«У советских – собственная гордость. ''У советских собственная гордость: На буржуев смотрим свысока''

Удивительно было узнать, что величайший западный экономист XX века Джон Кейнс в 20-е годы, после Великой Октябрьской социалистической революции, работал в Москве. Там, говорил он, была «главная лаборатория жизни» . Еще он утверждал, что Советская Россия, «как никто, близка и к земле, и к небу».
Земной шар после Великого Октября стал жить по-другому. Новости из Страны Советов шли потоком, теснили друг друга. Лаборатория! Все было впервые, впервые в человеческой истории. И великая, высокая, как небо, цель — построить на этой грешной земле общество справедливости, общество без эксплуатации, общество для свободного развития людей труда.
На вызовы, брошенные капиталистическому миру Октябрем, нельзя было не реагировать. Начиная уже с 1917 года, был запущен глобальный, мощный, безостановочный пропагандистский маховик антисоветизма.
Антисоветская пропаганда педалирует тезис о том, что Октябрьская революция 1917 года свернула огромную страну с «магистрального пути развития человечества», со «столбовой дороги цивилизации». Украинский писатель-депутат Владимир Яворивский тут как тут: «Так называемая революция прервала ход истории» (телеканал «1+1», 08.11. 2007 г.). Утопию о необходимости «возвращения в цивилизацию» стали активно навязывать общественному сознанию так называемые «шестидесятники». В 1990 году один из них, небезызвестный Юрий Карякин, ставший вскоре членом президентского совета при Б.Ельцине, в интервью «Комсомольской правде» драматически заявил: «Дано: Октябрьская революция. Дано: к 1917 году Россия входила если не в первую пятерку, то в первую десятку стран по всем основным критериям». Мол, прервали большевики столь успешное развитие державы. Здесь, как обычно в умствованиях «демократов», если присмотреться повнимательнее, присутствует ложный посыл. Да не входила к 1917 году Россия ни в пятерку, ни в десятку. Страна была измучена и разорена «ненавистной и непонятной» (определение известного русского философа-эмигранта Г.Федотова) войной, что уже само по себе подвигало народ к революционным настроениям. Начиная с 1914 года на фронты Первой мировой войны по всеобщей мобилизации в царской России было направлено 16 миллионов человек (только с одной Украины — четыре миллиона), в основном, конечно, крестьян.
Обстановка в России тех лет охарактеризована А.Деникиным, командовавшим Белой армией, в его «Очерках русской смуты»:
«…разлитая вокруг безбрежная ненависть… веками накопившееся озлобление, ожесточение тремя годами войны». Это о нем, о «веками накопившемся озлоблении» , писал крупный русский поэт, утонченный и честный Александр Блок: «Почему гадят в любезных сердцу барских усадьбах? Потому что там насиловали и пороли девок: не у того барина, так у соседа» . Великий писатель Украины Михаил Коцюбинский описал «старую, дикую ненависть к пану, кто бы он ни был» , в пронзительной новелле «Смех». Когда герой новеллы адвокат Чубинский в ходе революционных событий 1905 года выступал на митингах, «слова его вылетали из груди, как хищные птицы, смело и метко» . Он и помыслить не мог, что его же негодующие выпады по поводу «противоположности интересов тех, кто дает работу, и тех, кто вынужден ее брать» , напрямую относятся и к нему лично. Жуткое прозрение наступило в один из дней после подавления революционных выступлений, когда черносотенцы с портретами царя вершили свои жестокие расправы, не забывая и о «мятежниках-интеллигентах». Чубинский поделился охватившим его чувством страха с «живой душой» в своей квартире с плотно закрытыми окнами — с наймычкой Варварой, домработницей, которую он искренне считал своим другом. «Панов бьют», — жалобно объяснил он. И неожиданно «с удивлением увидел, что сытое тело Варвары вздрагивает, словно от сдержанного смеха…

