Дуглас Смит

Временное правительство оказалось неспособным остановить сползание страны к беспорядку и беззаконию; неуважение к власти, пришедшей на смену самодержавию, продолжало расти. В первые дни мая Керенский сменил военного министра Гучкова. Стремясь переломить ситуацию на фронте, он вопрошал: «Неужели русское свободное государство есть государство взбунтовавшихся рабов? Наша армия при монархе совершала подвиги: неужели при республике она окажется стадом баранов?» Между тем генерал Брусилов утверждал, что «солдаты хотели только одного: мира, чтобы отправиться по домам, ограбить помещиков и зажить свободно, не платя никаких податей и не признавая никакой власти».

26 марта «Новое время» опубликовало письмо князя Евгения Трубецкого из Калуги: «Деревня существует без суда, без управления, милостью Николая Угодника. Говорят, что мы спасемся глубокими снегами да распутицей. Но долго ли это продержится? Скоро злые элементы поймут, какие выгоды можно извлечь из беспорядка».

17 марта газета «День» сообщила, что недалеко от Бежецка крестьяне заперли местного помещика и сожгли его в усадебном доме.

Сообщения о погромах и беспорядках стали поступать из губерний одно за другим. 3 мая «Новое время» напечатало рассказ о мятеже, охватившем город Мценск Орловской губернии. В течение трех дней около пяти тысяч солдат и крестьян устраивали пьяные дебоши и сожгли несколько близлежащих усадеб. Буйство началось, когда группа солдат, искавшая оружие в поместье Шереметевых, нашла огромный винный погреб. Напившись, они разгромили барский дом, а когда слухи о происходящем распространились, к ним присоединились крестьяне и солдаты гарнизона.

Войска и даже некоторые офицеры, присланные для прекращения беспорядков, примкнули к погромщикам. Городские обыватели не решались вечером выходить из дому, поскольку на улицах орали, пели и пьянствовали толпы людей, вооруженных винтовками и ножами.

«Еще летом 17 года… - писал позднее Иван Бунин, - сатана каиновой злобы, кровожадности и самого дикого самоуправства дохнул на Россию именно в те дни, когда были провозглашены братство, равенство и свобода». Черниговский крестьянин Антон Казаков утверждал, что свобода означает право «делать что хочешь». В июне помещик, живший близ деревни Буерак в Саратовской губернии, был застрелен в своей усадьбе, а его слуги задушены. Все вещи из дома были украдены.

Через месяц восьмидесятилетний сын Ивана Киреевского, основателя славянофильства, был убит вместе с женой в своем имении группой дезертиров, собиравшихся завладеть его коллекцией книг и древностей. В Каменке, имении графини Эдиты Сологуб, взбунтовавшиеся солдаты растащили библиотеку на самокрутки.

Весной и летом провинция была полна «гастролеров», приезжих агитаторов-дезертиров. Даже советские историки признают их решающую роль в науськивании крестьян к нападению на помещиков.

«В усадьбе Веселая перемены были трудноуловимы, их было сложно описать, но они несомненно мрачно надвигались, - вспоминала Мария Кащенко. - Два старых кучера, целуя нам руки с обычной искренней почтительностью, испытывали неловкость и оглядывались по сторонам, как если бы опасались, что кто-то их увидит. В доме начали пропадать вещи - шарф, блузка, флакон одеколона; слуги стали перешептываться кучками и замолкали, когда кто-нибудь из нас приближался».

Алексей Татищев рассказывал, как в фамильное имение Ташан в Полтавской губернии пришла депутация крестьян поговорить с его теткой. Крестьяне ждали на открытой мраморной террасе, презрительно сплевывая на нее. А одна крестьянка, когда ее попросили не запускать коров в сад, взошла на террасу, задрала юбку и испражнилась прямо перед теткой Татищева, после чего велела хозяйке самой пасти своих коров.

Бунин уехал из Петрограда в родовое поместье Глотово в мае 1917 года. Однажды ночью в соседней усадьбе загорелся амбар, потом еще один. Крестьяне обвинили в поджоге помещика и нещадно его били. Бунин пошел за него заступиться, но толпа закричала, что Бунин защищает «старый режим», и не стала его слушать; одна женщина назвала Бунина и всю его породу «сукиными детьми», которых «следует бросить в огонь». Бунин испытывал глубокое чувство душевной связи с родовым имением, но к середине октября положение сделалось слишком опасным, и оставаться в деревне он уже не мог.

Голицыны проводили лето в поместье Бучалки. Слуга Антон, который никогда не осмеливался заговаривать во время работы, теперь стал болтлив. Он пересказывал деревенские толки о том, что дезертиры начинают возвращаться, возбуждают народ и подбивают его захватывать землю.

Однажды группа крестьян пришла поговорить с Михаилом о земле. Он отвечал, что земля принадлежит не ему, а дяде, однако обещал передать просьбу их выделить им часть земли. Он уговаривал их подождать созыва Учредительного собрания, когда будет рассматриваться земельный вопрос. В группе был солдат, который пытался настроить мужиков против Михаила, но они не поддались, говоря, что верят своим господам. Это было последнее лето, которое Голицыны провели в родовом имении. Бучалки были стерты с лица земли в результате нескольких разрушительных катаклизмов, начиная с революции и заканчивая германским вторжением в 1941 году.

После переезда из Петрограда в Москву в апреле 1917 года граф и графиня Шереметевы обосновались в усадьбе Кусково на окраине города. Здесь к ним присоединились дети, включая Дмитрия и Иру с детьми, Сабуровых и других членов обширного семейства.

Поначалу все надеялись переехать в Михайловское, однако доклады управляющего заставили их отказаться от этого намерения. Вначале Сабуровы хотели пожить в своей усадьбе Вороново, однако местный учитель сообщил им о беспорядках в близлежащих деревнях. Мария Гудович с детьми оставила Кутаиси и переехала к мужу в Тифлис, оттуда они вернулись в Россию, чтобы быть вместе с остальной семьей.

По мере приближения лета и усиления беспорядков дворяне начали собираться в Крым и на Кавказ. В начале мая мать Иры уехала на воды на Северный Кавказ. Дмитрий и Ира остались, но вскоре переехали в Кисловодск. Погода стояла прекрасная, Ира проходила курс лечения, а местные казаки не обнаруживали ни малейших признаков агрессии. Они решили прожить здесь зиму и сняли для семьи дачу. В городе было много столичных друзей и знакомых, и Дмитрий написал матери, что если дела пойдут хуже, она и остальное семейство должны присоединиться к ним в Кисловодске.

