Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Белорусский государственный университет

Филологический факультет

Кафедра русской литературы

«Проблематика романа Герцена «Кто виноват?» (проблемы любви, брака, воспитания, вины и невинности). Сюжетно-композиционная структура и система образов. Типы героев времени»

Выполнила:

Студентка 2 курса, 5 группы

Специальности «Русская филология»

Говорунова Валентина Васильевна

Минск, 2013

Роман «Кто виноват?» начат Герценом в 1841 году в Новгороде. Его первая часть завершена в Москве и появилась в 1845 и в 1846 годах в журнале «Отечественные записки». Полностью он вышел отдельным изданием в 1847 году в виде приложения к журналу «Современник».

По словам Белинского, особенность романа «Кто виноват?» - могущество мысли. «У Искандера, -- пишет Белинский, -- мысль всегда впереди, он вперед знает, что и для чего пишет».

В первой части романа характеризуются главные герои и многосторонне обрисовываются обстоятельства их жизни. Эта часть по преимуществу эпическая, представляющая цепь биографий основных персонажей. роман персонаж композиционный крепостнический

Завязка романа -- сложный узел семейно-бытовых, социально-философских и политических противоречий. Именно с приезда Бельтова в город развертывается острая борьба идей, моральных принципов консервативно-дворянского и демократически-разночинского лагерей. Дворяне, почувствовав в Бельтове «протест, какое-то обличение их жизни, какое-то возражение на весь порядок ее», никуда его не выбрали, «прокатили». Не удовлетворившись этим, они сплели гнусную паутину грязной сплетни о Бельтове и Любови Александровне.

Начиная с завязки, развитие сюжета романа принимает все большую эмоционально-психологическую напряженность. Отношения сторонников демократического лагеря осложняются. Центром изображения становятся переживания Бельтова и Круциферской. Кульминация их взаимоотношений, будучи и кульминацией романа в целом, -- объяснение в любви, а потом прощальное свидание в парке.

Композиционное искусство романа выразилось и в том, что отдельные биографии, которыми он начат, постепенно сливаются в неразложимый жизненный поток.

При видимой отрывочности повествования, когда рассказ от автора сменяется письмами героев, выдержками из дневника, биографическими отступлениями, роман Герцена строго последователен. “Повесть эта, несмотря на то, что она будет состоять из отдельных глав и эпизодов, имеет такую целость, что вырванный лист портит все”,-- пишет Герцен.

Основным организующим началом романа служит не интрига, не сюжетная ситуация, а ведущая идея -- зависимость людей от губящих их обстоятельств. Этой идее подчиняются все эпизоды романа, она придает им внутреннюю смысловую и внешнюю целостность.

Своих героев Герцен показывает в развитии. Для этого он использует их биографии. По его убеждению, именно в биографии, в истории жизни человека, в эволюции его поведения, определяемого конкретными обстоятельствами, раскрывается его социальная сущность и оригинальная индивидуальность. Руководствуясь своим убеждением, Герцен строит роман в виде цепи типических биографий, связанных между собой жизненными судьбами. В ряде случаев его главы и называются «Биографии их превосходительств», «Биография Дмитрия Яковлевича».

Композиционное своеобразие романа «Кто виноват?» заключается и в последовательном расположении его характеров, в социальном контрасте и градации. Вызывая заинтересованность читателя, Герцен расширяет социальное звучание романа и усиливает психологический драматизм. Начавшись в усадьбе, действие переносится в губернский город, а в эпизодах из жизни основных действующих лиц -- в Москву, Петербург и за границу.

Герцен назвал историю "лестницей восхождения". В первую очередь - это духовное возвышение личности над условиями жизни определенной среды. В романе личность только тогда заявляет о себе, когда отделяется от своей среды.

На первую ступень этой "лестницы" вступает Круциферский, мечтатель и романтик, уверенный в том, что в жизни нет ничего случайного. Он помогает дочери Негрова подняться, но она поднимается ступенькой выше и теперь видит больше, чем он; Круциферский, робкий и несмелый, больше не может сделать ни шагу вперед. Она поднимает голову и, увидев там Бельтова, подает ему руку.

Но в том-то и дело, что эта встреча ничего не изменила в их жизни, а лишь увеличила тяжесть действительности, обострила чувство одиночества. Жизнь их была неизменна. Первой это почувствовала Люба, ей показалось, что она вместе с Круциферским потерялась среди безмолвных просторов.

В романе отчетливо выражена авторская симпатия к русскому народу. Социальным кругам, властвующим в поместьях или в бюрократических учреждениях, Герцен противопоставил явно сочувственно изображаемых крестьян, демократическую интеллигенцию. Писатель придает большое значение каждому образу из крестьян, даже второстепенному. Так, он ни в коем случае не хотел печатать свой роман, если цензура исказит или выбросит образ Софи. Герцен сумел в своем романе показать непримиримую враждебность крестьян по отношению к помещикам, а также и моральное их превосходство над своими владельцами. Любоньку особенно восхищают крестьянские дети, в которых она, выражая взгляды автора, видит богатые внутренние задатки: «Какие славные лица у них, открытые и благородные!»

Образом Круциферского Герцен ставит проблему «маленького» человека. Круциферский, сын губернского лекаря, по случайной милости мецената, кончил Московский университет, хотел заниматься наукой, но нужда, невозможность существовать даже частными уроками заставили его поехать на кондицию к Негрову, а затем стать учителем провинциальной гимназии. Это скромный, добрый, благоразумный человек, восторженный поклонник всего прекрасного, пассивный романтик, идеалист. Дмитрий Яковлевич свято верил в идеалы, витающие над землей, а все явления жизни объяснял духовным, божественным началом. В практической жизни это беспомощный, всего боящийся ребенок. Смыслом жизни стала его все поглощающая любовь к Любоньке, семейное счастье, которым он упивался. А когда это счастье стало колебаться и рушиться, то он оказался морально раздавленным, способным лишь молиться, плакать, ревновать и спиваться. Фигура Круциферского приобретает трагический характер, определяемый его разладом с жизнью, его идейной отсталостью, инфантильностью.