И вдруг смех тот прорвался. — Ха-ха! Бьют… и пусть бьют… Этот дикий хохот один скакал по хате, и было от него так больно и страшно, как от безумного танца острых ножей, блестящих и холодных» . И только тогда Чубинский «увидел то, около чего ежедневно проходил, как тот слепой. Эти босые ноги, холодные, красные, грязные и потрескавшиеся… Дранку на плечах, которая не давала тепла… Синий чад в кухне, твердую скамейку, на которой спала… между помоев, грязи и чада… Печальную, мутную жизнь, век в ярме… А он хотел еще от нее приязни…».
И снова вернемся к вынужденным оценкам Деникина из его «Очерков русской смуты»: «…во всей стране не оказалось, кроме большевиков, ни одной действенной организации, которая могла бы предъявить свои права на тяжкое наследие во всеоружии реальной силы».
«Всеоружие реальной силы» обуславливалось прежде всего широкой народной поддержкой. По свежим следам событий писал в 1920 году об этой поддержке и председатель секретариата украинской Центральной рады, а затем председатель Директории писатель
Владимир Винниченко: «Наше влияние было меньшим. Большевики, правда, тоже не имели крупных дисциплинированных частей, однако их преимущество было в том, что все наши широкие массы солдатства не оказывали им никакого сопротивления или даже переходили на их сторону; что почти все рабочие каждого города поднимались за ними; что в селах сельская беднота явно была большевистской; что, словом, огромное большинство самого украинского населения было против нас. И разумеется, что в таких условиях мы не могли победить. Город за городом, губерния за губернией переходили в руки большевиков».
Вообще-то говоря, большевикам было бы выгодно сравнивать итоги своей деятельности именно с 1917 годом, т.е. выбрать точку отсчета, так сказать, «по Карякину» (дано: Октябрьская революция; дано: к 1917 году…). А еще выгоднее было бы вести отсчет с 1921 года, когда страна лежала в руинах после двух революций — Февральской и Октябрьской, после мировой и гражданской войны, после многонаправленной послереволюционной иностранной интервенции. На таком фоне любое мало-мальское продвижение вперед казалось бы значительным. Однако большевики поступали по-честному. Из принципа. Они вели сравнение с 1913-м годом — годом высших достижений царской России. Для большевиков было делом принципа сравнивать успехи социалистической экономики именно с максимальными успехами экономики несоциалистической, дореволюционной. А достижения Страны Советов были поразительными, что должно быть известно научному работнику Ю.Карякину, раз уж это известно всему миру.
Уже к 1926 году в СССР был восстановлен уровень промышленного производства 1913 года, а к 1939 году он был превышен более чем в девять (!) раз, т.е. рост составил 900 процентов. Тот же показатель для Франции в том же 1939 году составлял 93%, для Англии — 113%, для США — 120%, для Германии — 131%. Если в 1913 году объем промышленного производства в царской России составлял 6,9% от соответствующего показателя в США, то в 1980 году СССР производил уже 80% промышленной продукции от уровня США.
Большевики брали на себя ответственность за каждый свой шаг, каждое решение. Ответственность — это не только мужество и гордость, но и тяжкая историческая ноша, которую не переложишь на других.
Нынешние же сменяющие друг друга бесчисленные буржуазные правительства «независимой» Украины, сравнивают итоги своей деятельности то с итогами предыдущего года, то с итогами работы предыдущих правительств. И не более того. Вот характерный образчик. Юлия Тимошенко заявила в телепередаче «Свобода слова» (15.06. 2007 г.): «Я была при власти неполных семь месяцев. Разве можно было, не имея к тому же возможности на кого-нибудь особенно и опереться, исправить то, что натворили за 16 лет?» . И взятки гладки. За год до этого заявления точно такое же ее нытье: «Мы не можем за несколько лет всю семидесятилетнюю постсоветскость и пятнадцатилетнюю коррупцию искоренить. Они оказывают огромное и финансовое, и интеллектуальное сопротивление» («Высокий Замок», 20.07. 2006 г.).
Ей, видите ли, «постсоветскость» мешает.
Постоянный сподвижник Юлии Тимошенко, народный депутат Украины от фракции БЮТ, доктор экономических наук Олег Белорус тем временем недоумевает: «Когда я работал в системе ООН в должности директора департамента промышленности, науки и технологии, то всегда гордился тем, что, по классификации ООН, Украину считали сверхразвитым государством, которое входило в первую десятку стран мира. Сегодня — это государство нищих. Абсурд!» («Вечірній Київ», 27.10. 1998 г.).
Любопытная, не правда ли, фиксация времени максимального расцвета Украины — «когда я работал в системе ООН…» Ну язык не поворачивается обозначить то время его собственным именем. Эпоха, когда Украина была сверхразвитым государством, называлась, господин Белорус, советской.
Антисоветизм каким-то удивительным образом снижает интеллектуальную и этическую планку рассуждений: пропадает элементарная, привычная научная добро­совестность, используются заведомо ложные доводы, ибо, если приводить честные аргументы, поле для антисоветизма начинает сужаться как шагреневая кожа. А он, антисоветизм, остро востребован нынешними «хозяевами жизни», так как используется в качестве главного оправдания их сволочизма. Другого оправдания нет. Мол, самое страшное, т.е. Советская власть, уже позади. Он, антисоветизм, хорошо «хозяевами жизни» оплачивается.
Антисоветизм мстит художникам, творцам, предавшим страну, «близкую и к земле, и к небу, как никто».
Уже в наше предательское время выдающийся драматург Виктор Сергеевич Розов подчеркивал: «После Октябрьской революции хлынули (буквально хлынули!) таланты во всех видах литературы и искусства. А сейчас — ничего. Просто поразительно!» Кинорежиссер и актер Владимир Меньшов (обладатель «Оскара» за фильм «Москва слезам не верит») напоминает: «Взять хотя бы первые десять лет Советской власти, пять из которых ушли на войну. Тогда пошел огромный выброс талантов во всех сферах творческой деятельности. А какой потрясающий был кинематограф! И он не по инерции от старого шел, это был принципиально новый кинематограф, на основе идей Октябрьской революции».
Сергей Эйзенштейн, постановщик знаменитого «Броненосца «Потемкина», признанного «лучшим фильмом всех времен и народов», азартно вспоминал: «Был пафос революции. Был пафос революционно-нового. Была ненависть к буржуазно-возделанному. И дьявольская гордость, и жажда «угробить» буржуазию и на кинофронте» . Об этой же «дьявольской гордости» строки Владимира
Маяковского: «У советских — собственная гордость. На буржуев смотрим свысока!».
А теперь, уважаемые читатели, давайте постараемся вспомнить, что дала культуре так называемая оранжевая революция. Что?! Что, кроме «Грынджол» и двух-трех уже всеми забытых фильмов?
Основы нынешнего оголтелого антисоветизма заложили те самые пресловутые «шестидесятники», о которых нынче принято говорить восторженно, с придыханием. Но есть немало людей, которые их, «шестидесятников», не любят. Их трудно любить хотя бы потому, что они излишне любят себя сами. Однако главная причина неприятия «шестидесятников» состоит в том, что именно они довели критику советского строя до отрицания этого строя. «Начиная с 60-х годов, — отмечает С.Кара-Мурза, — идет поиск любой зацепки, чтобы устроить антисоветскую истерику».
Дело ведь не в том, что критика состояния дел в стране, в трудовом коллективе, в твоем городе или в твоем селе недопустима. Всякий мыслящий человек всегда критически воспринимает окружающую действительность. Любое общество несовершенно, ибо несовершенны мы, люди. Тот же Сергей Георгиевич Кара-Мурза отмечает, что в стране, в особенности в среде интеллигенции, всегда существовал «умственный спорт по критике советского строя». Но наше общество было основано на согласии в главной, социалистической идее. Критику, возмущение, недовольство вызывали дефекты реального воплощения этой идеи. Т.е. критика шла «слева». Выдающийся русский мыслитель В.Кожинов вспоминает: «Когда я в 1950 году пришел в университет, в МГУ, там была такая атмосфера, я бы сказал, левее Сталина»; Сергей Есенин в автобиографиях 1922-го и 1925 годов писал: «В годы революции был всецело на стороне Октября, но принимал все по-своему, с крестьянским уклоном… В РКП (Российская коммунистическая партия. — С.Г.) я никогда не состоял, потому что чувствую себя гораздо левее».
«Шестидесятники» же чувствовали себя гораздо правее. Одно дело — критика, но согласие, единение ради главной идеи, другое дело — критика и сомнение в идее, а затем и отрицание ее (в том числе отрицание ради «возвращения в цивилизацию», на «столбовую» ее дорогу, по которой, кстати, идет не более 15% человечества).
Когда сегодня говорят о поколении «шестидесятников», имеют в виду лишь либерально и прозападно ориентированную его часть, выродившуюся впоследствии в нынешних «демократов». Но ведь были и другие шестидесятники. Художник Гелий Коржев, яркий мастер Большого советского стиля в живописи (широко известны его картина «Поднимающий знамя», серия полотен «Опаленные войной», написанные именно в 60-е годы), вспоминал в наши дни, в 2001 году: «Есть такой устоявшийся термин — «шестидесятники». Но для меня шестидесятники — это не Евтушенко и Вознесенский. Это прежде всего люди, вышедшие из пламени войны. Это они несли в себе новое представление о вселенной, о жизни, об искусстве. Целое поколение пришло с войны со страстной мечтой о мирной жизни, жаждой знаний, тягой к труду. Именно это поколение формировало дух эпохи, который был позже подхвачен «гнилой интеллигенцией» и вскоре развеялся».
С.Кара-Мурза (кстати, он и сам из поколения шестидесятников) предельно резок и честен в оценках: «Диссиденты очень быстро подчинили всю свою деятельность целям врага СССР в «холодной войне». На их совести — тяжелейшие страдания огромных масс людей и очень большая кровь. Они подпиливали главную опору государства — согласие в признании нескольких священных идей. В число таких идей входили идея справедливости, братства народов, необходимости выстоять в «холодной войне» с Западом. Это имело фатальные последствия в момент смены поколений и в условиях «холодной войны».
До периода разрушения СССР даже в самых кошмарных сновидениях не могли бы мы представить, что на его территории в межнациональных столкновениях, разогреваемых в каждой из республик «демократами»-сепаратистами, за десять лет погибнет более 600 тысяч наших бывших сограждан («Советская Россия», 20.04.1999 г.). И — никакой массированной обличающей ярости по этому поводу со стороны демжурналистов, «правозащитников» и тому подобной публики. О том, что за 32 года (с 1921‑го по 1953-й) в Советском Союзе было приговорено к высшей мере наказания 642980 человек, напоминают с негодованием и без устали, а о 600 тысячах погибших за десять совсем недавних лет в омутах кровавой резни, если и вспоминают, то вскользь, вяло, редко. Двойные стандарты глушат совесть.
Весной нынешнего года после спровоцированных беспощадных стычек между киргизами и узбеками, повлекших жуткую гибель сотен людей в Ошской области Кыргызстана, из этой страны бежали в направлении границы с Узбекистаном сотни тысяч насмерть перепуганных людей. Весь мир видел эти кадры: плотные толпы хотят перейти границу, люди без вещей, на лицах отчаяние, прижимают к себе малых детей… Число этих беженцев превысило количество депортированных во время Великой Отечественной войны в тот же Узбекистан крымских татар и было сопоставимо с количеством депортированных в Казахстан чеченцев и ингушей. Однако кто сегодня (еще и года не прошло) помнит о беженцах из Киргизии? Где гневные осуждения? Их не слышно. То ли дело заклеймить в очередной раз «сталинские депортации».Вот Николай Жулинский из числа национально-свидомых «демократов», выступая 5 апреля 2000 года в ранге вице-премьер-министра Украины на слушаниях в Верховной Раде о государственной политике по обеспечению прав крымско-татарского народа, заявил: «Принудительное переселение людей по национальному признаку осуществлялось в таких жестоких формах, которые неизвестны цивилизованному миру. Трудно даже найти какие-либо аналоги тем преступным акциям в других странах».
О трагедии депортаций, в том числе о депортации крымских татар, писать тяжко. Однако Н.Жулинский в антисоветском раже заговорил о невозможности найти какие-либо аналоги «тем преступным акциям». Поэтому и смолчать нельзя. Ну почему же нельзя найти аналогов, пан Жулинский? Вполне даже можно. Все познается в сравнении.
Ведущий британский политико-экономический еженедельник «Файнэншл Таймс» как раз провел количественное сравнение «сталинских депортаций» и общего числа беженцев в бывших границах Советского Союза («Дайджест новин про Україну», №21, 1996 г.). И в том, и в другом случае речь идет об аналогах — о недобровольных массовых перемещениях людей по национальному признаку. Еженедельник опубликовал сведения из отчета, подготовленного в 1996 году для конференции в Женеве, проходившей под эгидой ОБСЕ и Верховного комиссара ООН по делам беженцев. Начиная с 1989 года почти 9 миллионов человек «недобровольно изменили место жительства» в границах бывшего СССР. Далее в отчете отмечалось: «Это наиболее масштабные, сложные и потенциально наиболее дестабилизирующие перемещения населения в мире со времен Второй мировой войны… Решения проблем беженцев в странах СНГ не видно».
В отчете были приведены сведения о десяти крупнейших перемещениях населения «в границах бывшего СССР», начиная с 1989 года:
Из Нагорного Карабаха в Азербайджан — 684 000.
Из Казахстана в Россию — 614 000.
В пределах Таджикистана — 600 000.
Из Чечни в Россию — 487 000.
Из Казахстана в Германию — 480 000.
Из Узбекистана в Россию — 400 000.
Из Таджикистана в Россию — 300 000.
Из Азербайджана в Армению — 299 000.
Из Кыргызстана в Россию — 296 000.
Из Абхазии в Грузию — 273 000.
Для сравнения «Файнэншл Таймс» в своей статье подчеркивает, что по приказам Сталина между 1936-м и 1952 годами были депортированы три миллиона человек (точная цифра, по архивам НКВД, — 2 562 144 человека).
«На планете сегодня 13 миллионов беженцев, — отмечал в 1998 году Г.Зюганов. — Из них 10 миллионов — наши соотечественники».