Георгий Александрович Шереметев со своей семьей

Среди собравшейся в Кисловодске аристократии были кузены Дмитрия Георгий, Елизавета, Александра и Дмитрий. Их родители (Александр и Мария Шереметевы) остались в Петрограде, но когда жизнь в столице стала несносной, перебрались в свою усадьбу в Финляндии. Александр пригласил сводного брата Сергея присоединиться к ним, однако тот отказался покинуть Россию. Когда 6 декабря (нов. ст.) 1917 года Финляндия провозгласила независимость, неожиданно для себя они оказались в эмиграции.

Некоторое время жизнь была благополучной, но вскоре закончились деньги. Александр и Мария продали земли в Финляндии и уехали в Бельгию, затем во Францию; в Париже они жили в глубокой бедности, пока их не приютила благотворительная организация в Сен-Женевьев-де-Буа.

Александр и Мария нашли свой вечный покой там же, на русском кладбище. Все их имущество было национализировано, включая роскошный дом в Петрограде; обстановка разошлась по музеям, архив пущен на макулатуру. В 1930-е в их доме помещался Дом писателей, после распада СССР - дорогой отель.

Протоиерей Георгий Шереметев

Четверо детей Александра и Марии покинули Россию в конце Гражданской войны и обосновались в Западной Европе. Георгий сражался на стороне белых и с юга России выехал в Европу с женой и тремя маленькими детьми. Позже он работал секретарем великого князя Николая Николаевича, дяди царя, и управляющим фермой в Нормандии. Собрат по эмиграции Александров встречал Георгия в 1920-е годы в доме великого князя в Шуаньи под Парижем.

Александров отмечал, что Георгий не роптал на судьбу, считая революцию и ужасные потери своей семьи «Божьим наказанием за все грехи, несправедливости и беззакония, которые привилегированные классы творили над своими «меньшими братьями» и заявляя, что долг христианина обязывает его посвятить остаток жизни искуплению этих грехов.

Георгий был рукоположен в сан православного священника и служил в Лондоне, где провел последние годы жизни.

Финансовые дела Шереметевых пошатнулись уже через два месяца после Февральской революции. В конце апреля управляющий главной конторы в Петрограде предупредил графа Сергея, что доходы от имений перестали поступать. Между тем для поддержания расходов семьи требовалось 75 тысяч рублей ежемесячно. Граф Сергей распорядился перевести всю оставшуюся ликвидность из Петрограда в Москву, где в то время было как будто безопаснее, однако в долгосрочной перспективе эта полумера проблему не решала.

С началом Первой мировой войны многие дворяне перевели капиталы из Западной Европы в Россию в знак готовности поддержать хозяйство страны в военное время. Вывод капитала из страны в эти годы считался непатриотичным деянием.

К началу революции лишь очень немногие дворяне располагали заграничными капиталами, на которые могли рассчитывать. Их богатство, как и жизнь, было связано с судьбой страны.

Весной крестьяне, не желавшие дожидаться Учредительного собрания, взяли дело в свои руки и начали захватывать шереметевские земли. В апреле Шереметевы были вынуждены передать крестьянам более семисот десятин в Вольском уезде. В мае беднейшие крестьяне захватили имение Шереметевых в Ново-Пебалге в Прибалтике. В июле мятежная толпа нанесла серьезный ущерб их владениям в Иваново-Вознесенске.

К октябрю были разграблены и разрушены поместья в Тамбовской губернии. В декабре крестьяне деревни Озерки в Саратовской губернии потребовали на сходе немедленной конфискации земель «бывшего графа». В конце июня управляющий московской конторой Шереметевых докладывал о нарастающих трудностях в покупке еды. Минеральная вода «Ессентуки» исчезла, как и шоколад, голландский сыр продавали по фунту на человека, а любимое французское вино графа Сергея достать уже было невозможно. В мае московские слуги Шереметевых начали забастовку. Во время июльского кризиса их доходный дом на Литейном в Петрограде был разгромлен, а квартиры разграблены.

В Петрограде Совет намеревался реквизировать Фонтанный дом под конторы и места для собраний. Граф Сергей передал часть дома Красному Кресту (флаги которого были вывешены над всеми подъездами в надежде защитить собственность), и управляющий соврал пришедшим, что организация уже завладела зданием и свободных помещений не имеется. Фонтанный дом и соседствующие владения Шереметевых находились под особой охраной, но это не препятствовало частым вторжениям и кражам.

С трудом достав бензин для автомобилей, Шереметевы наконец оставили Кусково и переехали в Михайловское. В течение многих десятилетий семья летом жила в этом поместье, и граф Сергей был исполнен решимости не нарушать традиции. Павел, оправившийся от нервной болезни, присоединился к семье. Они не прожили там и недели, как пришло известие, что банда солдат убила всю семью соседей-помещиков и еще четырех человек в ближайшей округе.

Слуги Шереметевых вооружились ружьями и установили ночную охрану дома. Елена Шереметева научилась доить коров и печь хлеб; крестьяне взяли Елену и ее мать в поле, чтобы научить косить, но обе так изрезали пальцы, что должны были вернуться домой. Один крестьянин пожалел их и стал снабжать семью собственной гречкой, это доброе дело он продолжал и в голодные 1918–1919 годы. Когда разграбили винный погреб, одна крестьянка пришла сказать, что лучше им уехать, пока их не вышвырнули из усадьбы. Семья собрала вещи и тихо уехала. Никто тогда не знал, что они уезжают навсегда.

Можно ли быть свободным среди рабов?

И понятно, что в долгом пути так или иначе речь у нас заходила о дворянстве (молодые офицеры всегда неравнодушны к этой теме, им кажется, что золотые погоны их как-то приближают к знатному сословию), о заслугах дворянства, о том возможно ли в нынешние времена возрождение аристократии…

Можно ли ставить в заслугу дворянству все те культурные достижения, которые называются Золотым и Серебряным веком страны? Не знаю. Наверно, правящему классу создавать культуру так же естественно, как и дышать. Тут вроде бы и нет особой заслуги. Но зато там, где понадобились усилия, быть может, даже нравственный и политический подвиг, российское дворянство оказалось не на высоте. Я полагаю, что монархическую Россию привели к краху именно дворяне. Ответственность за революцию лежит на них. Как на правящем классе.

Вспомним слащавую формулу отношений помещиков и крепостных: «Вы - наши отцы, мы - ваши дети…» Но если дети в один исторический миг порезали, поубивали, расстреляли отцов, а отцовские усадьбы разграбили, загадили и сожгли, то кто виноват в том? Значит, такие были отцы?..

Россия - единственная страна в мире, где официальный рабовладельческий строй, официальное рабство существовало вплоть до второй половины XIX века! Четыреста лет!

А рабство, на мой взгляд, и привело монархическую Россию к страшному революционному взрыву.