Доктор Крупов и Любонька представляют новую ступень в раскрытии типа разночинца. Крупов -- материалист. Несмотря на косный, глушащий все лучшие порывы провинциальный быт -- Семен Иванович сохранил в себе человеческие начала, трогательную любовь к людям, к детям, чувство собственного достоинства. Отстаивая свою независимость, он пытается по мере сил приносить людям добро, не разбирая их чинов, званий и состояний. Навлекая на себя гнев власть имущих, пренебрегая их сословными предрассудками, Крупов идет в первую очередь не к знатному, а к наиболее нуждающемуся в лечении. Через Крупова автор иногда высказывает собственные взгляды о типичности семьи Негровых, об узости человеческой жизни, отданной лишь семейному счастью.

Психологически более сложным предстает образ Любоньки. Внебрачная дочь Негрова от крепостной крестьянки, она с раннего детства оказалась в условиях незаслуженных обид, грубых оскорблений. Все и всё в доме напоминали Любови Александровне, что она барышня «по благодеянию», «по милости». Притесняемая и даже презираемая за свое «холопское» происхождение, она чувствует себя одинокой, чужой. Каждодневно ощущая оскорбительную несправедливость по отношению к себе, она возненавидела неправду и все то, что теснит, давит свободу человека. Сострадания к крестьянам, родным ей по крови, и испытываемому гнету, вызвали в ней горячее к ним сочувствие. Находясь все время под ветром нравственных невзгод, Любонька выработала в себе твердость в отстаивании своих человеческих прав и непримиримость к злу в любых его видах. И вот явился Бельтов, указавший, кроме семейного, возможности и другого счастья. Любовь Александровна признается, что после встречи с ним она изменилась, возмужала: «Сколько новых вопросов возникло в душе моей!.. Он открыл мне новый мир внутри меня». На редкость богатая, деятельная натура Бельтова увлекла Любовь Александровну, разбудила ее дремавшие возможности. Бельтов был изумлен ее необыкновенной даровитостью: «Те результаты, за которые я пожертвовал полжизнью, -- говорит он Крупову, -- были для нее простыми, само собой понятными истинами». Образом Любоньки Герцен показывает права женщины на равенство с мужчиной. Любовь Александровна нашла в Бельтове человека во всем ей созвучного, ее истинное счастье с ним. А на пути к этому счастью кроме морально-правовых норм, общественного, мнения, стоит Круциферский, умоляющий не покидать его, и их сын. Любовь Александровна знает, что счастья с Дмитрием Яковлевичем у нее уже не будет. Но, подчиняясь обстоятельствам, жалея слабого, гибнущего Дмитрия Яковлевича, вырвавшего ее из негровского гнета, сохраняя для своего ребенка семью, она по чувству долга остается с Круциферским. О ней очень верно сказал Горький: «Эта женщина остается с мужем своим -- человеком слабым, чтобы не убить его изменой».

Драма Бельтова, «лишнего» человека, ставится автором в непосредственную зависимость от социальной системы, господствовавшей тогда в России. Исследователи очень часто видели причину трагедии Бельтова в его абстрактно-гуманитарном воспитании. Но было бы ошибочно понять образ Бельтова лишь как нравоучительную иллюстрацию того, что воспитание должно быть практическим. Ведущий пафос этого образа в другом -- в осуждении социальных условий, погубивших Бельтова. Но что же мешает развернуться этой «огненной, деятельной натуре» на благо обществу? Несомненно, наличие крупного родового поместья, отсутствие практических навыков, трудового упорства, недостаточность трезвого взгляда на окружающие условия, но главное, социальные обстоятельства! Страшны, античеловечны те обстоятельства, в которых лишни, не нужны благородные, светлые люди, готовые на любые подвиги ради общего счастья. Безысходно мучительно состояние подобных людей. Их правый, негодующий протест оказывается бессильным.

Но этим не ограничивается общественный смысл, прогрессивно-воспитательная роль образа Бельтова. Его взаимоотношения с Любовью Александровной -- энергичный протест против собственнических норм брачно-семейных отношений. Во взаимоотношениях Бельтова и Круциферской писатель наметил идеал такой любви, которая духовно поднимает и растит людей, раскрывая все заложенные в них способности.

Таким образом, основная цель Герцена и заключалась в том, чтобы воочию показать, что изображаемые им социальные условия душат лучших людей, глушат их стремления, судя их несправедливым, но непререкаемым судом затхлого, консервативного общественного мнения, опутывая их сетями предрассудков. И это определило их трагедию. Благоприятное решение судеб всех положительных героев романа может обеспечить лишь коренное преобразование действительности -- такова основополагающая мысль Герцена.

Роман «Кто виноват?», отличаясь сложностью проблематики, многозначен в своей жанрово-видовой сущности. Это роман социально-бытовой, философско-публицистический и психологический.

Свою задачу Герцен видел не в том, чтобы разрешить вопрос, а в том, чтобы его верно обозначить. Поэтому он избрал протокольный эпиграф: “А случай сей за неоткрытием виновных предать воле Божией, дело же, почислив нерешенным сдать в архив. Протокол”.

Размещено на Allbest.ru

...

Подобные документы

Раскрытие психологизма романа Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание". Художественное своеобразие романа, мир героев, психологический облик Петербурга, "духовный путь" героев романа. Психическое состояние Раскольникова с момента зарождения теории.

реферат , добавлен 18.07.2008


Изучение факторов, повлиявших на написание исторического романа "Унесенные ветром" американской писательницей Маргарет Митчелл. Характеристика героев романа. Прототипы и имена персонажей произведения. Исследование идейно-художественного содержания романа.

реферат , добавлен 03.12.2014


История написания романа, его проблематика и мотивная структура. Развитие сюжетных линий и их соотношение с основной идеей романа, система образов и роль снов. Концептуальная триада дом-город-космос, особенности ее применения в литературном произведении.

курсовая работа , добавлен 10.04.2016


Личность М. Булгакова и его роман "Мастер и Маргарита". Сюжетно-композиционное своеобразие романа, система образов героев. Историческая и художественная характеристика Воланда и его свиты. Сон Понтия Пилата как олицетворение победы человека над собой.

анализ книги , добавлен 09.06.2010


Создание романа Ф.М. Достоевского "Идиот". Образ князя Мышкина. Речевое поведение главного героя романа. Гендерно-маркированные особенности речевого поведения персонажей. Языковые способы выражения маскулинности и феминности в художественном тексте.

дипломная работа , добавлен 25.10.2013


Нравственно-поэтическая характеристика романа Ф.М. Достоевского "Идиот". История написания романа, его нарвственная проблематика. Характеристика образа Настасьи Филипповны в романе Ф.М. Достоевского, ее нравственный облик, последний период жизни.