Итак, по количеству людей, вынужденно покинувших родных очаги, нынешние «демократические» режимы оставили далеко позади советский «тоталитарный» режим. Но Н.Жулинский говорил еще о «жестоких формах, которые неизвестны цивилизованному миру». Интересно, как бы он прокомментировал опубликованное 13 ноября 2002 года открытое письмо президенту Казахстана, подписанное более чем 300 семьями чеченских беженцев, проживавших в палаточном городке на территории Ингушетии. Проведя в палатках три зимы и страшась наступления четвертой, они обратились к Нурсултану Назарбаеву с просьбой о предоставлении временного убежища в местах сталинской депортации их предков и адресовали ему следующие строки: «Какой бы горькой ни была память чеченцев о сталинской депортации, мы вынуждены заявить вам, уважаемый г-н президент, что наше нынешнее положение (8 лет войны, бездомья и полной неизвестности) еще тяжелее, чем депортация… Наши старики вспоминают, как казахи делились с ними последним куском хлеба…».
Беженцы — это стихийные массовые потоки людей, в ужасе устремляющихся в неизвестность. Депортации же, при всех понятных издержках, проводились организованно, по объявленным правилам. «Демократическая» буржуазная власть так хитро и подло устроена, что к ней вроде и придраться нельзя — ну кто вот этого конкретного человека сгонял с места? Сам побежал. Советская же власть тем и отличалась, что всегда брала на себя ответственность за свои даже самые жесткие и жестокие решения.
Депортируемым чеченцам, как и крымским татарам, разрешалось брать с собой самые необходимые вещи, деньги, ценности, продукты, мелкий инвентарь — по 100 кг на каждого человека, но не более 500 кг на семью. В докладной записке НКВД на имя Сталина отмечалось: «По прибытии в Казахстан на каждую семью выдали ссуду в 5 тыс. рублей со сроком погашения в семь лет и по одной голове крупного рогатого скота по обменной квитанции в счет оставленного на родине. Для расселения приготовили 75 тыс. помещений, главным образом за счет уплотнения местных жителей. Большинству выделены земельные участки».
Депортированные, как и все советские люди, обеспечивались бесплатным медицинским обслуживанием. Их дети воспитывались в детских садах, бесплатно получали среднее и высшее образование.
Руслан Хасбулатов, чеченец по национальности, окончивший юридический и экономический факультеты МГУ, доктор наук, которого мы знаем как председателя того созыва Верховного Совета России, законного органа власти, по которому по приказу ярого «демократа» Ельцина был открыт танковый огонь, вспоминал о своем детстве: «Мы ведь были депортированы и, казалось бы, партийные, советские руководители — кто с них спросит, если они будут оказывать нажим на нас. Нет, они относились к нам, как к равным, спрашивали: «Как живете? Как детишки, накормлены ли?». Школа у нас была в четырех километрах, и я однажды в школу не пошел. Так учительница наша, русская, Вера Владимировна в пургу, в тридцатиградусный мороз пришла, чтобы выяснить, что со мной случилось» («Завтра», №33, 1998 г.).Условия депортации и последующего расселения крымских татар в Узбекистане были такими же.
Вернемся снова к заявлению Н.Жулинского по поводу того, что «трудно найти какие-либо аналоги этим преступным акциям в других странах». Ну почему же трудно, пан Жулинский? Это как раз легко можно сделать. К примеру, в Англии в 1939 году были отправлены в концлагеря в отдаленных районах все этнические немцы, в том числе бежавшие из Германии от преследований нацистов. Часть из них была переправлена аж в Канаду, в концлагерь в Квебеке.
В США после нападения японских самураев в декабре 1941 года на Перл-Харбор по распоряжению президента Рузвельта №9066 от 19.02.1942 г. в одну ночь с тихоокеанского побережья США были выселены 120 тысяч лиц японской национальности, 60 процентов из которых были гражданами США, остальные имели официальный вид на жительство. Выселению подлежали лица, имевшие даже всего 1/16 часть японской крови. Выселенные были доставлены в 13 концлагерей в отдаленных пустынях Невады и Аризоны с тяжелым климатом, где принудительно работали в рудниках. И только в 1986 году после длительной судебной тяжбы американский апелляционный суд признал, что содержавшиеся в концлагерях до окончания войны японцы «не представляли угрозы для национальной безопасности».
А тогда, в феврале 1942 года, в населенных пунктах западного побережья США были расклеены объявления: «Приказ всем лицам японского происхождения… Граждане США или нет подлежат депортации… Размеры и вес багажа ограничиваются тем, что может унести в руках отдельный человек или семья».
Чувствуете разницу, пан Жулинский? Между нормой в 100 кг имущества на человека и тем, что этот «отдельный человек» может унести в руках? Еще одно различие заключалось в том, что в Советском Союзе не допускалась ни антитатарская, ни античеченская пропаганда. А в США депортации японцев предшествовала их травля по национальному признаку. Так, влиятельная американская газета «Лос-Анджелес таймс», издающаяся на западном побережье США, в те дни в редакционной статье разошлась: «Гадюка остается гадюкой, где бы они ни снесла свое яйцо. Так и американец, рожденный от родителей-японцев, вырастает для того, чтобы стать японцем, а не американцем» («Дуэль», №47, 2002 г.).
Но самое главное, решающее различие между депортациями в США и СССР состояло, конечно, в том, что за всю войну на американскую землю ни разу не ступила нога вражеского солдата, а на территории Советского Союза шла война. Рузвельт отдал распоряжение о депортации в превентивном порядке, опасаясь шпионажа со стороны кого-либо из тысяч депортированных, опасаясь, что в случае десанта японской армии в Калифорнию на ее стороне выступит «пятая колонна» из хорошо знающих местность и обстановку местных японцев. В Советском Союзе «пятая колонна» действовала реально. В Чечне 63% призванных в Красную Армию мужчин дезертировали и ушли с оружием в горы. Когда немцы дошли уже до Северного Кавказа и рвались к грозненской нефти, вооруженные отряды чеченцев установили с ними связь и вели в тылу Красной Армии боевые действия. Руководство чеченской «пятой колонны» направило в адрес фашистского руководства «Меморандум» с предложением о совместном военно-политическом союзе против СССР.
«Пятой колонной» фашистов в Крыму стали татарские националисты, объявленной целью которых было создание крымско-татарского государства под протекторатом фашистской Германии. Из 90 тысяч крымчан, призванных в Красную Армию, 20 тысяч крымских татар дезертировали из нее при отступлении наших войск с крымской территории. Такое же количество — 20 тысяч — крымских татар состояло затем в подразделениях немецкой армии, дислоцировавшейся в Крыму.
Вооруженные формирования крымских татар совместно с нацистами уничтожили 86 тысяч мирных жителей, 85 тысяч представителей советского актива и 57 тысяч красноармейцев (В.Орлов. «О политических репрессиях в СССР». — К., 2000). Многие крымские татары, зная горные и лесные тропы, стали для немцев незаменимыми проводниками при проведении жестоких карательных операций против советских партизан. А ведь в составе тех партизанских отрядов были и крымские татары, оставшиеся советскими патриотами. Так, по состоянию на 15 января 1944 года в Крыму насчитывалось 3733 партизана, из них русских — 1944, украинцев — 348, крымских татар — 598. В отместку за действия партизан гитлеровцы сожгли 134 населенных пункта в предгорной и горной местностях Крыма, 132 из которых были преимущественно крымско-татарскими.
Крымские татары во время немецко-фа­шист­ской оккупации раскололись. Значительная их часть пошла за национал-радикалами и массово перешла на сторону немцев. Вместе с немцами при освобождении Крыма они потерпели поражение. Было арестовано около шести тысяч лиц из агентуры противника (в Чечне — две тысячи человек). Понятно, что это были далеко не все пособники оккупантов.
Война на территории СССР еще продолжалась, еще погибали в боях советские воины, еще не исключалась возможность войны с Турцией — союзницей Германии, и тогда Крым непременно снова бы стал территорией военных действий. Органы народных комиссариатов госбезопасности и внутренних дел СССР пришли к заключению о «нежелательности дальнейшего проживания крымских татар на пограничной окраине Советского Союза» и 10 мая 1944 года вынесли на рассмотрение Сталина предложение о «выселении всех татар с территории Крыма».
Сталин знал о действиях Рузвельта. Если Рузвельт считал себя вправе в превентивном порядке выселить всех японцев с «пограничной окраины» США, то Сталин тем более считал себя вправе принять такое же решение в условиях ожесточенных военных действий на территории своей страны.
Крайне болезненный аспект трагических событий, связанных с поголовной депортацией по национальному признаку, состоит в том, что современное право не признает коллективного наказания. Ведь даже нацистских главарей в Нюрнберге судили каждого индивидуально. И жестокие справедливые приговоры доставались им в индивидуальном порядке. При депортациях же, вопреки юридической правомерности, народы понесли коллективное наказание. Но не все в этом вопросе так однозначно, как выглядит на первый взгляд. С.Кара-Мурза рассказывает о своем друге, татарине по национальности, который с примерно сотней своих родственников был депортирован. Когда люди вникали в альтернативу, говорил он, они выбирали депортацию не только в Узбекистан, но и на Чукотку. С.Кара-Мурза объясняет: «Депортация была наказанием народа на солидарной основе за вину части мужчин. Применяя такое наказание, государство отказывалось от выяснения индивидуальной вины каждого мужчины и преследования отдельных личностей. Необычность этого наказания видна уже из того, что при депортации чеченцев не ликвидировались партийные и комсомольские организации. Этот тип наказания, тяжелый для всех, был спасением от гибели для большой части мужчин, а значит, для этноса. Если бы суды проводили индивидуально по законам военного времени, то утрата такой значительной части молодых мужчин подорвала бы демографический потенциал народа. Однако численность чеченцев выросла на столько же, как и у других народов Кавказа, не подвергнувшихся депортации . (Численность депортированных крымских татар, как отмечают демографы, значительно возросла. — С.Г.).
Можно провести такой мысленный эксперимент: пусть каждый из тех, кто проклинает СССР за «преступную депортацию» народов, представит себя на месте отца или матери семьи, в которой сын воевал на стороне немцев. Вот, немцы отогнаны, и родителей спрашивают, что они предпочитают — чтобы сына судили по «цивилизованным» законам и расстреляли как изменника, воевавшего на стороне противника, или выселили всю семью в Казахстан или в Узбекистан?.. Другое дело, что хулителям СССР на судьбу чеченских или крымско-татарских мужчин, а также всех их народов было, честно говоря, наплевать».
Если бы им, хулителям СССР, были действительно не безразличны судьбы депортированных народов, то они точно так же были бы обеспокоены и участью огромного числа нынешних беженцев. Однако из проблемы беженцев они не могут выжать поводов для антисоветизма, в связи с чем она их и не интересует. Точно так же что-то не слышно со стороны антисоветчиков-«демократов» слов негодования из-за того, что сегодня (сегодня, а не в советские годы!) Украина заняла первое место в мире по чудовищному показателю — сверхсмертности мужчин трудоспособного возраста. Это сегодня в Украине объявлена эпидемия туберкулеза, а Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) выразила крайнюю обеспокоенность возможностью распространения тяжелых форм туберкулеза из Украины в другие европейские страны. Из Украины! Из Украины, где, как и во всем Советском Союзе, были практически искоренены остро прогрессирующие формы туберкулеза. Из Украины, где, как и во всем Союзе, действовала настолько эффективная система противотуберкулезной защиты (созданная, подчеркнем это, в 1918 году, через год после Октябрьской революции), что та же ВОЗ рекомендовала ее как образец для других стран. Это сегодня в «независимой» Украине без войн и без каких бы то ни было приговоров НКВД население сократилось на шесть миллионов человек, причем не только из-за сокращения рождаемости, но и из-за увеличения смертности. Людей не приговаривают к преждевременному уходу из жизни, но обрекают на него. И «результативность» сокращения населения в мирное время бьет все рекорды. Однако всякое конкретное нынешнее украинское правительство, в отличие от советского руководства, не берет на себя за это ответственности.
Именно ответственность Советской власти порождала уникальную особенность жизни при этой власти — уверенность в завтрашнем дне.
Помню, насколько поразило меня высказывание одной учительницы из Тбилиси, прозвучавшее в программе «Время» на Первом телеканале России. Я даже записала дату — 18 сентября 2002 года. Та учительница сказала: «При Советской власти всем было плохо. Но одно было очень удачным — родители были спокойны за будущее детей» . Да, все-таки антисоветизм — это болезнь. Заразная болезнь, которая лишает человека способности мыслить разумно. Где логика?! Всем было плохо, но за будущее детей были спокойны. Да ведь уверенность в будущем детей, в завтрашнем дне — это не отдельный какой-то показатель, а показатель, обобщающий множество других, интегральный! Именно это подчеркивал незабываемый Александр Зиновьев: «Самыми важными достижениями коммунистической системы были гарантированная работа, гарантированное образование, причем образование высочайшего уровня, бесплатное медицинское обслуживание, пенсионные выплаты. Могу добавить еще следующее — уверенность в будущем. У нас она была, на Западе ее у человека нет… Надо прямо сказать, что по условиям жизни для большинства населения наша система была неповторимой. Она станет со временем легендарной».
Без этого бесценного чувства — уверенности в завтрашнем дне — нельзя было бы говорить, что страна наша «как никто, близка и к земле, и к небу». Надо было бы оставить только «к земле», оставить только прагматизм, который навязывается нынче как единственно приемлемый стиль жизни. Но мы любили и продолжаем любить Страну Октября, которая была близка «и к земле, и к небу»! Мы знаем все ошибки и трагедии ее истории, критиковали и продолжаем критиковать в ней многое. Но — слева! Главные ее идеалы бескорыстны и бессмертны.