Вдумайтесь, в Лондоне в 1860 году уже метро строили. А мы грудных детей от родителей отрывали, мы целые села в карты проигрывали, мы человеческих детей на борзых щенков обменивали, мы право первой ночи использовали. При этом изображали просвещенность, одной рукой пытались писать исторические трактаты, а другой рукой заливали расплавленный свинец в глотки крепостных мужиков.

Смешно считать, что русский мужик в 1917 году царскую власть на штыки поднял, потому что проникся идеями Маркса-Энгельса-Ленина. Нет, мужик нутром почуял, что пришла наконец сладкая возможность отомстить за века унижений.

И люто отомстил! В том числе и самому себе. Но это уже другой разговор…

Сейчас многие пишут, что особых предпосылок для революции-то и не было, что жизнь налаживалась и Россия богатела. И правильно пишут. Предпосылок не было. И это лишь подтверждает мою мысль, что не из-за прямого, сегодняшнего гнета разразилась революция. Взорвалось прошлое, взорвалась накопленная за века рабства жгучая ненависть.

Ведь Пушкина читали! Что народ наш добрый, кошку из горящего дома вытащит, рискуя собой. И в то же время помещика в этом же доме сжигает, зло смеясь. Читали… Но такое ощущение, что никто ничего не понимал. Не хотел понимать. Не когда-нибудь в темные времена, а уже в XX веке, в 1907 году, последний император России писал о себе: «Хозяин земли Русской». В XX веке человечество получило все, чем оно сегодня живет. Атомную энергию, телевидение, электронику, компьютеры. Но в этом же веке у нас в России один человек говорил о себе: «Хозяин земли Русской». И не в шутку и полушутку, а в официальном документе, при переписи населения он так написал в графе «род занятий»…

Вот почему было поздно. Хотя в стране уже победила промышленная революция. Хотя уже дарованы были политические свободы. Хотя Столыпин выводил мужиков на отруба, на вольное хозяйствование.

Но было поздно.

Даже полвека назад, в 1860 году, было поздно отменять позорное рабство. Котел перегрелся. Не дети, так внуки крепостных стали так называемыми разночинцами. То есть вышли в господа. Вот они-то и не могли простить власти рабства своих отцов и дедов. Они-то, образованные, и звали Русь к топору. Чаша ненависти переполнилась. И страна неумолимо шла к Семнадцатому Году.

И когда пришла, содрогнулась от самой себя, от облика своего. Вспомним «Окаянные дни» Бунина.

Могу засвидетельствовать: когда впервые в Советском Союзе в 1990 году на волне гласности вышли «Окаянные дни» Ивана Бунина, моя реакция была… непростой. Как бы я ни отрицал коммунистическую идею, как бы критически ни относился к событиям 1917 года в России, но мне после прочтения книги стало как-то… тяжко. Так про народ не писал еще ни один враг революции. Сколько там ужаса пополам с брезгливостью, физического отвращения и тяжкой ненависти ко всем этим солдатам, матросам, «этим зверям», «этим каторжным гориллам», мужикам, хамам, которые вдруг стали хозяевами жизни и смерти, ко всему революционному быдлу:

«Закрою глаза и вижу как живого: ленты сзади матросской бескозырки, штаны с огромными раструбами, на ногах бальные туфельки от Вейса, зубы крепко сжаты, играет желваками челюстей… Вовек теперь не забуду, в могиле буду переворачиваться!»

А вот еще отрывочек:

«Сколько лиц… с разительно ассиметрическими чертами среди этих красноармейцев и вообще среди русского простонародья - сколько их, этих атавистических особей… И как раз именно из них, из этих самых русичей, издревле славных своей антисоциальностью, давших столько «удалых разбойничков», столько бродяг, бегунов, а потом хитровцев, босяков, как раз из них и вербовали мы красу, гордость и надежду русской социальной революции. Чего ж дивиться результатам?..»

«В мирное время мы забываем, что мир кишит этими выродками, в мирное время они сидят по тюрьмам, по желтым домам. Но вот наступает время, когда «державный народ» восторжествовал. Двери тюрем и желтых домов раскрываются, архивы сыскных отделений жгутся - начинается вакханалия».

И задумывается Иван Алексеевич, откуда они взялись, и не находит ответа. Кроме все того же - прирожденные преступники, из той самой породы прирожденных, откуда вышел и их народный герой Стенька Разин.

И на протяжении всей книги ни разу не задумывается Иван Алексеевич Бунин над своей ролью, над ролью своих предков в этой кровавой российской вакханалии. А ведь взялись эти прирожденные преступники, Иван Алексеевич, из крепостных деревень ваших дедов и прадедов. Из рабства. И страшно, и надолго перекурочили всю судьбу России потому, что иначе не могли. Потому что раб - не человек.

Когда человек становится рабом, то все человеческое опадает с него сверху, как шелуха, а изнутри, из души, выжигается дотла.

Раб - это быдло, то есть скотина. А раз скотина, то можно все, ничего не страшно и ничего не стыдно. То есть вообще нет ничего. Никаких устоев. Говоря нынешним языком уголовников - полный беспредел. И так росли и воспитывались дети, и внуки, и правнуки, и праправнуки… Четыреста лет рабства. Почти двадцать поколений, родившихся и выросших в ярме, не знающих в своем воспитании ничего, кроме подлой науки холопского выживания.

Так если бы только четыреста лет! А предыдущие шестьсот лет - они что, при Декларации прав человека проходили? По «Русской правде» Ярослава Мудрого несколько гривен как наказание за убийство смерда - это свобода? Конечно, свобода. Свобода убивать мужиков практически безнаказанно, по закону…

Так чего ж мы ждали тогда от своего народа, Иван Алексеевич!? Вы же сами и пишете: «В том-то и сатанинская сила их, что они сумели перешагнуть все переделы, все границы дозволенного, сделать всякое изумление, всякий возмущенный крик наивным, дурацким».

Так их и не было, пределов. В веках, в предках.

Не случайно в древности на Востоке считали, что после отпущения раба на волю семь поколений его потомков должны вырасти в свободе, и только тогда кровь раба очистится…

Вот почему в России давно уже было поздно…

Быть может, начинать надо было в 1825 году. Вместе с Рылеевым, Пестелем и их товарищами.

Эти дворяне, победив Наполеона, пройдя с оружием в руках через всю Европу, вдруг увидели, как там живут простые крестьяне. И сердца их преисполнились стыдом и болью за свое, родное. И они вышли на Сенатскую площадь.

Да, путь был выбран кровавый. Но в ту эпоху общество не знало, не выработало еще других форм протеста. Не было их.

Но почему другие дворяне, собравшись и поодиночке, не обратились к царю, не сказали ему, что декабристы выступали не против царя, а против рабства? Не убедили. Наконец, не поставили его перед общественным мнением.

