлекторные жесты и скорый взор: «Бросив вокруг быстрый взгляд , который скользнул и по лицу Фенечки». Как он теперь напоминает прежнего молодого влюбленного! Но, увы, он судьбой обречен на трагические переживания. Сколько страданий в кирсановском судорожном «поцелуе» руки сожительницы брата! Сколько разных размышлений стоит за деталью: нет настоящего поцелуя, а только прижатая к губам рука!..

Глубокая внутренняя борьба страсти и порядочности видна в том, как, уговаривая Николая жениться на Фенечке, он благословляет с унылой улыбкой.

Как много можно сказать жестом

Выразительным жестом Павла Петровича сопровождает писатель диалог братьев Кирсановых о книге, рекомендованной сыном Николаю Петровичу. «Николай Петрович вынул из заднего кармана сюртука пресловутую брошюру Бюхнера, девятого издания. Павел Петрович повертел ее в руках». А узнав, что брат пытался это читать, « Павел Петрович опять повертел книгу в руках и исподлобья взглянул на брата». Отметим прослеживающуюся закономерность: Тургенев, выписывая портрет или его элементы, избегает собственного комментария или толкования, оставляет это на читательское восприятие. Что можно «вычислить» за этим повторившимся жестом – повертыванием брошюры? Именно - повертыванием, а не перелистыванием! Предполагаю, что за жестом скрыты мысли типа: и стоит ли внимания эта ерунда? Без подобных книжек обходились прекрасно! И кому это нужно? Тоже мне – умники выискались… Или что-то в этом роде. А за взглядом исподлобья вообще прочитывается даже обида на брата, который пытается приспосабливаться к новым веяниям.

Словесная дуэль под выбранным нами ракурсом.

Когда слова бессильны…

Х глава – кульминационная в развитии сюжета. Здесь развернулась словесная баталия либерала и демократа. Но в этой работе мы проследим за накалом страстей только по мимике, по движению губ и рук, причем только Павла Петровича. Несколько выписок:

1. « Позвольте вас спросить», - начал Павел Петрович, и губы его задрожали.

2.Павел Петрович взмахнул руками .

3.Воскликнул с внезапным порывом Павел Петрович,

4. Павел Петрович улыбнулся и, положив руку на плечо брату …

5.Павел Петрович посмотрел на своего племянника и усмехнулся .

1-ый пример – губы героя выдают его возмущение и негодование.

2-ой – готовность бороться и утверждать свои принципы.

3-ий – азарт и убежденность.

4-ый – снисходительность и желание успокоить брата: мы-де собой владеем…

5-ый – презрение: и этот мальчишка туда же, но тебя в расчет не берем.

Потом Тургенев обращает основное внимание на манеру говорить : Павел Петрович « возопил», «воскликнул», «закричал »… « отрывисто сказал ему». Все эти глаголы передают, насколько возбужден, возмущен бессильный в споре человек.

Когда П. П. стал свидетелем поцелуя Базаровым Фенечки, на его лице «злобная унылость», а за завтраком «Николай Петрович заботливо спросил у него, здоров ли он ? До того лицо его потемнело». Это симптомы внутренней бури, злобы. П. П. сам саркастически иронизирует над тем, что творится в возмущенной душе: «Ты знаешь, я иногда страдаю разлитием желчи».

Почему исчезли жесты и мимика?

В сцене вызова на дуэль привлекает внимание поза джентльмена:

«усаживаясь на стуле у окна и опираясь обеими руками на красивую трость с набалдашником из слоновой кости».