ВРЯД ЛИ многие молодые люди сегодня скажут, кому принадлежат слова, вынесенные в название главы 9. «Стихи о советском паспорте» Владимира Маяковского не входят в учебную программу по литературе в антисоветских «россиянских» школах. А как раз в этих стихах имеются знаменитые в своё время строки:

У советских собственная гордость,

На буржуев смотрим свысока…

В этих словах – законная гордость свободных людей, которые сами желают решать свою судьбу. Эти люди пели:

Никто не даст нам избавленья,

Ни бог, ни царь и не герой!

Добьёмся мы освобожденья

Своею собственной рукой!

Нам ли стоять на месте,

В своих дерзаниях всегда мы правы!

Но эта же гордость видна и в не менее знаменитых, но тоже порядком в «Россиянии» подзабытых словах Александра Невского:

«Кто к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет!

На том стояла и стоять будет Русская земля!»

И в словах Александра Суворова:

«Где олень пройдёт, там и русский солдат пройдёт.

Где олень не пройдёт, и там русский солдат пройдёт!»

То есть русская гордость и державное чувство собственного достоинства жили в лучших русских людях всегда, во все времена!

В 1764 году русский промышленник‑передовщик Иван Максимович Соловьёв отплыл с отрядом в 55 человек к Лисьим островам, входящим в состав русских Алеут… Он вернулся на Камчатку в 1766 году, потеряв 28 человек, но представив 28 июля «Благородному и почтенному господину прапорщику Тимофею Ивановичу Шмалеву компании иркуцкаго купца Якова Уледникова с товарыщи прибывшего с морских островов судна, именуемого Святых апостол Петра и Павла, от морехода и передовщика тобольского посадского Ивана Соловьева Репорт»…

За два дня до «репорта» Соловьёва – 26 июля прапорщик Шмалёв получил подобный же «репорт» от «морехода и передовщика города Ваги Верховажской четверти Кьянской десятины дворцового крестьянина Ивана Коровина с товарыщи», вернувшегося с алеутских островов Уналашка и Умнак на судне «Святыя живительнона‑чальныя троицы».

Зачем уходил в бурный холодный океан Иван Коровин?

А вот зачем:

«…для распространения Российской ея императорского величества империи и уповаемой государственной пользы к приращению высочайшего ея императорского величества интереса, к приведению в подданство под высокосамодержавную ея императорского величества руку живущего на сысканных морских островах неясашного народа в ясашный платеж, а особливо и ко изысканию некоторых полезно подобных к государству прибытков…»

А зачем шёл в бурный океан Иван Соловьёв? Что ж, в его «репорте» он ответил на этот вопрос тоже ясно и внятно:

«…для искания полезно добраго, к ползе государства, к распространению Российской ея императорского величества империи интереса, к промыслу зверей и для обыскания незнаемых островов и на них живущих неясашных народов приводу под высокосамодержавную ея императорского величества руку…»

Это были простые русские люди, но это были люди, исполненные не мелкого расчёта, а того же державного чувства и той же гордости, которая давала силы Невскому, Петру Великому, Суворову и его «чудо‑богатырям»!