Дворяне этого не сделали. Они смотрели, как на Кронверкской куртине палач вешает их лучших товарищей…

Наверно, дворяне понимали, на что покусились декабристы. На святое! На право каждого из них быть царем и богом в своих голодаевках и погореловках, на право казнить и миловать, насиловать крепостных девиц, тащить их из-под венца в свою постель на глазах у крепостных женихов.

И они, дворяне, с этими гнусными правами не хотели расставаться ни за что!

Вот почему молчали тогда дворяне.

Рабство развращает и рабов, и рабовладельцев. Нация деградирует. Страна, в данном случае Россия, разрушается с двух сторон сразу. Что сделал народ, мы знаем. А куда смотрели дворяне? Ведь уже искры летели! Атмосфера тогдашней России была буквально наэлектризована предчувствием катастрофы. Это особенно остро ощущали маргиналы. В современном языке это слово приобрело негативное значение: бомж, люмпен, асоциальный элемент… В широком же смысле оно обозначает нечто, выходящее за край поля («марго» - край, отсюда «маргиналии» - заметки на полях). Любой человек, вышедший за край своего поля - этнического, сословного, профессионального и т.д., - уже маргинал. И в этом смысле самые большие маргиналы, наверно, поэты. Не дворяне, не разночинцы, не рабочие и не фабриканты, не военные служащие и не гражданские служащие и даже не простые смертные, а - поэты… Они, поэты-маргиналы, с особой чувствительностью воспринимали состояние миллионных маргинальных масс, то, что Блок потом назвал музыкой революции. Он же, Александр Блок, задолго до событий предупреждал всех в поэме, пророчески названной «Возмездие». Вслед за ним Маяковский с точностью до года указывал: «В терновом венце революций грядет Шестнадцатый год…» Велимир Хлебников в публичных выступлениях писал на листах: «Некто 1916…»

Увы. Никто из тех, кто обязан был, не слушали и не понимали… Царь день за днем отмечал в своих дневниках, как он хорошо поел и погулял… Правящие классы не думали или старались не думать, уверенные, что в крайнем случае придут казаки, разгонят и перепорют нагайками взбунтовавшееся быдло, как это было в 1905 году…

А как вели себя господа интеллигенты? Хихикали, злобствовали, призывали к бунту! Они что, не понимали, как опасно раскачивать лодку во время войны? Да что там говорить, когда в первые же дни Февральской революции не кто иной, как один из великих князей рода Романовых надел на рукав красную повязку и вышел на улицы Петербурга! Это что, не деградация?

Стисну зубы, попробую понять и объяснить поведение великого князя и разночинской интеллигенции. Объяснить безответственностью. Когда на твоих плечах нет прямой ответственности за редакцию, коллектив, предприятие, организацию, государство, страну, народ, то мысли парят с легкостью необыкновенной. Это такой синдром подросткового сознания. Разрушительный синдром.

Но вот группа людей, которые обязаны были и не могли не осознавать в ту пору тягчайшей ответственности, которая лежала на их плечах. Это - генералы, командующие фронтами.

Уж они-то, военные люди, понимали, не могли не понимать, что во время войны, во время боевых действий, императора и главнокомандующего не свергают. Коней на переправе не меняют. Они, командующие фронтами, должны были бы пресечь на корню любую, самую слабую попытку к этому.

Что же сделали командующие фронтами?

Они все, как один, прислали государю-императору телеграммы с требованием отречения от престола!

Что это, как не деградация?

И потому мне грустно, когда нынче сплошь и рядом говорят о возрождении дворянства, сплошь и рядом находятся потомки и так далее и так далее. (Для отведения упрека в классовых антипатиях сообщу: по отцовской линии я в восемнадцатом поколении прямой потомок древнего рода Каракесек, а мой пращур по материнской линии упоминается в Никоновской летописи за 1424 год) Я не знаю, можно ли второй раз вступить в одну и ту же реку. Не смешны ли все эти потуги, не раздражают ли они людей! Но грустнее всего то, что, говоря о возрождении лучших традиций ушедшего дворянства, никто из нынешних потомков ни разу не заговорил о чудовищной вине дворянства перед страной и народом, никто не заговорил о покаянии.

Цитата:

«Власть есть такая же профессия, как и всякая другая. Если кучер запьет и не исполняет своих обязанностей, его прогоняют… Мы слишком много пили и пели. Нас прогнали.»

(В. В. Шульгин. «Три столицы»)

| |

Ложь и правда русской истории Баймухаметов Сергей Темирбулатович

Деградация дворянства Можно ли быть свободным среди рабов?

Деградация дворянства

Можно ли быть свободным среди рабов?

И понятно, что в долгом пути так или иначе речь у нас заходила о дворянстве (молодые офицеры всегда неравнодушны к этой теме, им кажется, что золотые погоны их как-то приближают к знатному сословию), о заслугах дворянства, о том, возможно ли в нынешние времена возрождение аристократии…

Можно ли ставить в заслугу дворянству все те культурные достижения, которые называются Золотым и Серебряным веком страны? Не знаю. Наверно, правящему классу создавать культуру так же естественно, как и дышать. Тут вроде бы и нет особой заслуги. Но зато там, где понадобились усилия, быть может, даже нравственный и политический подвиг, российское дворянство оказалось не на высоте. Я полагаю, что монархическую Россию привели к краху именно дворяне. Ответственность за революцию лежит на них. Как на правящем классе .

Вспомним слащавую формулу отношений помещиков и крепостных: «Вы - наши отцы, мы - ваши дети…» Но если дети в один исторический миг порезали, поубивали, расстреляли отцов, а отцовские усадьбы разграбили, загадили и сожгли, то кто виноват в том? Значит, такие были отцы?..

Россия - единственная страна в мире, где официальный рабовладельческий строй, официальное рабство существовало вплоть до второй половины XIX века ! Четыреста лет!

А рабство, на мой взгляд, и привело монархическую Россию к страшному революционному взрыву.

Вдумайтесь, в Лондоне в 1860 году уже метро строили. А мы грудных детей от родителей отрывали, мы целые села в карты проигрывали, мы человеческих детей на борзых щенков обменивали, мы право первой ночи использовали. При этом изображали просвещенность, одной рукой пытались писать исторические трактаты, а другой рукой заливали расплавленный свинец в глотки крепостных мужиков.

Смешно считать, что русский мужик в 1917 году царскую власть на штыки поднял, потому что проникся идеями Маркса - Энгельса - Ленина. Нет, мужик нутром почуял, что пришла наконец сладкая возможность отомстить за века унижений. И люто отомстил! В том числе и самому себе. Но это уже другой разговор…

Сейчас многие пишут, что особых предпосылок для революции-то и не было, что жизнь налаживалась и Россия богатела. И правильно пишут. Предпосылок не было. И это лишь подтверждает мою мысль, что не из-за прямого, сегодняшнего гнета разразилась революция. Взорвалось прошлое, взорвалась накопленная за века рабства жгучая ненависть.