дипломная работа , добавлен 25.01.2010


Художественное своеобразие романа "Анна Каренина". Сюжет и композиция романа. Стилевые особенности романа. Крупнейший социальный роман в истории классической русской и мировой литературы. Роман широкий и свободный.

курсовая работа , добавлен 21.11.2006


Рассмотрение особенностей документальной прозы. Жанровое своеобразие романа Чака Паланика "Дневник". Признаки романа-исповеди в произведении. Аспекты изучения творчества Чака Паланика. Специфика жанрового и интермедиального взаимодействия в романе.

дипломная работа , добавлен 02.06.2017


Краткая характеристика русско-турецкой войны 1877-1878 годов. Значение романа В.И. Пикуля "Баязет" в изучении данного исторического события. Определение жанра романа, его особенности и идейно-тематическое своеобразие. Анализ историзма романа "Баязет".

дипломная работа , добавлен 02.06.2017


Определение жанровой категории произведения современного крымского писателя В. Килесы "Юлька в стране Витасофии". Изучение жанровых особенностей волшебной сказки, притчи и детективно-приключенческого романа. Анализ биографии и интервью с автором романа.

Герцен А. И.

Сочинение по произведению на тему: Роман Герцена «Кто виноват?»

Композиция романа “Кто виноват?” очень оригинальна. Только первая глава первой части имеет собственно романтическую форму экспозиции и завязки действия - “Отставной генерал и учитель, определяющийся к месту”. Далее следуют: “Биография их превосходительств” и “Биография Дмитрия Яковлевича Круциферского”. Глава “Житье-бытье” является главой из правильной формы повествования, но за ней следует “Биография Владимира Бельтова”.
Герцен хотел составить роман из такого рода отдельных жизнеописаний, где “в подстрочных примечаниях можно сказать, что такой-то женился на такой-то”. “Для меня повесть - рама”,- говорил Герцен. Он рисовал по преимуществу портреты, его интересовали больше всего лица и биографии. “Лицо - послужной список, в котором все отмечено,- пишет Герцен,- паспорт, на котором визы остаются”.
При видимой отрывочности повествования, когда рассказ от автора сменяется письмами героев, выдержками из дневника, биографическими отступлениями, роман Герцена строго последователен. “Повесть эта, несмотря на то, что она будет состоять из отдельных глав и эпизодов, имеет такую целость, что вырванный лист портит все”,- пишет Герцен.
Свою задачу он видел не в том, чтобы разрешить вопрос, а в том, чтобы его верно обозначить. Поэтому он избрал протокольный : “А случай сей за неоткрытием виновных предать воле Божией, дело же, почислив нерешенным сдать в архив. Протокол”.
Но он писал не протокол, а роман, в котором исследовал не “случай, а закон современной действительности”. Вот почему вопрос, вынесенный в заголовок книги, с такой силой отозвался в сердцах его современников. Основную мысль романа критика видела в том, что проблема века получает у Герцена не личное, а общее значение: “Виноваты не мы, а та ложь, сетями которой опутаны мы с самого детства”.
Но Герцена занимала проблема нравственного самосознания и личность. Среди героев Герцена нет злодеев, которые бы сознательно и преднамеренно творили зло своим ближним. Его герои -дети века, не лучше и не хуже других; скорее, даже лучше многих, а в некоторых из них есть залоги удивительных способностей и возможностей. Даже генерал Негров, владелец “белых рабов”, крепостник и деспот по обстоятельствам своей жизни, изображен как человек, в котором “жизнь задавила не одну возможность”. Мысль Герцена была социальной по существу, он изучал психологию своего времени и видел прямую связь характера человека с его средой.
Герцен называл историю “лестницей восхождения”. Эта мысль означала прежде всего духовное возвышение личности над условиями жизни определенной среды. Так, в его романе “Кто виноват?” только там и тогда личность заявляет о себе, когда она отделяется от своей среды; иначе ее поглощает пустота рабства и деспотизма.
И вот на первую ступень “лестницы восхождения” вступает Круциферский, мечтатель и романтик, уверенный в том, что в жизни нет ничего случайного. Он подает руку Любе, дочери Негрова, помогает ей подняться. И она поднимается вслед за ним, но ступенькой выше. Теперь она видит больше, чем он; она понимает, что Круциферский, робкий и смятенный человек, не сможет больше сделать ни шагу вперед и выше. А когда она поднимает голову, то взор ее падает на Бельтова, который был на той же лестнице гораздо выше, чем она. И Люба сама протягивает ему руку.
“Красота и вообще сила, но она действует по какому-то избирательному сродству”,- пишет Герцен. По избирательному сродство действует и ум. Вот почему Любовь Круциферская и Владимир Бельтов не могли не узнать друг друга: в них было это сродство. Все то, что было известно ей лишь как острая догадка, ему открывалось как цельное знание. Это была натура “чрезвычайно деятельная внутри, раскрытая всем современным вопросам, энциклопедическая, одаренная смелым и резким мышлением”. Но в том-то и дело, что эта встреча, случайная и вместе с тем и неотразимая, ничего не изменила в их жизни, а лишь увеличила тяжесть действительности, внешних препятствий, обострила чувство одиночества и отчужденности. Жизнь, которую они хотели изменить своим восхождением, была неподвижна и неизменна. Она похожа на ровную степь, в которой ничто не колышется. Первой это почувствовала Люба, когда ей показалось, что она вместе с Кру-циферским потерялась среди безмолвных просторов: “Они были одни, они были в степи”. Герцен разворачивает метафору и применительно к Бельтову, выводя ее из народной пословицы “Один в поле не воин”: “Я точно герой народных сказок. ходил по всем распутьям и кричал: „Есть ли в поле жив человек?" Но жив человек не откликался. Мое несчастье! А один в поле не ратник. Я и ушел с поля.” “Лестница восхождения” оказалась “горбатым мостиком”, который и поднял на высоту, и отпустил на все четыре стороны.
“Кто виноват?” - интеллектуальный роман. Его герои - люди мыслящие, но у них есть свое “горе от ума”. И состоит оно в том, что со всеми своими блестящими идеалами они принуждены были жить в сером свете, оттого и мысли их кипели “в действии пустом”. Даже гениальность не спасает Бельтова от этого “мильона терзаний”, от сознания того, что серый свет сильнее его блестящих идеалов, если его одинокий голос теряется среди безмолвия степи. Отсюда и возникает чувство подавленности и скуки: “Степь - иди, куда хочешь, во все стороны - воля вольная, только никуда не дойдешь.”
В романе есть и нотки отчаяния. Искандер писал историю слабости и поражения сильного человека. Бельтов как бы боковым зрением замечает, что “дверь, ближе и ближе открывавшаяся, не та, через которую входят гладиаторы, а та, в которую выносят их тела”. Такова была судьба Бельтова, одного из плеяды “лишних людей” русской литературы, наследника Чацкого, Онегина и Печорина. Из его страданий выросли многие новые идеи, которые нашли свое развитие в “Рудине” Тургенева, в поэме Некрасова “Саша”.
В этом повествовании Герцен говорил не только о внешних преградах, но и о внутренней слабости человека, воспитанного в условиях рабства.
“Кто виноват?” - вопрос, который не давал однозначного ответа. Недаром поиск ответа на герценовский вопрос занимал самых выдающихся русских мыслителей - от Чернышевского и Некрасова до Толстого и Достоевского.
Роман “Кто виноват?” предсказывал будущее. Это была пророческая . Бельтов, так же как и Герцен, не только в губерн ском городе, среди чиновников, но и в столичной канцелярии - всюду находил “всесовершеннейшую тоску”, “умирал от скуки”. “На родном берегу” он не мог найти для себя достойного дела.
Но и “на том берегу” водворилось рабство. На развалинах революции 1848 года торжествующий буржуа создал империю собственников, отбросив добрые мечтания о братстве, равенстве и справедливости. И вновь образовалась “всесовершенней-шая пустота”, где мысль умирала от скуки. И Герцен, как предсказал его роман “Кто виноват?”, подобно Бельтову, стал “скитальцем по Европе, чужой дома, чужой на чужбине”.
Он не отрекся ни от революции, ни от социализма. Но им овладели усталость и разочарование. Как Бельтов, Герцен “нажил и прожил бездну”. Но все пережитое им принадлежало истории. Вот почему так значительны его мысли и воспоминания. То, что Бельтова томило как загадка, стало у Герцена современным опытом и проницательным познанием. Снова возникал перед ним тот самый вопрос, с которого все началось: “Кто виноват?”
http://vsekratko.ru/gercen/raznoe2