Но разве не той же активной гордостью за свою Родину проникнуты уже известные читателю слова Ленина:

«…У нас есть материал и в природных богатствах, и в запасе человеческих сил, и в прекрасном размахе, который дала народному творчеству великая революция, – чтобы создать действительно могучую и обильную Русь. Русь станет таковой, если отбросит прочь всякое уныние и всякую фразу, если, стиснув зубы, соберёт все свои силы, если напряжёт каждый нерв, натянет каждый мускул…»

Но как хочется врагам России и русского народа вытоптать в нас эту гордость и представить русских недочеловеками… И как глубоки корни этого желания и ненависти к России!

Вот два отрывка из польских раннесредневековых хроник. Первый – из так называемой «Хроники Галла Анонима», относящейся к началу XI века:

«…Король Болеслав (Болеслав Храбрый, коронован в 1025 году – С. К. ) <…> вторгся с великой храбростью в королевство русских и тех, вначале пытавшихся сопротивляться, но не осмелившихся завязать сражение, разогнал перед своим строем, словно ветер прах. Он не задерживался, однако, по вражескому обычаю (то есть, в представлении Анонима, по обычаю трусливых и жадных – в отличие от „рыцарственных храбрецов“ поляков – русских. – С. К. ) в пути, чтобы захватывать города и собирать деньги, а поспешил в столицу королевства Киев… А король русских по простоте, [свойственной] его народу (вот уж что да, то да! – С. К. ) , ловил в это время удочкой рыбу с лодки, когда [ему] неожиданно сообщили, что Болеслав приближается. Он с трудом этому поверил, но в конце концов… ужаснулся. Затем, поднеся ко рту большой и указательный пальцы и поплевав, по обычаю рыболовов, на наживку, сказал, говорят (ну‑ну. – С. К. ) , к стыду своего народа, следующие слова: „Раз Болеслав занимается не этим искусством, а ему привычно забавляться военным оружием, значит, господь [сам] в его руки передаёт и город этот, и королевство русских, и [богатства его]“. Так сказал, и, недолго медля, бежал.

А Болеслав, не встречая никакого сопротивления, войдя в огромный и богатый город, обнажённым мечом ударил в Золотые ворота…», –

Правда здесь в том, что после смерти в 1015 году великого киевского князя Владимира I Святославича, крестившего Русь, в 1015–1019 годах на Руси шли междоусобные войны сынов великого князя Владимира за великокняжеский престол. Воспользовавшись этим, поляки и предприняли в 1018 году поход на Киев. 22 июля 1018 года на реке Буг у Волыни произошла битва Болеслава и сына Владимира – Ярослава, княжившего тогда в Киеве и впоследствии названного Мудрым. Только поражение русских, а не страсть к спокойной рыбалке Ярослава, открыло Болеславу дорогу на русскую столицу.

Войдя в Киев в августе, поляки, разграбив его, через месяц бежали. А вскоре Ярослав вновь принял киевское княжение.

Между прочим, ни в какие Золотые ворота Болеслав ударять мечом в 1018 году не мог, поскольку они были выстроены Ярославом лишь в 30‑х годах XI века. И уж не знаю, из какого пальца – большого или указательного, Галл Аноним высосал историю о якобы великой храбрости поляков и якобы беспримерной трусости русских. Но зато ясно, что из хроники Галла Анонима высосал уже свою историю о «великих деяниях» Болеслава, «перед которыми и немой становится красноречивым, а красноречие славнейших немеет», более поздний польский хронист – магистр Винцентий Кадлубек. У Кадлубека Болеслав тоже «частыми ударами меча высек на Золотых воротах знак зависимости» и затем «поставил там (это в русском Киеве‑то! – С. К. ) королём какого‑то (? – С. К. ) своего родственника».

Магистр Кадлубек повествует:

«…Самого короля русского он (Болеслав Храбрый. – С. К. ) одолел даже не в сражении, а лишь повергнув в жалкий страх. Ведь тому сообщили, что Болеслав угрожает, когда он забавлялся рыбной ловлей, тот бросил удочку и королевство со словами „Мы попались на удочку тому, кто не учился ловить сомов“. Едва произнёс эти слова, как тут же со страхом обратился в бегство, будучи более удачливым в бегстве, чем в боевой схватке…»

И это – о всё том же, хорошо известном читателю Ярославе Владимировиче Мудром! Он боролся с братом Мстиславом, в 1026 году разделил с ним государство, в 1030 году вновь объединил его и княжил в Киеве до своей смерти в 1054 году. При Ярославе была составлена «Русская Правда», при нём средневековое Русское государство достигло пика своего могущества… Ярослав (христианское имя Юрий) основал в Прибалтике русский город Юрьев (нынешний Тарту), выдавал своих дочерей за королей Европы, радовавшихся этой чести…

И вот эту гордую фигуру русской истории польские хронисты изображают жалким полудурком и трусом.

ДЛЯ НАС эта давняя псевдоисторическая возня интересна тем, что хорошо иллюстрирует, с каких далёких времён враги и ненавистники России пытались привить русским чувство цивилизационной и человеческой неполноценности.

Увы, в старой России этот номер нередко и проходил, начиная с того, что при русском дворе и у русского дворянства в XIX веке бытовым языком был чаще не русский, а французский, точнее – «смесь французского с нижегородским». А вот Советская Россия с этими антироссийскими провокациями покончила быстро и решительно. И уже на рубеже 20–30‑х годов XX века Маяковский – «величайший поэт нашей пролетарской эпохи», как справедливо назвал его Сталин, – в «Стихах о советском паспорте» с откровенной издёвкой писал:

К одним паспортам – улыбка у рта,

К другим – отношение плёвое…

С почтеньем берут, например, паспорта

С двуспальным английским «левою»,

Глазами доброго дядю выев,

Не переставая кланяться, берут,

Как будто берут чаевые,

Паспорт американца…

О польском паспорте было сказано так:

На польский глядят, как в афишу коза,

На польский выпячивают глаза

В тупой полицейской слоновости:

«Откуда, мол, и что это за

Географические новости?»…

Один из потомков сограждан Ярослава Мудрого вполне адекватно оценил «весомость» паспортов потомков подданных Болеслава Храброго в Европе 20–30‑х годов XX века. Зато у советских людей рождалась вполне законная гордость за свою обновляющуюся Родину. Жаль вот только, что «уважаемые товарищи потомки» самого Маяковского через девяносто лет после написания гордых «Стихов о советском паспорте» ведут дело к тому, что в последней приведённой выше строфе слово «польский» вполне можно будет заменять на «русский».

Впрочем, поживём – увидим! Русские долго запрягают, да быстро ездят, потому что какой же русский не любит быстрой езды!

Почти всё первое десятилетие после окончания Гражданской войны Россия, по сути, «запрягала» – быстро «поехала» она лишь во втором советском десятилетии. Пока же надо было хоть как‑то держаться.

30 декабря 1920 года на I Всесоюзном съезде Советов было образовано единое государство, Союз Советских Социалистических Республик. Начинался новый и самый обнадёживающий этап истории России. И, как всегда было в этой истории, русская гордость боролась с «расейской» недотёпистостью, а то и прямым предательством интересов России. Однако теперь у русской державной гордости были крепкие защитники и сторонники. Вот пример…

«…Сегодня Каменев сообщил мне <…> о необходимости утвердить договор с французскими купцами об организации смешанного общества по продаже нашей платины, причём мы должны предоставить не менее 60 пудов (960 килограммов, почти тонна. – С. К. ) платины, а сами отказываемся выступать на внешний рынок со своей платиной. Так как в этом проекте договора нет никаких элементов „смешанности“ (платина вся наша, у французов нет никакой платины, они просто комиссионеры, <…> причём надо полагать, что, так как платина является почти монопольным товаром, они, французы, постараются продать минимум платины для того, чтобы угодить американским продавцам платины и дать им возможность продать американскую платину втридорога), а наоборот, весь договор представляет сплошное издевательство над Россией, я предложил т. Каменеву вызвать всех сторонников договора и переговорить с ними по существу, посоветовав ему договор о „смешанном“ обществе аннулировать, предложив французам известный процент с общей суммы реализуемой платины за комиссию…»

Это и была та новая – не только русская, но уже и советская гордость, которая позволяла смотреть на «буржуев» как на буржуев – то есть с пониманием того, что у буржуя в душе нет и не может быть чести и совести, а есть лишь прибыль. А прибыль от продажи русских (теперь уже – советских) товаров нам и самим не помешает!

Сложным был путь обретения нами такой гордости – страна лежала в запустении. Чтобы понять, как трудно поднималась Советская Россия из разрухи, достаточно познакомиться с теми данными, которые Сталин привёл 3 декабря 1927 года в Политическом отчёте ЦК на XV съезде ВКП(б).

По данным Госплана, в 1925/26 году сводный бюджет (единый государственный бюджет плюс местные бюджеты) равнялся 72,4 % от довоенного (5024 миллиона рублей). В 1924/25 году валовая продукция промышленности составляла 63,7 % и сельского хозяйства – 87,3 % от довоенного (то есть в 1913 году). Грузооборот железных дорог в 1924/25 году составлял 63,1 % от довоенного объёма. Общий оборот внешней торговли снизился к 1924/25 году до 27 % от уровня 1913 года.