Ведь Пушкина читали! Что народ наш добрый кошку из горящего дома вытащит, рискуя собой. И в то же время помещика в этом же доме сжигает, зло смеясь. Читали… Но такое ощущение, что никто ничего не понимал. Не хотел понимать. Не когда-нибудь в темные времена, а уже в XX веке, в 1907 году, последний император России писал о себе: «Хозяин земли Русской». В XX веке человечество получило все, чем оно сегодня живет. Атомную энергию, телевидение, электронику, компьютеры. Но в этом же веке у нас в России один человек говорил о себе: «Хозяин земли Русской». И не в шутку и полушутку, а в официальном документе, при переписи населения он так написал в графе «род занятий»…

Вот почему было поздно. Хотя в стране уже победила промышленная революция. Хотя уже дарованы были политические свободы. Хотя Столыпин выводил мужиков на отруба, на вольное хозяйствование.

Но было поздно.

Даже полвека назад, в I860 году, было поздно отменять позорное рабство. Котел перегрелся. Не дети, так внуки крепостных стали так называемыми разночинцами. То есть вышли в господа. Вот они-то и не могли простить власти рабства своих отцов и дедов. Они-то, образованные, и звали Русь к топору. Чаша ненависти переполнилась. И страна неумолимо шла к Семнадцатому Году.

И когда пришла, содрогнулась от самой себя, от облика своего. Вспомним «Окаянные дни» Бунина.

Могу засвидетельствовать: когда впервые в Советском Союзе в 1990 году на волне гласности вышли «Окаянные дни» Ивана Бунина, моя реакция была… непростой. Как бы я ни отрицал коммунистическую идею, как бы критически ни относился к событиям 1917 года в России, но мне после прочтения книги стало как-то… тяжко. Так про народ не писал еще ни один враг, революции. Сколько там ужаса пополам с брезгливостью, физического отвращения и тяжкой ненависти ко всем этим солдатам, матросам, «этим зверям», «этим каторжным гориллам», мужикам, хамам, которые вдруг стали хозяевами жизни и смерти, ко всему революционному быдлу:

«Закрою глаза и вижу как живого: ленты сзади матросской бескозырки, штаны с огромными раструбами, на ногах бальные туфельки от Вейса, зубы крепко сжаты, играет желваками челюстей… Во век теперь не забуду, в могиле буду переворачиваться! »

А вот еще отрывочек:

«Сколько лиц… с разительно асимметрическими чертами среди этих красноармейцев и вообще среди русского простонародья - сколько их, этих атавистических особей… И как раз именно из них, из этих самых русичей, издревле славных своей антисоциальностью , давших столько «удалых разбойничков», столько бродяг, бегунов, а потом хитровцев, босяков, как раз из них и вербовали мы красу, гордость и надежду русской социальной революции. Чего ж дивиться результатам?..»

«В мирное время мы забываем, что мир кишит этими выродками, в мирное время они сидят по тюрьмам, по желтым домам. Но вот наступает время, когда «державный народ» восторжествовал. Двери тюрем и желтых домов раскрываются, архивы сыскных отделений жгутся - начинается вакханалия».

И задумывается Иван Алексеевич, откуда они взялись, и не находит ответа. Кроме все того же - прирожденные преступники, из той самой породы прирожденных, откуда вышел и их народный герой Стенька Разин.

И на протяжении всей книги ни разу не задумывается Иван Алексеевич Бунин над своей ролью, над ролью своих предков в этой кровавой российской вакханалии. А ведь взялись эти прирожденные преступники, Иван Алексеевич, из крепостных деревень ваших дедов и прадедов. Из рабства. И страшно, и надолго перекурочили всю судьбу России потому, что иначе не могли. Потому что раб - не человек.

Когда человек становится рабом, то все человеческое опадает с него сверху, как шелуха, а изнутри, из души, выжигается дотла.

Раб - это быдло, то есть скотина. А раз скотина, то можно все, ничего не страшно и ничего не стыдно. То есть вообще нет ничего. Никаких устоев. Говоря нынешним языком уголовников - полный беспредел. И так росли и воспитывались дети, и внуки, и правнуки, и праправнуки… Четыреста лет рабства. Почти двадцать поколений, родившихся и выросших в ярме, не знающих в своем воспитании ничего, кроме подлой науки холопского выживания.

Так если бы только четыреста лет! А предыдущие шестьсот лет - они что, при Декларации прав человека проходили? По «Русской правде» Ярослава Мудрого несколько гривен как наказание за убийство смерда - это свобода? Конечно, свобода. Свобода убивать мужиков практически безнаказанно, по закону…

Так чего ж мы ждали тогда от своего народа, Иван Алексеевич?! Вы же сами и пишете: «В том-то и сатанинская сила их, что они сумели перешагнуть все пределы, все границы дозволенного, сделать всякое изумление, всякий возмущенный крик наивным, дурацким ».

Так их и не было, пределов. В веках, в предках.

Не случайно в древности на Востоке считали, что после отпущения раба на волю семь поколений его потомков должны вырасти в свободе, и только тогда кровь раба очистится…

Вот почему в России давно уже было поздно…

Быть может, начинать надо было в 1825 году. Вместе с Рылеевым, Пестелем и их товарищами.

Эти дворяне, победив Наполеона, пройдя с оружием в руках через всю Европу, вдруг увидели, как там живут простые крестьяне. И сердца их преисполнились стыдом и болью за свое, родное. И они вышли на Сенатскую площадь.

Да, путь был выбран кровавый. Но в ту эпоху общество не знало, не выработало еще других форм протеста Не было их.

Но почему другие дворяне, собравшись и поодиночке, не обратились к царю, не сказали ему, что декабристы выступали не против царя, а против рабства? Не убедили. Наконец, не поставили его перед общественным мнением.

Дворяне этого не сделали. Они смотрели, как на Кронверкской куртине палач вешает их лучших товарищей…

Наверно, дворяне понимали, на что покусились декабристы. На святое! На право каждого из них быть царем и богом в своих голодаевках и погореловках, на право казнить и миловать, насиловать крепостных девиц, тащить их из-под венца в свою постель на глазах у крепостных женихов.

И они, дворяне, с этими гнусными правами не хотели расставаться ни за что!

Вот почему молчали тогда дворяне.