Русская литература и медицина: Тело, предписания, социальная практика [Сборник статей] Борисова Ирина

5 Роман Герцена «Кто виноват?»

Роман Герцена «Кто виноват?»

развитие психологического реализма Роман «Кто виноват?» состоит из двух частей, значительно отличающихся друг от друга в том, что касается изображения литературных героев. Первая часть состоит из серии биографий героев, рассказа об их происхождении, окружении и жизненных обстоятельствах. Описывая различные стороны общественной жизни (вполне в духе физиологического очерка), Герцен обнаруживает и анализирует факты взаимодействия между отдельным человеком и социумом в среде поместного дворянства. Эта серия биографий подготавливает развитие сюжетной линии, начинающееся во второй части романа. Начиная с этого момента вводится прием литературного психологизирования, так что биографии героев становятся более динамичными. Упор при этом делается на внутренний мир героев, поэтому описание их внешности играет лишь второстепенную роль. Автор прибегает к внешнему лишь в том случае, когда оно может служить индикатором душевных состояний героя и является, таким образом, дополнением к его биографии; взаимодействие героя с внешним миром манифестируется в первую очередь на уровне изображения его внутреннего мира. Автор проводит «открытый эксперимент» над героями, которые помещаются в различные жизненные обстоятельства.

Итак, усиление психологизирования внутренней перспективы в романе ведет к выходу за жесткие психосоциологические рамки «натуральной школы». Название романа отражает его социально-критическую направленность. На самом деле речь идет об описании парадигмы возможностей внутреннего развития индивидуума в отведенных ему социальных рамках. На первый план при этом выходит проблема самосознания и обретения героем независимости от социума посредством самоанализа.

В отличие от первой части романа, продолжающей традицию «натуральной школы», в которой литературный герой представлен как исполнитель той или иной социальной функции, возложенной на него определенной социальной группой, во второй части уделяется повышенное внимание личности и проблеме ее эмансипации от социальной среды. С. Гурвич-Лищинер в своем исследовании повествовательной структуры романа приходит к выводу, что ярко выраженная полифоническая структура «Кто виноват?» отсылает далеко за рамки подробно дискутировавшейся «натуральной школой» проблемы детерминации личности средой [Гурвич-Лищинер 1994:42–52]. Полифоническое построение на сюжетном уровне предполагает возможность рассматривать героя в его взаимодействии с окружающим миром, а также сконцентрировать внимание на психологических закономерностях развития внутреннего мира героя. Прежде всего, закономерности развития характера обнаруживаются на уровне диалогически конституированной структуры романа. Отказ от представлений о непосредственных причинно-следственных связях между личностью и ее окружением открывает новые нарративные возможности литературного психологизирования. Прошлое героя и рефлексия героя относительно произошедших с ним событий становятся существенными элементами литературного характера. События прошлого при этом оказываются неразрывно связанными с настоящим положением героя, что дает возможность предсказать его будущее в романе.

Эта новая перспектива особенно ярко выражена в образе главной героини романа Любоньке. Подробно разработанный характер героини отличает ее от других персонажей, представленных довольно шаблонно. Она олицетворяет собой способность к интеллектуальному развитию и одновременно к эмоциональным действиям.

С двенадцати лет эта головка, покрытая темными кудрями, стала работать; круг вопросов, возбужденных в ней, был не велик, совершенно личен, тем более она могла сосредоточиваться на них; ничто внешнее, окружающее не занимало ее; она думала и мечтала, мечтала для того, чтоб облегчить свою душу, а думала для того, чтоб понять свои мечты. Так прошло пять лет. Пять лет в развитии девушки - огромная эпоха; задумчивая, скрытно пламенная, Любонька в эти пять лет стала чувствовать и понимать такие вещи, о которых добрые люди часто не догадываются до гробовой доски… [Герцен 1954–1966 IV: 47].