В этих цифрах была предельно сжатая, но точная картина экономического положения СССР к середине 20‑х годов. Успехи в нравственном и культурном преобразовании России были уже более чем зримыми и весомыми, а вот в материальном отношении жизнь была скудной, полуголодной.

Однако и в экономике успехи с каждым годом проявлялись всё чётче!.. Так, сводный бюджет на 1927/28 год был запланирован на уровне более 7 миллиардов рублей – 110–112 % от довоенного. Уже в 1926/27 году продукция сельского хозяйства составила 108,9 % от уровня довоенной, а промышленности – 100,9 % от уровня 1913 года. Грузооборот железных дорог в 1926/27 году вырос до 99,1 % от уровня довоенного, а в 1927/28 году должен был вырасти ещё больше – до 111,6 %. И даже объём внешней торговли, которую Запад тупо блокировал, в 1927/28 году был запланирован на уровне 37,9 % от уровня 1913 года.

При этом одной из причин замедленного темпа развития внешней торговли Сталин назвал тот факт, что «мы не можем торговать по буржуазной формуле: „сами недоедим, а вывозить будем“…».

И Сталин – как, впрочем, и всегда, говорил правду. В 1926/27 году СССР вывез 2 миллиона 178 тысяч тонн зерна, а через год – только 344 тысячи, и 248 тысяч тонн даже пришлось ввезти. Причина была не в неурожаях, а в том, что за годы, прошедшие после окончания Гражданской войны, крестьяне сумели‑таки – если вспомнить слова Уэллса – «устроиться повольготнее». И теперь отдавать зерно государству «задёшево» село не желало. Крестьянский надел – не затопленная шахта, не стоящий без топлива и сырья завод, не взорванная железнодорожная станция. Крестьянин при Советской власти, без царя и помещика, зажил неплохо: сеял, пахал и, милостью божьей, хлебушек с нивы и молочишко из хлева себе и своим детишкам на пропитание – худо‑бедно – имел. А город – устраивайся как хошь !

Кулаки – так те просто саботировали государственные поставки и, имея товарные запасы, выжидали повышения рыночных цен, как правило, втрое (!). Город недоедал, а хлебом спекулировали.

В 10‑е годы на среднего жителя Российской империи приходилась в день одна чайная ложечка сахара. Крестьянин же сахара не видел вовсе. В докладе Пятому съезду уполномоченных объединенных дворянских обществ 1909 года его автор В. Гурко говорил:

«Вывоз хлеба происходит не от достатка, а от нужды, происходит за счёт питания населения. Наш народ, как известно, вынужденный вегетарианец, то есть мяса почти никогда не видит».

Ещё раньше, накануне XX века, профессор А. Н. Энгельгардт в книге «Из деревни» задавался вполне резонным вопросом:

«Почему же русскому мужику должно оставаться только необходимое, чтобы кое‑как упасти душу, почему же и ему, как американцу, не есть хоть в праздники ветчину, баранину, яблочные пироги? Нет, оказывается, что русскому мужику достаточно и чёрного ржаного хлеба, да ещё с сивцом, звонцом, костерем и всякой дрянью…»

В мирное время царская Россия вывозила много хлеба за счёт голодного брюха крестьянина, а не за счёт крупного товарного производства. Когда началась Первая мировая война, эта слабость русского сельского хозяйства проявилась очень быстро. И не большевики, а царское правительство 29 ноября 1916 года впервые ввело понятие «принудительная продразвёрстка», выпустив постановление «О развёрстке зерновых хлебов и фуража».

Причина была понятна! Того мужика, который, недоедая, кормил Европу и при этом – как‑никак – кормил ещё и себя и свою семью, теперь надо было самого кормить за счёт государства. А необходимого числа крупных производителей хлеба в России не было. Всё это вполне определённо показал известный ещё в царской России экономист профессор Кондратьев – в своей книге «Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции».

Скажем, Кондратьев приводил данные о нормах душевого потребления злаковых (ими кормят, к слову, и скот, получая мясо и молоко) в разных странах за 1908–1912 годы… Бельгия потребляла 20,1 пуда пшеницы и ржи, Франция – 16,4; Германия – 15,3; Россия – 14,8 и Австро‑Венгрия – 13,1 пуда. И из этих цифр Кондратьев делал очевидный вывод:

«Отмечая наличие избытка хлебов за покрытием внутренних потребностей их, мы одновременно должны подчеркнуть, что нормы потребления хлебов на душу в России относительно низки…

Мы видим, что норма потребления в России является после Австро‑Венгрии самой низкой. Поэтому можно сказать, что избытки хлебов в России, товарность этих хлебов и развитие экспорта их базируется в общем на относительно низких нормах потребления широких масс населения…»

Итак, хлебный экспорт царя держался на недоедании мужика без всякой пользы для последнего, зато с большой выгодой для первого. Не было бы заплат на заду у Ивана да Марьи, и их августейший повелитель не смог бы обеспечить своей и великих князей любовнице, балерине «Малечке» Кшесинской, ни дворца, ни бриллиантовых гарнитуров.

Советская власть дала мужику землю и сытость ! Во второй половине 20‑х годов, при восстановлении дореволюционного производства зерна, его вывозилось в четыре‑пять раз меньше, чем раньше.

В наследство же от столетий царизма у среднего крестьянина остался кругозор, не простирающийся дальше околицы его села. В обстановке тех лет это грозило не просто сохранением отсталости, а гибелью страны. Россия просто не смогла бы ни развиваться, ни защищаться.

НА РУБЕЖЕ 20–30‑х годов Россия стояла накануне эпопеи индустриализации, драмы коллективизации и триумфов бурной культурной революции. Необходимо было одновременно создавать новую экономику и нового человека. И одно было невозможно без другого.

В стране быстро формировались новые отношения, коснувшиеся всех – снизу доверху и сверху донизу. Это проявлялось «по‑крупному» – в публичных отчётах руководства страны о сделанном и намечаемом в виде материалов партийных съездов и конференций, материалов отраслевых всесоюзных конференций и т. п. Проявлялось и в якобы «мелочах», на самом деле становившихся серьёзной и волнующей приметой нового. Так, 25 июля 1929 года Сталин оставил запись в судовом журнале крейсера «Червона Украина»:

«Был на крейсере „Червона Украина“. Присутствовал на вечере самодеятельности.

Общее впечатление: замечательные люди, смелые, культурные товарищи, готовые на всё ради нашего общего дела.

Приятно иметь дело с такими товарищами. Приятно бороться с врагами в рядах таких бойцов…»

«Выработка новых кадров социалистической промышленности из людей рабочего класса и вообще трудящихся, способных руководить предприятиями как общественно‑политически, так и проиводственно‑технически, – является первостепенной задачей момента.

Без выполнения этой задачи невозможно осуществить превращение СССР из страны отсталой в страну передовую, из страны аграрной в страну индустриальную, в страну электрификации и металла, в страну машин и тракторов…

Первый выпуск Промакадемии есть первая её стрела, пущенная в лагерь наших врагов, в лагерь производственной рутины и отсталости…»

«Привет и поздравления с победой рабочим и руководящему составу первого в СССР Краснознамённого тракторного гиганта. 50 тысяч тракторов, которые вы должны давать стране ежегодно, есть 50 тысяч снарядов, взрывающих старый буржуазный мир и прокладывающих дорогу новому, социалистическому укладу в деревне…»

Никогда и нигде до этого Высшая Власть не находила таких слов для тех, над кем она возвышалась. Впрочем, в Стране возникающего Советского Добра власть не возвышалась над народом, а находилась от него на расстоянии вытянутой руки – лишь после убийства Кирова Сталин вынужден был ограничить свои передвижения и отказаться от свободного хождения по улицам Москвы. Но через его кремлёвский кабинет ежедневно шёл поток самых разных людей. Это и была живая связь Власти и Массы.

А когда и где до этого Высшая Власть была так откровенна с народом? В момент жестокого кризиса капитализма и формирования «нового курса» Рузвельта – в 30‑е годы – президент предпринял что‑то вроде радиобесед с народом. Это были его знаменитые «Беседы у камелька»… Но тут буржуазный президент в критических для «золотой элиты» условиях всего лишь брал – в возможных для него пределах – пример как раз с большевиков, которые деловой разговор с народом сделали одним из принципов своей политики.

Впрочем, иной политики большевики и не могли проводить – иначе они не были бы большевиками!

4 февраля 1931 года на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности Сталин произнёс свои знаменитые слова:

«Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».

Об этом же он говорил на XVI съезде ВКП(б).