Рабство развращает и рабов, и рабовладельцев . Нация деградирует. Страна, в данном случае Россия, разрушается с двух сторон сразу. Что сделал народ, мы знаем. А куда смотрели дворяне? Ведь уже искры летели! Атмосфера тогдашней России была буквально наэлектризована предчувствием катастрофы. Это особенно остро ощущали маргиналы. В современном языке это слово приобрело негативное значение: бомж, люмпен, асоциальный элемент… В широком же смысле оно обозначает нечто, выходящее за край поля («марго» - край, отсюда «маргиналии» - заметки на полях). Любой человек, вышедший за край своего поля - этнического, сословного, профессионального и т.д., - уже маргинал. И в этом смысле самые большие маргиналы, наверно - поэты. Не дворяне, не разночинцы, не рабочие и не фабриканты, не военные служащие И не гражданские служащие, и даже не простые смертные, а - поэты… Они, поэты-маргиналы с особой чувствительностью воспринимали состояние миллионных маргинальных масс, то, что Блок потом назвал музыкой революции. Он же, Александр Блок, задолго до событий предупреждал всех в поэме, пророчески названной «Возмездие». Вслед за ним Маяковский с точностью до года указывал: «В терновом венце революций грядет Шестнадцатый год…» Велимир Хлебников в публичных выступлениях писал на листах: «Некто 1916…»

Увы. Никто из тех, кто обязан был, не слушали и не понимали.. Царь день за днем отмечал в своих дневниках, как он хорошо поел и погулял… Правящие классы не думали или старались не думать, уверенные, что в крайнем случае придут казаки, разгонят и перепорют нагайками взбунтовавшееся быдло, как это было в 1905 году…

А как вели себя господа интеллигенты? Хихикали, злобствовали, призывали к бунту! Они что, не понимали, как опасно раскачивать лодку во время войны? Да что там говорить, когда в первые же дни Февральской революции не кто иной, как один из великих князей рода Романовых надел на рукав красную повязку и вышел на улицы Петербурга! Это что, не деградация?

Стисну зубы, попробую понять и объяснить поведение великого князя и разночинской интеллигенции. Объяснить безответственностью . Когда на твоих плечах нет прямой ответственности за редакцию, коллектив, предприятие, организацию, государство, страну, народ, то мысли парят с легкостью необыкновенной. Это такой синдром подросткового сознания. Разрушительный синдром.

Но вот группа людей, которые обязаны были и не могли не осознавать в ту пору тягчайшей ответственности, которая лежала на их плечах. Это - генералы, командующие фронтами .

Уж они-то, военные люди, понимали, не могли не понимать, что во время войны, во время боевых действий, императора и главнокомандующего не свергают. Коней на переправе не меняют. Они, командующие фронтами, должны были бы пресечь на корню любую, самую слабую попытку к этому

Что же сделали командующие фронтами?

Они все, как один, прислали государю императору телеграммы с требованием отречения от престола!

Что это, как не деградация?

И потому мне грустно, когда нынче сплошь и рядом говорят о возрождении дворянства, сплошь и рядом находятся потомки и так далее, и так далее. (Для отведения упрека в классовых антипатиях сообщу: по отцовской линии я в восемнадцатом поколении прямой потомок древнего рода Каракесек, а мой пращур по материнской линии упоминается в Никоновской летописи.) Я не знаю, можно ли второй раз вступить в одну и ту же реку. Не смешны ли все эти потуги, не раздражают ли они людей! Но грустнее всего то, что, говоря о возрождении лучших традиций ушедшего дворянства, никто из нынешних потомков ни разу не заговорил о чудовищной вине дворянства перед страной и народом, никто не заговорил о покаянии.

Цитата:

«Власть есть такая же профессия, как и всякая другая. Если кучер запьет и не исполняет своих обязанностей, его прогоняют… Мы слишком много пили и пели. Нас прогнали».

(В. В. ШУЛЬГИН. «Три столицы»)

Из книги Глупость или измена? Расследование гибели СССР автора Островский Александр Владимирович

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. У ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕРТЫ Глава 1. Быть или не быть Союзу?

Из книги 400 лет обмана. Математика позволяет заглянуть в прошлое автора Носовский Глеб Владимирович

4.3. Астрономические данные письменных источников могли быть рассчитаны позднесредневековыми астрономами. Каким источникам можно доверять, а каким - нет В XVI–XVII веках, в эпоху создания скалигеровской историко-хронологической версии истории, хронологи могли обращаться

Из книги Иосиф Джугашвили автора Прудникова Елена Анатольевна

Часть I. Рожденный свободным

Из книги Курс русской истории (Лекции LXII-LXXXVI) автора Ключевский Василий Осипович

Брожение среди дворянства Избрание герцогини Анны Верховным тайным советом, скоро став известным, вызвало в Москве необычайное движение. Случайное обстоятельство придало ему не местное, только московское, но и общерусское значение. На тот самый день, 19 января, когда умер

Из книги Скандалы советской эпохи автора Раззаков Федор

Чужие среди своих («Свой среди чужих, чужой среди своих») Этот фильм стал дебютом Никиты Михалкова в большом кинематографе, и поэтому отношение к нему некоторых членов съемочной группы нельзя было назвать почтительным. Отдельные сотрудники административной группы

Из книги Индивид и социум на средневековом Западе автора Гуревич Арон Яковлевич

«Городской воздух делает свободным» Если рыцарь был вооружен мечом и копьем, то «вооружением» купца были счеты (абак) и бухгалтерская книга. Уже эти аксессуары сами по себе свидетельствуют о принципиально различных жизненных ориентациях и системах поведения. Воинские

Из книги История нетрадиционной ориентации. Легенды и мифы всемирной истории. автора Лапенков Владимир Борисович

СРЕДИ МИФОВ - КАК СРЕДИ РИФОВ Опыт предисловия Называть кошку кошкой. Английская поговорка Чего только не учудилося на Святой Руси всего за какое-то столетие! Как нас, горемышных, не кидало. Всего 89 лет тому назад были мы подданными царя - нашего батюшки.А потом сделались

Из книги Преданная демократия. СССР и неформалы (1986-1989 г.г.) автора Шубин Александр Владленович

БЫТЬ СВОБОДНЫМ ОКОНЧАТЕЛЬНАЯ РЕДАКЦИЯ программного документа под названием «Декларация историко-политического клуба „Община“ принадлежит перу А. Исаева и В. Гурболикова. Она была принята делегацией „Общины“ на информационной встрече-диалоге „Общественные

Из книги Большой план апокалипсиса. Земля на пороге Конца Света автора Зуев Ярослав Викторович

4.1. Свой среди чужих, чужой среди своих Не одни флорентинцы сделали правильные выводы относительно того, что именно и как движет миром. У творцов «Золотой сети» оказались весьма деятельные, предприимчивые соседи. Порой они действовали заодно с флорентинцами, иногда их

Из книги Образ врага [Расология и политическая антропология] автора Савельев Андрей Николаевич