Данный фрагмент является примером выхода за рамки психологического дискурса того времени и отхода от литературных шаблонов, отказывавших женщине в духовном или психическом потенциале и видевших единственную возможность показа душевной жизни героини в изображении «истерической женственности», основными чертами которой были слабость и нерассудительность. Хотя женщина и представляет собой «слабую» часть общества, ее повышенная чувствительность дает ей возможность регистрировать отклонения от нормы в развитии цивилизации. С образом Любоньки литературное психологизирование перенимает такие «типично женские» черты, как нервозность, эмоциональность, порой даже неуравновешенность в качестве оппозиции общественному критерию «нормальности».

Психологизирование в романе достигает своей высшей точки в дневниковых записях Любоньки, в которых эстетика «натуральной школы» транспонируется в автобиографическую саморефлексию. В дневниковых записях Любонька пытается описать свое внутреннее состояние, устанавливая взаимосвязь между ним и внешними обстоятельствами (причем эта интроспекция совершается согласно психологическим законам, ясным для читателя, что значительно повышает ее значимость). Источником психологической правдоподобности такого самоанализа является психологический дискурс того времени с его анализом внутреннего развития человека и связей биографического нарратива с психическим состоянием индивида.

Анализ дневниковых записей Любоньки ясно показывает, что хотя жизненные обстоятельства и играют решающую роль в развитии ее характера, само это развитие должно рассматриваться как «индивидуальное», т. е. в контексте событий жизни героини, и ни в коем случае не как «типичное» или обобщенное. Ее характер является не продуктом социального окружения, а суммой событий всей ее жизни. Он есть результат как «последовательной адаптации мирового опыта» , так и динамического процесса ее личного развития. Основным оказывается тезис, согласно которому «Я» героя вырастает из его личной истории. Сознание героя является сознанием саморефлектирующим и конституирующим нарративный процесс. Характер Любоньки конституируется как с помощью внешней авторской перспективы, так и с помощью автобиографических дневниковых записей. Одновременно с этим в дневниковых записях отчетливо моделируется ситуация личного кризиса (любовного конфликта) рефлектирующей героини. «Самопсихологизирование», переданное в тексте через рассказ от первого лица о мотивации поступков и развитии проблемной ситуации, перерастающей в патологический кризис, достигает высокой степени непосредственности, которая была бы невозможна исходя из одной только авторской перспективы. Развитие любовного конфликта описывается преимущественно самой героиней, поэтому «недостаток» информации, данной непосредственно автором, возмещается при помощи подробного психологического обоснования. В этом контексте именно фундаментальный кризис является импульсом к тому, чтобы из первоначальной наклонности к саморефлексии возникло стремление героини самой писать текст своей жизни. Встреча с дворянином Бельтовым, несущим черты «лишнего человека», вносит резкую перемену в до этого спокойно протекавшую жизнь Любоньки и становится предметом рефлексии героини: «Я много изменилась, возмужала после встречи с Вольдемаром; его огненная, деятельная натура, беспрестанно занятая, трогает все внутренние струны, касается всех сторон бытия. Сколько новых вопросов возникло в душе моей! Сколько вещей простых, обыденных, на которые я прежде вовсе не смотрела, заставляют меня теперь думать» [Герцен 1954–1966 IV: 183].

Муж героини, узнавший о ее любовной связи, глубоко переживает это, его реакцией на измену жены являются апатия и разочарование. Воспоминания Любоньки о былой любви к нему не позволяют ей думать о разрыве с мужем. В то же время моральные законы «здоровой» нормальности искажают перспективу совместной жизни с Бельтовым. В этом аспекте Любонька может воспринимать свое настоящее положение только как «больное»; ее конфликт выливается в презрение к себе из-за слабости воли и совершенного ею «проступка», героиня не видит конструктивного выхода из сложившейся ситуации. Ей совершенно ясно, что попытка освобождения от социальных норм может привести к изоляции, перспектива найти счастье в любовной связи с Бельтовым является слишком неопределенной.

Но почему же все герои этого романа терпят поражение, несмотря на первоначально многообещающие возможности собственного «освобождения»? Ни одна из биографий романа не может служить примером удавшейся жизни, несмотря на то что общественные условия в изображении автора не предопределяют развития героев, следовательно, не могут ему препятствовать. Герои романа не страдают также недостатком самоанализа, тем не менее за их саморефлексией не следуют поступки, они отмечены неспособностью сделать «последний шаг». Причину этого явления нелегко определить однозначно. Название романа подсказывает, что основной вопрос, поставленный писателем, - это вопрос вины (что маркировало бы моральные стороны поведения героев в их личных конфликтах). Впрочем, особенности построения романа и стратегия конструирования сознания героев опровергают гипотезу о «моральной монополии» автора, поэтому на вопрос о причинах общественных и личных конфликтов, изображенных в романе, однозначного ответа дать нельзя. В итоге становится ясно, что предположение о разработке в романе вопроса вины является ошибочным и ведет в неверную сторону. Таким образом, автор отступает от идеологических принципов «натуральной школы», требующих определения (и называющих) виновника социальных болезней.

Герцен стремился показать невозможность одностороннего объяснения социальных и личных проблем героев. Автор не предлагает однозначных ответов и одновременно отказывается от типизировании в пользу процессуальных структур. В этом романе каждая социальная ситуация, каждая диалогическая связь между отдельными персонажами оказывается проблематичной.

Изображая психическое развитие героя и человеческие отношения во всем их многообразии, Герцен по-новому освещает проблему статуса литературы и действительности. Действительность изображается при помощи приема литературного психологизирования, близкого и понятного читателю. Автор выступает в роли психолога, устанавливающего характер героев, их психическое и моральное состояние и связывающего все это с «психическим» состоянием общества. Текст не претендует, однако, на непосредственное отображение действительности путем наполнения романа множеством фактического материала, эту действительность конституирующего. Автор показывает действительность в том виде, в каком она предстает глазам отдельного человека. Общественная реальность подается в романе лишь через призму сознания героев.