XVI съезд – это 1930 год, это съезд «развёрнутого наступления социализма по всему фронту». Треть XX века минус сто лет – это треть XIX века. Чуть ли не наполеоновская эпоха… Может, Сталин тут перебрал через край? Увы, это было именно так: даже на пике своего развития царская Россия катастрофически отставала от ведущих индустриальных держав по всем параметрам развития – качественным и количественным, даже в абсолютных цифрах. Не говоря уже о цифрах на душу населения. Некоторые промышленные показатели России в 1913 году оказывались на уровне показателей середины XIX века даже для относительно отсталой Австро‑Венгрии. Скажем, в Австрии уже в 40‑е годы XIX века промышленных рабочих было больше, чем в Российской империи в ее «пиковом» 1913 году.

Известный читателю Гурко докладывал дворянским уполномоченным:

«Все без исключения страны опередили нас в несколько десятков раз. Годовая производительность одного жителя составляла в России в 1904 г. всего 58 руб., в то время как в Соединённых Штатах она достигла за пятнадцать лет до того 346 рублей».

В 1913 году Россия занимала первое место в мире лишь по добыче торфа и была на втором месте в мире по производству (но отнюдь не потреблению!) свекловичного сахара, зерновых и льна.

Занимала Россия второе место в Европе по добыче нефти – до русской нефти иностранцы были охочи всегда и всемерно способствовали развитию нашей нефтяной промышленности. По всем же остальным позициям, как правило, – пятое место в мире, четвёртое – в Европе. По добыче угля мы были в Европе на пятом месте, по производству электроэнергии – на седьмом, электростали, паровозов, автомобилей, тракторов, комбайнов не производили вовсе.

В начале XX века расходы по народному просвещению на душу населения в России были в двенадцать раз меньше, чем в Англии, длина железных дорог на ту же душу – почти в пятнадцать раз меньше, чем в США. Причём российские железные дороги в отличие от европейских были сплошь однопутными, а два из трёх паровозов были построены до 1880 года, то есть не могли обеспечить ни приличного тягового усилия, ни путевой скорости.

И вот за десять лет СССР надо было пройти дистанцию в век!

За десять лет!

ЗЛОПЫХАТЕЛИ обвиняли Сталина и его соратников в «безумных темпах» индустриализации и коллективизации. Но темпы определялись простым расчётом.

Вот 1930 год с его сохой, крестьянством уровня прошлого века, с наукой – уже ушедшей от былой неприкаянности при царе, но ещё не ставшей крупной производительной силой, и с промышленностью, которая хотя и изготовилась к напряжению первой пятилетки, но пока сама не знала, на что она реально способна.

А вот – 1940 год. Этот год почти сразу после окончания Первой мировой войны трезвые аналитики – и буржуазные, и коммунистические – определяли как рубеж, с которого становился возможным новый крупнейший мировой конфликт. При этом уже Первая мировая война быстро превратилась в войну моторов, где нефть лилась даже более мощным потоком, чем людская кровь.

Итак, десять лет: 1930–1940 годы. За этот срок Советскому Союзу надо было пройти путь от сохи до танка «Т‑34», штурмовика «Ил‑2» и реактивной артиллерии.

А ещё надо было от подола рубахи вместо носового платка и пьяных загулов прийти к массовому владению техникой, к миллионам учёных, инженеров и техников, квалифицированных рабочих, агрономов, лётчиков, танкистов, моряков, авиамехаников, радистов, учителей, врачей, геологов и строителей…

И за десять лет – с 1930 по 1940 год Советский Союз прошёл путь от лапотной России до державы, способной выдержать и выдержавшей тяжелейшую внешнюю агрессию.

За десять лет была перестроена Россия, построены тысячи новых мощных предприятии, сельское хозяйство из полунатурального стало крупным товарным.

За десять лет!

Можно было сделать это, не опираясь на лучшее в людях? Ведь поощрить рублём сильного работника Советская власть тогда ещё в полной мере не могла – не так было много у неё этих рублей, да и немного на них тогда можно было купить!

Но в России уже вырастало поколение энтузиастов, да и среди зрелых граждан Страны Советов энтузиастов было немало – ведь именно они совершили Октябрьскую революцию, выиграли Гражданскую войну и не были намерены сдавать позиции в мирном строительстве России. Все духовно здоровые и честные люди в стране тогда бросали взгляд в будущее, зная, что будущее зависит теперь от них.

Но они же помнили и о прошлом… 12 декабря 1930 года Сталин написал резкое письмо поэту Демьяну Бедному – в ответ на его письмо от 8 декабря. Критика была товарищеской, но от этого ещё более жёсткой.

Сталин писал:

«…Вместо того, чтобы осмыслить <…> величайший в истории революции процесс и подняться на высоту задач певца передового пролетариата, ушли куда‑то в лощину и <…> стали возглашать на весь мир, что Россия в прошлом представляла сосуд мерзости и запустения, что <…> „лень“ и „стремление сидеть на печке“ является чуть ли не национальной чертой русских вообще, а значит и – русских рабочих, которые, проделав Октябрьскую революцию, конечно, не перестали быть русскими. И это называется у Вас большевистской критикой! Нет, высокочтимый т. Демьян, это не большевистская критика, а клевета на наш народ, развенчание СССР…»

«Чуждо ли нам, великорусским сознательным пролетариям, чувство национальной гордости? Конечно, нет! Мы любим свой язык и свою родину, мы больше всего работаем над тем, чтобы её трудящиеся массы <…> поднять до сознательной жизни…

Мы гордимся тем, что <…> великорусский рабочий класс создал в 1905 году могучую революционную партию масс… Мы помним, как полвека тому назад великорусский демократ Чернышевский, отдавая свою жизнь делу революции, сказал: „Жалкая нация, нация рабов, сверху донизу – все рабы“. Откровенные и прикровенные рабы – великороссы (рабы по отношению к царской монархии) не любят вспоминать об этих словах. А по‑нашему, это были слова настоящей любви к родине, любви тоскующей вследствие отсутствия революционности в массах великорусского населения. Тогда её не было. Теперь её мало, но она уже есть. Мы полны чувства национальной гордости, ибо великорусская нация <…> тоже доказала, что она способна дать человечеству великие образцы борьбы за свободу и социализм…»

Сталин был сам человеком чести и дела, и поэтому он хорошо понимал – каким мощным средством в развитии России может и должна стать подлинная и массовая человеческая гордость. Между прочим, впервые в истории развития человечества!

Б ытие рядового россиянина наполнено духом независимости, особой миссии, очевидного превосходства перед Западом и перед США в особенности. Можно долго перечислять те черты, по которым Россия и россияне лучше Европы и Америки.

Тут и гейские наклонности "западников", и общее тамошнее загнивание на фоне нашего духовного просветления, и наша готовность отказаться от всего на свете и заместить весь импорт на наше родное, натуральное и полезное – пусть даже ценой затягивания поясов до состояния кишечных коликов. Об этом говорят президент, патриарх и депутаты, и 85% россиян их в этом поддерживают.

И этот дух собственного превосходства не даст России пропасть. Потому что каждый свой день типичный россиянин проживает с этим духом. А каков он, типичный день рядового россиянина-патриота?

Россиянин просыпается утром и идет умываться. Чистит зубы. Кстати, зубную щетку запатентовал в 1870 году американец Уодсворф. А зубную пасту в тюбике изобрел в 1892 году американец Шефилд. В Россию же это достижение проклятого Запада попало лишь в середине XX века...

Если россиянин – мужчина, он, как правило, бреется по утрам. Кто-то предпочитает электробритву – ее изобрел британец Шик в 1927 году. Но многие российские мужчины предпочитают бриться бритвенным станком с тонюсенькими лезвиями. Его изобрел в 1895 году американец Жиллет.

А если наш россиянин – россиянка, то она наводит на лицо красоту. То есть накладывает макияж. Тушь, помада, пудра, крем... Кстати, тушь для ресниц придумал британец Роммель в середине XIX века. Затем в начале XX века американец Уильям усовершенствовал ее для своей сестры Мейбеллин. Так появилась на свет завоевавшая мир тушь Maybelline . А в 1958 году Элена Рубинштейн – американка польско-еврейского происхождения – изобрела наконец тюбик с кисточкой-ершиком....

А еще гордая россиянка красит губы. Губной помадой, которую впервые выпустили французы в 1883 году. И упаковали – в нынешнем виде, в тюбик – американцы из фирмы Guerlain . Потом снова была Элена Рубинштейн, которая создала недорогую общедоступную помаду... И американка Елизабет Арден со своей помадой... И американец Макс Фактор со своей несмываемой помадой... А в 1947 году американцы наконец придумали машину, которая может выпускать поршневой тюбик с губной помадой, всем теперь известный. И дело пошло...

Закончив с умыванием, бритьем или макияжем (в зависимости от пола), рядовой россиянин идет завтракать. Завтракают все по-разному.