Из книги Однажды Сталин сказал Троцкому, или Кто такие конные матросы. Ситуации, эпизоды, диалоги, анекдоты автора Барков Борис Михайлович

УЛЫБКИ ФАИНЫ РАНЕВСКОЙ. Очень тяжело быть гением среди козявок, или Народные артистки на дороге не валяются… Известная актриса Фаина Раневская с большим успехом морочила голову своей подруге Татьяне Тэсс, посылая в редакцию отклики на ее статьи от имени некоего

Из книги Восток - Запад. Звезды политического сыска автора Макаревич Эдуард Федорович

Урок 12, последний: во имя защиты идеалов и морали можно быть немного аморальным Скончался Гувер 2 мая 1972 года. Первым его тело увидел садовник, который принес заказанные им накануне розы. Он долго стучал в дверь спальни, а потом толкнул ее. Гувер лежал на полу недалеко от

Из книги Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 г. автора Брюханов Владимир Андреевич

3.8. Свои среди чужих, чужие среди своих Официальная версия, вошедшая в канонизированную летопись революционного движения, таким образом сообщает о событиях, последовавших в Харькове вслед за арестом Медведева-Фомина 1 июля 1878 года.Медведев-Фомин продолжал сидеть под

Из книги Призраки истории автора Баймухаметов Сергей Темирбулатович

Деградация дворянства Можно ли быть свободным среди рабов?И понятно, что в долгом пути так или иначе речь у нас заходила о дворянстве (молодые офицеры всегда неравнодушны к этой теме, им кажется, что золотые погоны их как-то приближают к знатному сословию), о заслугах

Из книги Соседи. История уничтожения еврейского местечка автора Гросс Ян Томаш

МОЖНО ЛИ БЫТЬ ОДНОВРЕМЕННО ПРЕСЛЕДОВАТЕЛЕМ И ЖЕРТВОЙ? Война в жизни каждого общества играет мифотворческую роль. Не стоит распространяться о важности символики народной мартирологии, уходящей корнями в опыт Второй мировой войны, для самосознания польского общества.

Из книги Беседы автора Агеев Александр Иванович

Классовая борьба — не выдумка Маркса, а одна из неустранимых констант всемирной истории. Примеров, когда национальное единство становится жертвой острого социального конфликта, не счесть.

В дворянском самосознании XVIII столетия господствовало представление, что «благородное сословие» — «единственное правомочное сословие, обладающее гражданскими и политическими правами, настоящий народ в юридическом смысле слова…, через него власть и правит государством; остальное население — только управляемая и трудящаяся масса, платящая за то и другое, и за управление ею, и за право трудиться; это — живой государственный инвентарь. Народа в нашем смысле слова [т. е. нации] … не понимали или не признавали» (В. О. Ключевский). Д. И. Фонвизин определял дворянство как «состояние», «долженствующее оборонять Отечество купно с государем и корпусом своим представлять нацию», но в понятие «нация» для него не входил «мужик, одним человеческим видом от скота отличающийся». По сути, сословно-классовая идентичность отождествлялась дворянами с национальной. И это вполне естественно, трудно признать единоплеменников и сограждан в тех, кто и социально, и культурно не имеет с тобой практически ничего общего.
Политическая бессмысленность нового образа жизни дворянства не могла не привести к нравственной деградации этого класса. В дворянской среде появился новый тип людей - великосветский кавалер воспитанный по-французски. Все русское для него не существовало или существовало только как предмет насмешки. Многие из этих дворян даже не умели говорить по-русски. Это были люди глубоко чуждые русской культуры и православия.

Вот мой Онегин на свободе;
Острижен по последней моде,
Как dandy лондонский одет —
И наконец увидел свет.
Он по-французски совершенно
Мог изъясняться и писал;
Легко мазурку танцевал
И кланялся непринужденно;
Чего ж вам больше? Свет решил,
Что он умен и очень мил.

Такой портрет светского человека ХIХ в. нарисован Пушкиным. Ему вторит литератор Погожев: “Молодой человек тех времен, желающий быть принятым в большом свете, необходимо должен иметь следующие качества: говорить по французски, танцевать, знать хотя бы по названиям сочинения новейших авторов, судить о их достоинствах, порицать старых и все старое, разбирать играемые на театрах пьесы, уметь завести спор о музыке, сесть за фортепьяно и взять небрежно несколько аккордов… или промурлыкать романс или арию; знать наизусть несколько стихов любимого дамами или модного современного поэта. Но главное - это играть в карты и быть одетым по последней моде”
“Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь” — так отзывался Пушкин об образовании светского человека своего времени. Прав ли был поэт? Судите сами. Начальное образование дворянский отпрыск получал дома, в семье. Пушкин писал, что домашнее обучение ограничивалось знанием двух-трех языков и начальным ознакомлением со всеми науками. Приглашенные в дом учителя, кроме истории, русского языка, словесности, обучали верховой езде, танцам, фехтованию, — ведь эти навыки входили в обязательный минимум дворянского воспитания. Как едко заметил грибоедовский Чацкий: “Хлопочут набирать учителей полки, числом поболее, ценою подешевле”.
Характерная фигура домашнего воспитателя того времени — гувернер-француз, вроде того, что воспитывал Евгения Онегина:

«Monsieur l`Abbe, француз убогой,
Чтоб не измучилось дитя,
Учил его всему шутя,
Не докучал моралью строгой,
Слегка за шалости бранил
И в Летний сад гулять водил....»

До французской революции эту должность исполняло немало приехавших в Россию авантюристов, жуликов, беглых солдат, актеров, парикмахеров — малообразованная публика. Правда, русские принимали их с распростертыми объятиями.
Важной составляющей образования светского человека было знание иностранных языков. Со второй половины ХVIII в. раз говорным языком высшего света стал французский. В немалой степени этому содействовала императрица Елизавета Петровна, которую Петр I собирался выдать за короля Людовика ХV. Екатерина II тоже превосходно владела этим языком, переписывалась с Вольтером и Дидро. На французском написаны и ее знаменитые автобиографические “Записки”.
В начале ХIХ в. в дворянских семьях дети нередко усваивали сначала чужой язык — на нем говорили родители и гувернеры-французы, а затем уже родной, русский. Порой доходило до абсурда. В 1820 г. генерал-губернатором Москвы стал князь Дмитрий Голицын. Проведя юные годы за границей, он хорошо знал иностранные языки, но очень плохо говорил по-русски. Когда требовалось выступить перед москвичами с речью, он составлял текст по-французски, затем его переводили на русский, и князю приходилось буквально выучивать его наизусть.
Русская писательница, хозяйка одного из лучших московских литературных салонов, княгиня Зинаида Волконская, родившаяся в семье дипломата и выросшая за границей, приехав в Россию, упорно преодолевала свое плохое знание русского языка.
Еще хуже у многих дворян об стояло дело с письменной русской речью Один из современников Пушкина писал знал толпу князей Трубецких, Долгоруких, Голицыных, Оболенских, Несвицких, Щербатовых, Хованских, Волконских, Мещерских, которые не могли написать на русском языке двух строк, но все умели красноречиво говорить по-русски... непечатные слова”.