Психологизирование становится основным приемом поэтики Герцена. Литература превращается в экспериментальное поле для исследования возможностей развития отдельной личности в определенных условиях, правдоподобность изображения достигается при этом с помощью динамичного изображения психики действующих персонажей. Эта динамика появляется как результат включения в литературный дискурс сегментов антропологических знаний, содержащих определенные коннотативные связи, установить которые было бы невозможно за рамками литературного произведения . Соотношение между литературой и обществом приобретает новую форму. На уровне прагматики устанавливаются новые отношения между текстом, читателем и автором, большую роль в которых играет знание контекста. Позиция, призывающая читателя самому определять виновника социального неустройства, релятивируется с помощью структурной композиции романа. Читатель должен осознать, что действительность слишком сложна, чтобы быть однозначной. Вопрос о соотношении морали, науки и социальных норм ставится вместе с этим по-новому. Литературная психограмма затрудняет функционирование однозначных коннотативных связей и заменяет их многозначностью на уровне прагматики. Одновременно с этим читатель должен связать моральную дилемму вины с жизненной ситуацией читателя. Но какова же позиция человека по отношению к действительности? Познание действительности и познание связи между ней и отдельной личностью стимулируется с помощью «переработки» «внешней» истории в историю собственную. Образ реального человека прочитывается теперь не из его оппозиции к действительности, а из рассматриваемого через призму психологии и находящегося в постоянном развитии процесса ее познания . Задача человека заключается при этом в постепенном усвоении и переработке действительности. Характер человека понимается, следовательно, как динамический, находящийся в постоянном развитии и взаимодействии с внешним миром. Литературная обработка всего этого возможна, однако, лишь в том случае, когда допускается возможность выхода за рамки субъективного и объективации психического развития индивидуума.

Мы можем, таким образом, наблюдать два этапа развития психологического реализма из поэтики медицины. Начальный этап - внедрение в литературу «натуральной школой» «медицинского реализма», использующего психологию в качестве функциональной и организационной модели для постулировании высказываний в области антропологии и социологии. Интерес к проблеме взаимосвязи между индивидуумом и обществом направляется в своем дальнейшем развитии на внутренний мир человека. Достоевский в романе «Бедные люди» разрабатывает проблему взаимосвязи отдельной личности и общества на психологическом уровне и показывает процесс внедрения социальных норм во внутренние структуры психики героя. Психология является при этом не инструментом выражения идеологических убеждений автора, уместнее говорить здесь о ее эстетизации. Герцен в романе «Кто виноват?» изображает парадигму возможностей внутреннего развития личности в отведенных ей социальных рамках. На первый план при этом выходит проблема самосознания и обретения героем независимости от социума посредством самоанализа.

Из книги Живые и мертвые классики автора Бушин Владимир Сергеевич

Из книги Вторая книга авторского каталога фильмов +500 (Алфавитный каталог пятисот фильмов) автора Кудрявцев Сергей

"ВО ВСЕМ ВИНОВАТ РИО" (Blame it on Rio) США. 1983.110 минут. Режиссер Стенли Донен.В ролях: Майкл Кейн, Джозеф Болонья, Валери Харпер, Мишель Джонсон, Деми Мур.В - 2,5; М - 2; Т - 2,5 Дм - 2; Р - 3,5; Д - 2; К - 3,5. (0,494) Консервативно настроенные по отношению к адюльтеру американцы все-таки

Из книги 100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2 автора Соува Дон Б

Из книги Повести о прозе. Размышления и разборы автора Шкловский Виктор Борисович

Из книги Статьи из газеты «Россия» автора Быков Дмитрий Львович

Виноват ли Акунин? Не везет Акунину хотя за экранизации берутся серьезные люди. Адабашьян попробовал - не вышло. Фильм «Азазель» состоял из подчеркнуто изящных картинок в духе черно-белых открыток начала XX века, ненавязчивых острот, крупных планов собранного в складочку

Из книги «Тексты-матрёшки» Владимира Набокова автора Давыдов Сергей Сергеевич

Глава четвертая РОМАН В РОМАНЕ («ДАР»): РОМАН КАК «ЛЕНТА МЁБИУСА» Незадолго до выхода «Дара» - последнего из романов Набокова «русского» периода - В. Ходасевич, который регулярно отзывался о произведениях Набокова, написал: Я, впрочем, думаю, я даже почти уверен, что

Из книги История русской литературы XIX века. Часть 2. 1840-1860 годы автора Прокофьева Наталья Николаевна

Юность Герцена. Первые идейные влияния Незаконнорожденный сын родовитого и богатого русского дворянина И. А. Яковлева и немки Л. Гааг (что объясняет секрет его искусственной немецкой фамилии), Герцен получил достаточно хорошее домашнее воспитание, с детства помимо

Из книги Сочинения русского периода. Проза. Литературная критика. Том 3 автора Гомолицкий Лев Николаевич

«Кто виноват?» В 1845–1846 гг. Герцен публикует роман «Кто виноват?», написанный в новом, «натуральном» ключе и в идейном и стилевом отношениях очевидным образом примыкающий к гоголевской обличительной традиции. Последняя, однако, получает в романе резкое философское

Из книги Русский крест: Литература и читатель в начале нового века автора Иванова Наталья Борисовна

Французская революция 1848 г. Духовный кризис Герцена В 1847 г. Герцен выезжает за границу, а в феврале 1848 г. становится очевидцем событий французской революции, свергшей конституционно-монархический режим «буржуазного короля» Луи Филиппа и провозгласившей Францию

Из книги История русского романа. Том 2 автора

4.Всяк виноват 21. Воистину всякий перед всеми и за всё виноват.22. Да не смущает вас грех людей в вашем делании, не бойтесь, что запрет он дело ваше и не даст ему совершиться, не говорите: «силен грех, сильно нечестие, сильна среда скверная, а мы одиноки и бессильны, затрет

Из книги История русского романа. Том 1 автора Филология Коллектив авторов --

Кто не спрятался, я не виноват Следуя кутузовской тактике, москвичи оставили город. А меня дернуло 5 мая заехать на Пушкинскую. По Тверской – душ из десяти поливальных машин, растерянные прохожие спасаются по подворотням и прячутся в переулках. В Интернете ждал другой

Из книги Скрипач не нужен автора Басинский Павел Валерьевич

ГЛАВА IX. РОМАН ИЗ НАРОДНОЙ ЖИЗНИ. ЭТНОГРАФИЧЕСКИЙ РОМАН (Л. М. Лотман) 1Вопрос о том, возможен ли роман, героем которого явится представитель трудового народа, и о том, каковы должны быть типологические признаки подобного произведения, встал перед деятелями русской

Из книги Русская литература и медицина: Тело, предписания, социальная практика [Сборник статей] автора Борисова Ирина

ГЛАВА I. «КТО ВИНОВАТ?» (Н. И. Пруцков) 1Одну из самых блестящих страниц в историю романа на Западе вписали просветители XVIII века. Подготовляя умы «для приближавшейся революции», просветители XVIII века насытили европейский роман смелым энциклопедическим, революционным

Из книги Русский параноидальный роман [Федор Сологуб, Андрей Белый, Владимир Набоков] автора Сконечная Ольга

Памяти Герцена 6 апреля 2012 года Россия не отметила двухсотлетие великого русского писателя, публициста, философа, политического деятеля Александра Герцена.Я не оговорился. Юбилей этот мы не отметили. Были организованы какие-то выставки, в Россию любезно пригласили в

Из книги автора

5 Роман Герцена «Кто виноват?» развитие психологического реализма Роман «Кто виноват?» состоит из двух частей, значительно отличающихся друг от друга в том, что касается изображения литературных героев. Первая часть состоит из серии биографий героев, рассказа об их

Из книги автора

Параноидальный роман Андрея Белого и «роман-трагедия» В своем отклике на «Петербург» Вяч. Иванов сетует на «слишком частое злоупотребление внешними приемами Достоевского при бессилии овладеть его стилем и проникнуть в суть вещей его заповедными путями».

Сочинение

И в теории, и в практике Герцен последовательно и целеустремленно сближал публицистику и художественную литературу. Он бесконечно далек от спокойного, невозмутимого изображения действительности. Герцен-художник постоянно вторгается в повествование. Перед нами не бесстрастный наблюдатель, а адвокат и прокурор в одном и том же лице, ибо если одних действующих лиц писатель активно защищает и оправдывает, то других разоблачает и осуждает, не скрывая своих субъективных пристрастий. Авторское сознание в романе выражено прямо и открыто.

Первая часть романа состоит преимущественно из развернутых биографий действующих лиц, что подчеркивается даже названием отдельных разделов: «Биографии их превосходительств», «Биография Дмитрия Яковлевича». Во второй части развертывается более последовательное сюжетное повествование с многочисленными вставными эпизодами и авторскими публицистическими отступлениями. В целом же весь художественный текст связан единством авторской идеи и строится прежде всего на основе четкого и последовательного развития авторской мысли, которая стала важнейшим структурообразующим и стилеобразующим фактором. Авторская речь занимает центральное место в общем ходе повествования. Она часто проникнута иронией - то мягкой и добродушной, то разящей, бичующей. При этом Герцен блестяще использует самые разнообразные стили русского языка, смело сочетая формы просторечия с научной терминологией, щедро вводя в текст литературные цитаты и иноязычные слова, неологизмы, неожиданные и потому сразу обращающие на себя внимание метафоры и сравнения. Так создается представление об авторе как великолепном стилисте и энциклопедически образованном человеке, обладающем острым умом и наблюдательностью, способном улавливать самые разнообразные оттенки изображаемой им действительности - смешные и трогательные, трагические и оскорбляющие человеческое достоинство.

Роман Герцена отличается широким охватом жизни во времени и пространстве. Биографии героев позволили ему развернуть повествование в большом временном диапазоне, а поездки Бельтова давали возможность описать дворянскую усадьбу, провинциальные города, Москву, Петербург, рассказать о его заграничных впечатлениях. Глубокий анализ своеобразия Герцена-писателя содержится в статье Белинского «Взгляд на русскую литературу 1847 года». Главную силу автора романа «Кто виноват?» критик увидел в могуществе мысли. «У Искандера (псевдоним Александра Герцена),- писал Белинский,- мысль всегда впереди, он вперед знает, что и для чего пишет; он изображает с поразительною верностью сцену действительности для того только, чтобы сказать о ней свое слово, произвести суд» . По глубокому замечанию критика, «такие таланты так же естественны, как и таланты чисто художественные» . Белинский называл Герцена «по преимуществу поэтом гуманности», в этом он видел пафос творчества писателя, важнейшее общественное и литературное значение романа «Кто виноват?». Традиции интеллектуального романа Герцена были подхвачены и развиты Чернышевским, на что указывает прямая перекличка заглавий: «Кто виноват?» - «Что делать?»

С добрым чувством изображен в романе и чудаковатый дядя покойного Петра Бельтова. Этот барин старинного покроя (молодость его пришлась на начальный период царствования Екатерины II, примерно за семьдесят лет до сюжетного действия в романе) располагает к себе доброжелательным отношением к людям зависимым, искренним увлечением гуманистическими идеалами французских философов-просветителей. И Софью Немчинову, будущую Бельтову, Герцен описал с искренним чувством расположения и сочувствия. Бесправная крепостная, она нечаянно получила образование и была продана в гувернантки, а потом оклеветана, доведена до отчаяния, однако нашла силы, чтобы отстоять себя от пошлых преследований и сохранить доброе имя. Случай сделал ее свободной: на ней женился дворянин. После смерти своего мужа Петра Бельтова она стала владелицей богатейшего имения Белое Поле с тремя тысячами душ крепостных. Это было, пожалуй, труднейшим испытанием: власть и богатство в то время почти неизбежно развращали человека. Однако Софья Бельтова устояла и осталась гуманной. В отличие от других крепостниц, она не унижает слуг, не относится к ним как к одушевленной собственности, а своих зажиточных крестьян не обирает - даже ради любимого сына Владимира, не раз вынужденного очень крупными суммами расплачиваться с обманывавшими его мошенниками.

Не без симпатии представил Герцен читателю даже чиновника Осипа Евсеича, под началом которого приступил к чиновной службе Владимир Бельтов. Трудным путем вышел из низов

этот безродный сын швейцара одного из петербургских департаментов. «Он, переписывая набело бумаги и рассматривая в то же время людей начерно, приобретал ежедневно более и более глубокое знание действительности, верное пониманье окружающего и верный такт поведения»,- отметил Герцен. Примечательно, что Осип Евсеич, единственный из персонажей романа, правильно определил и самую суть характера девятнадцатилетнего Бельтова, и его типичность, и даже то, что он на службе не уживется. Он понял главное: Бельтов - человек честный, искренний, желающий людям добра, но не боец. Нет у Бельтова выносливости, упорства в борьбе, нет и деловой хватки, а самое главное - нет знания жизни и людей. И потому все его реформаторские предложения по службе не будут приняты, все его выступления в защиту обиженных окажутся несостоятельными и мечты о прекрасном рассыплются в прах.