Героиня Пушкина Татьяна Ларина написала любовное письмо Онегину тоже по-французски

Еще предвижу затрудненья:
Родной земли спасая честь,
Я должен буду, без сомненья,
Письмо Татьяны перевесть.
Она по-русски плохо знала,
Журналов наших не читала,
И выражалася с трудом
На языке своем родном,
Итак, писала по-французски...
Что делать! повторяю вновь:
Доныне дамская любовь
Не изъяснялася по-русски,
Доныне гордый наш язык
К почтовой прозе не привык.

Крепостные (вместе со своим имуществом) фактически являлись частной собственностью помещиков, «составной частью сельскохозяйственного помещичьего инвентаря» (Ключевский), которую можно было продать, подарить, обменять, проиграть в карты — с землей и без земли, семьями и «поштучно», «как скотов, чего во всем свете не водится», по выражению Петра I; крепостными платили долги, давали взятки, платили врачам за лечение, их крали… Объявления о продаже крепостных, открыто печатавшиеся в отечественных газетах конца XVIII столетия, производят сильнейшее впечатление именно своим спокойным, обыденным (а иногда добродушно-юмористическим) тоном. Вот образчики таких объявлений: «некто, отъезжая из С.-Петербурга, продает 11 лет девочку и 15 лет парикмахера, за которого дают 275 р., да сверх того столы, 4 кровати, стулья, перины, подушки, платяной шкаф, сундуки, киота для образов и прочий домашний скарб»; «продается лет 30 девка и молодая гнедая лошадь. Их видеть можно у Пантелеймона против мясных рядов в Меншуткином доме, у губернского секретаря Иевлева»; «продается девка 16 лет и поезженная карета», «продается каменный дом с мебелью, пожилых лет мужчина и женщина и молодых лет холмогорская корова», «продается портной, зеленый забавный попугай и пара пистолетов»…

О культурной отгороженности дворянства от «народа», как об опасном для национального бытия расколе, нуждающемся в срочном преодолении, много писалось с начала XIX века, но в XVIII столетии этом не видели трагедии. «Юности честное зерцало», напротив, поучало, что «младые шляхетские отроки должны всегда между собой говорить иностранными языками, дабы можно было их от других незнающих болванов распознать, дабы можно было им говорить так, чтобы слуги их не понимали». «Шляхетские отроки» это наставление подхватили с таким энтузиазмом, что даже накануне войны 1812 года «высшее общество … говорило по-русски более самоучкою и знало его понаслышке» (Н. Ф. Дубровин), за исключением наиболее экспрессивной части «великого и могучего», которая использовалась для общения с подлым народом.
«Простонародное» отождествлялось с «допетровским», «неевропейским», «нецивилизованным». Даже Карамзин, опубликовавший уже «Бедную Лизу», в одном из писем 1793 года, иронизируя над «дебелым мужиком, который чешется неблагопристойным образом или утирает рукавом мокрые усы свои, говоря, ай парень! что за квас!», констатирует: «надобно признаться, что тут нет ничего интересного для души нашей».
Ничего удивительного нет в том, что «подлые» тоже не считали «благородных» своими. Крестьяне не оставили на сей счет письменных источников, ибо в большинстве своем были неграмотными, но убедительнее любых слов это доказывает жестокая и кровавая резня («прекровожаждущий на благородных рыск», по выражению Державина), устроенная «господам» «рабами» во время пугачевского восстания, когда было убито в общей сложности около 1600 помещиков, включая их жен и детей, около 1 тысячи офицеров и чиновников и больше 200 священников.
После реформы 1861 года дворянство и крестьянство продолжали жить в разных, почти не сообщающихся социокультурных мирах, законсервированных путем создания крестьянского общинного управления с особым правовым и культурным полем.
Таким образом, сначала из-за крепостного права, а затем из-за его неизжитых последствий была, во-первых, сорвана возможность действительной, а не декоративной русификации окраин, а во-вторых, создан очаг социального конфликта в самом центре Великороссии.
Результатом этого явились сожженные все до единого «дворянские гнезда» в 1917 году, массовое дезертирство с фронтов первой мировой, истребление офицерства и интеллигенции…

Денис Иванович Фонвизин знаменитый писатель, он родился 3 апреля 1745 года в дворянской семье. Писать Фонвизин начал поздно, в последний годы жизни он тяжело болел и с головой ушел в литературу. Самым знаменитым его произведением является комедия "Недоросль". Один из главных героев комедии - Стародум, прототипом которого являлся отец самого автора. От отца писатель унаследовал нетерпимость к взяточничеству, низкопоклонству, злу и насилию.

Практически полной противоположностью Стародума является госпожа Простакова.

Она - одна из главных героинь комедии. Безграмотная, жестокая, грубая, но сильно любящая своего сына Митрофанушку, только вот любовь эта животная, а не нежная материнская "...Поди ж, Еремеевна, дай позавтракать ребенку..." Мужа же своего держит "под каблуком" и относится к нему неуважительно "Сам ты мешковат, умная голова"; хотя сама безграмотна и не умнее его "...Я могу письма получать, а читать их всегда велю другому...". Со слугами Простакова жестока и груба "А ты разве девка, собачья ты дочь? Разве у меня в доме, кроме твоей скверной хари, и служанок нет!", но если ей выгодно может стать доброй и ласковой с кем угодно. Хитрая, делающая все ради выгоды и считающая себя "выше других", этим она похожа на своего брата, а с ним у неё отношения более уважительные, нежели с мужем.

Основными проблемами в комедии являются нравственное разложение дворянства и проблемы воспитания. Через речь Стародума автор не только показывает отношение людей между собой, но и ищет причины упадка моральных основ общества. Вторая проблема - проблема воспитания. Этой проблеме отведены сцены обучения Митрофанушки и многие речи Стародума. Но главные сцены - это экзамен Митрофанушки, где он во всей "красе" демонстрирует свои "знания" по грамматике и географии. По мнению Фонвизина, проблема воспитания имеет государственное значение, так как правильное воспитание является спасением общества от духовного упадка.

Денис Иванович Фонвизин один из самых известных сатириков и его произведения, написанные более двухсот лет назад до сих пор актуальны. В комедии "Недоросль" мы можем узнать в героя и наших современников, живущих рядом с нами.

Обновлено: 2016-04-02

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.