Герцен признал правоту этого своего персонажа. «В самом деле, столоначальник рассуждал основательно, и события, как нарочно, торопились ему на подтверждение». Не прошло и полгода, как Бельтов подал в отставку. Начались долгие, трудные и безрезультатные поиски дела, которое было бы полезно для общества.

Владимир Бельтов - центральный герой романа. Его судьба особенно привлекает внимание Герцена: она служит подтверждением его убеждения в том, что крепостничество как система общественных отношений исчерпало свои возможности, приближается к неизбежному краху и наиболее чуткие представители правящего сословия уже осознают это, мечутся, ищут выхода и даже пытаются вырваться прочь из стеснительных- рамок господствующего строя.

В воспитании Владимира Бельтова особую роль сыграл швейцарец Жозеф. Человек образованный и гуманный, умный и стойкий в своих убеждениях, он не умеет считаться с социальной природой общества, он ее просто не знает. По его мнению, людей связывают и объединяют не требования социальной необходимости, а симпатия или антипатия, разумные доводы, убеждения логики. Человек от природы существо разумное. А разум требует от людей быть гуманными и добрыми. Достаточно дать им всем правильное образование, развить их ум - и они поймут друг друга и разумно договорятся, невзирая на национальные и сословные различия. И в обществе сам собою установится порядок.

Жозеф был утопистом. Такой воспитатель не мог подготовить Владимира Бельтова к жизненной борьбе. Но Софья Бель-това именно такого воспитателя искала: она не хотела, чтобы ее сын вырос похожим на тех, от кого она в молодости испытала гонения. Мать желала, чтобы сын ее стал человеком добрым, честным, умным и открытым, а не крепостником. Мечтательный Жозеф не был знаком с русским бытом. Тем-то он и привлек Бельтову: она увидела в нем человека, свободного от пороков крепостничества.

Что же оказалось в итоге, когда суровая действительность взялась проверять прекрасные мечты Бельтовой и утопические намерения Жозефа, усвоенные их питомцем?

Усилиями любящей матери и честного, гуманного воспитателя сформирован молодой, полный сил и добрых намерений, но оторванный от русской жизни характер. Современники Герцена положительно оценили этот образ как верное и глубокое обобщение; но при этом они отметили, что Бельтов - при всех своих достоинствах - человек лишний. Тип лишнего человека сложился в русской жизни двадцатых - сороковых годов XIX века и нашел отражение в ряде литературных образов от Онегина до Рудина.

Как и все лишние люди, Владимир Бельтов - самое настоящее отрицание крепостничества, но отрицание еще не отчетливое, без ясно осознанной цели и без знания средств борьбы с общественным злом. Бельтов не сумел понять, что первым шагом к всеобщему счастью должно быть разрушение крепостного права. Однако для кого он лишний: для народа, для будущей открытой борьбы за освобождение народа или для своего сословия?

Герцен прямо заявил, что Бельтов «не имел способности быть хорошим помещиком, отличным офицером, усердным чиновником». И потому-то он лишний для общества, где человек обязан быть одним из этих выразителей насилия над народом. Ведь «хороший помещик» только потому заслуживает положительную оценку других дворян, что умеет «хорошо» эксплуатировать крестьян, а им вовсе не нужны никакие помещики - ни «хорошие», ни «плохие». А кто такие «отличный офицер» и «усердный чиновник»? С точки зрения дворян-крепостников, «отличный офицер» - тот, кто палкой дисциплинирует солдат и заставляет их, не рассуждая, идти против врага внешнего и против «врага» внутреннего, то есть против непокорного народа. А «усердный чиновник» ретиво проводит волю правящего сословия.

Бельтов отказался от такой службы, а другой для него в крепостническом государстве не существует. Поэтому-то он оказался лишним для государства. Бельтов в сущности отказался примкнуть к насильникам - и потому так его ненавидят защитники существующего порядка. Герцен прямо говорит о причине этой на первый взгляд странной ненависти к одному из богатейших и, следовательно, почтеннейших владельцев губернии: «Бельтов - протест, какое-то обличение их жизни, какое-то возражение на весь порядок ее».

С судьбой Владимира Бельтова на короткий момент тесно связалась судьба Любоньки Круциферской. Появление Бельтова в губернском городе, знакомство Круциферских с ним, разговоры на темы, выходящие из круга мелких городских новостей и семейных интересов,- все это всколыхнуло Любоньку. Она задумалась о своем положении, о тех возможностях, которые были отпущены на долю русской женщины, ощутила в себе призвание к значительному общественному делу - и это духовно преобразило ее. Она словно бы выросла, стала крупнее и значимее, чем другие персонажи романа. Силою своего характера она превосходит всех - и Бельтова превзошла также. Она подлинная героиня романа.

Любоньку Круциферскую отличает благородство натуры, внутренняя независимость и чистота побуждений. Герцен изображает ее с большой симпатией и искренним сочувствием. Жизнь ее сложилась нерадостно. Самое грустное в том, что она не может изменить свою судьбу: обстоятельства сильнее ее. Русская женщина той поры была лишена даже тех немногих прав, которыми обладал мужчина. Чтобы изменить ее положение, надо было изменить самую систему отношений в обществе. Трагизм положения Любоньки и обусловлен этим исторически сложившимся бесправием.

Героиня романа в духовном общении с Бельтовым смогла понять, что назначение человека не ограничивается теми обязанностями, которые накладывает узкий мирок губернского города. Она смогла вообразить широкий мир общественной деятельности и себя в нем - в науке, или в искусстве, или в любом другом служении обществу. Туда позвал ее Бельтов - и она готова была устремиться за ним. Но что именно нужно делать? К чему приложить силы? Этого Бельтов и сам точно не знал. Ой сам метался и, как отметил с горечью Герцен, «ничего не сделал». И никто другой не мог ей этого подсказать.

Она ощутила в себе великие возможности, но они обречены на гибель. И потому Любонька сознает безысходность своего положения. Но это не породило в ней мрачной неприязни к людям, язвительности или желчности - ив этом ее отличие от многих других персонажей романа. Ей, человеку высокой души, свойственны и возвышенные чувства - чувство справедливости, участие и внимание к окружающим. Любонька ощущает искреннюю любовь к своей бедной, но прекрасной родине; она чувствует родственную связь с угнетенным, но духовно свободным народом.