Многие любят йогурт. Патриоты считают, что его изобрел русский ученый Мечников. Другие уверены, что йогурт появился на свет в древности, во Фракии. Так или иначе, массовое производство йогуртов в начале тридцатых годов прошлого века начала французская фирма "Данон". В России йогурты появились в конце 70-х годов прошлого века. А кто-то любит сосиски на завтрак. Их придумал в 1805 году австриец Ланер. А некоторые предпочитают круассан. Где он появился на свет, видимо, не стоит даже объяснять...

Понятно, что сосиски, йогурт или яйца для омлета россиянин достает из холодильника. Который изобрел в 1841 году американец Горри. А массовое производство холодильников началось в США в 1919 году. В СССР первые холодильники появились спустя двадцать лет...

Готовить себе завтрак россиянин будет на газовой плите. Которую изобрел в 1825 году американец Шарп. В 30-е годы прошлого века в Америке было уже 14 миллионов газовых плит. В России (СССР) первые газовые плиты появились в 1957 году.

Ну, а может и не на газовой, а на электрической плите сварит себе кашу россиянин. Такую электроплиту изобрел в 1893 году канадец Ахерн, первые серийные плиты выпустила немецкая компания AEG в 1903 году. В России первые электроплиты появились в 1962 году...

Наконец, непременная часть завтрака большинства россиян – кофе.

Кофе в России не рос, не растет и расти не будет. Так получилось. И варить кофе в джезве (которую многие называют туркой) любят не все – долго, да и хлопотно. Проще использовать растворимый кофе. Который изобрел в 1901 году американец Като. Правда, многие любят кофе из кофе-машины. Которую изобрел в 1901 году итальянец Беццера. И с 1902 года началось массовое производство кофемашин. У них.

Как же пройдет типовой день рядового россиянина, преисполненного ощущениями особой миссии России и снисходительного презрения к западной цивилизации?

Многие из рядовых россиян во время завтрака смотрят телевизор или читают интернет, чтобы узнать новости про особый путь России. Считается, что телевидение изобрел русский ученый Зворыкин. Это, в общем, правда, с одним только "но": в 1919 году в возрасте 31 года Зворыкин стал американцем, и в той же Америке он и запатентовал свое телевидение. Сегодня большинство россиян имеют телевизоры производства корейской Samsung – 32%. Затем идут голландская Phillips, японская Sony , японская же Toshiba и корейская LG .

А что же до интернета, который пользует россиянин, то его придумало американское военное Агентство перспективных разработок DARPA в 1969 году.

Позавтракав, осмотрев новости про загнивающий, ни на что не способный Запад, россиянин отправляется на работу. Он выходит из квартиры, и спускается на лифте в подъезд. Лифт этот, к слову сказать, в его современном виде был изобретен американским инженером по имени Отис в 1854 году. Выйдя из дома, россиянин садится в автомобиль, чтобы ехать на работу. Считается, что автомобиль изобрел Иван Кулибин. Правда, первое серийное производство автомобилей началось в Германии в 1888 году Карлом Бенцем. У которого была дочь по имени Мерседес. За ним последовали Пежо во Франции, Олдсмобиль и Форд в Америке...

Сегодня в России из десятки самых продаваемых автомобилей три – российские "Лады" (начало производства которых, как мы помним, неразрывно связано с Fiat) . Остальные – "японцы", "корейцы", "немцы", "французы", "американцы" (пусть и собранные в России). Тут еще хотелось бы отметить, что если наш россиянин рядовой, но при этом немножко "рядовее" всех остальных россиян – скажем, президент, или премьер, или патриарх – то он ездит на "почти рядовом" Mercedes . Или Maybach .

Наш рядовой россиянин едет на работу по асфальтированной дороге. Таковые впервые появились во Франции в 1832 году. Нынешняя великая нефтяная держава Россия свои первые асфальтированные улицы уложила спустя 30 лет – из импортного асфальта... До 1873 года своего асфальта в России не было...

Понятно, что по дороге на работу рядовой россиянин останавливается на перекрестках – на светофорах. Так уж получилось, что и светофор был изобретен не в великой России, а в Америке Гарретом Морганом в 1914 году. Пока наш россиянин стоит на светофоре, он, возможно, звонит по мобильному телефону. Который был изобретен американской компанией Motorola в 1973 году. Сегодня 92% россиян имеют мобильные телефоны. При этом самыми распространенными являются Samsung , Nokia , HTC , Apple, Sony .

А если не звонит россиянин, то слушает радио. Автомобильное радио было изобретено в США в 1929 году. Если ему жарко в автомобиле, то россиянин включает кондиционер. Который был изобретен в 1902 году американцем Кэрриером. И первые бытовые кондиционеры Carrier появились в продаже в 1931 году, а в 1936 году в автобусе на маршруте Дамаск – Багдад был впервые установлен автомобильный кондиционер...

Правда, может еще так случиться, что наш рядовой россиянин едет на работу в трамвае. Или в троллейбусе. А затем на метро. Трамвай изобретен в Германии Эрнстом фон Сименсом в 1879 году. Троллейбус изобретен в 1890 году в США Шарлем Деполем. Первый троллейбус в Европе запущен в действие в 1911 году в Австро-Венгрии, а в СССР первые троллейбусы поехали в 1933 году. А метро, первая линия которого открылась в Лондоне в 1863 году, было изобретено британцем Брюнелем двумя десятилетиями ранее.

В общем, не суть. Приехал наш рядовой патриот, наконец, на работу. И скорей всего, включил первым делом компьютер. Который был изобретен в 1941 году немцем Конрадом Цузе. В 1946 году в США был запущен первый компьютер – прообраз цифровых машин Eniac . Компьютер россиянина работает на американской операционной системе Windows . Или на американской системе Lunix . Или на американской IOS . Все свои документы россиянин создает с помощью американской программы Microsoft Office . А затем распечатывает на принтере. Принтер был изобретен американской компанией Remington в 1953 году. Сегодня в мире насчитывается полтора десятка производителей принтеров, но российских принтеров не существует. Или еще россиянин может отправить документ по электронной почте. Ее придумал американец Томплисон в 1972 году.

Ну а вечером вернется рядовой россиянин домой. Возможно, будет смотреть футбол. Это такая игра, которую придумали британцы в XIX веке. А может, россиянин будет смотреть хоккей. Это такая игра, которую придумали в конце XIX века в Канаде.

В общем, как-то так пройдет типовой день рядового россиянина, преисполненного ощущениями особой миссии России и снисходительного презрения к западной цивилизации. Спокойной ночи!

Владимир Бекиш – эксперт в сфере стратегической безопасности

@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@

Глава 9. У советских собственная гордость

ВРЯД ЛИ многие молодые люди сегодня скажут, кому принадлежат слова, вынесенные в название главы 9. «Стихи о советском паспорте» Владимира Маяковского не входят в учебную программу по литературе в антисоветских «россиянских» школах. А как раз в этих стихах имеются знаменитые в своё время строки:

У советских собственная гордость,
На буржуев смотрим свысока…

В этих словах - законная гордость свободных людей, которые сами желают решать свою судьбу. Эти люди пели:

Никто не даст нам избавленья,
Ни бог, ни царь и не герой!
Добьёмся мы освобожденья
Своею собственной рукой!

Нам ли стоять на месте,
В своих дерзаниях всегда мы правы!

Но эта же гордость видна и в не менее знаменитых, но тоже порядком в «Россиянин» подзабытых словах Александра Невского:

Кто к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет!

На том стояла и стоять будет Русская земля!

И в словах Александра Суворова:

Где олень пройдёт, там и русский солдат пройдёт.

Где олень не пройдёт, и там русский солдат пройдёт!

То есть русская гордость и державное чувство собственного достоинства жили в лучших русских людях всегда, во все времена!

В 1764 году русский промышленник-передовщик Иван Максимович Соловьёв отплыл с отрядом в 55 человек к Лисьим островам, входящим в состав русских Алеут… Он вернулся на Камчатку в 1766 году, потеряв 28 человек, но представив 28 июля «Благородному и почтенному господину прапорщику Тимофею Ивановичу Шмале-ву компании иркуцкаго купца Якова Уледникова с товарыщи прибывшего с морских островов судна, именуемого Святых апостол Петра и Павла, от морехода и передовщика тобольского посадского Ивана Соловьева Репорт»…

За два дня до «репорта» Соловьёва - 26 июля прапорщик Шмалёв получил подобный же «репорт» от «морехода и передовщика города Ваги Верховажской четверти Кьянской десятины дворцового крестьянина Ивана Коровина с товарыщи», вернувшегося с алеутских островов Уналашка и Умнак на судне «Святыя живительнона-чальныя троицы».

Зачем уходил в бурный холодный океан Иван Коровин?

А вот зачем:

«…для распространения Российской ея императорского величества империи и уповаемои государственной пользы к приращению высочайшего ея императорского величества интереса, к приведению в подданство под высокосамодержавную ея императорского величества руку живущего на сысканных морских островах неясашного народа в ясашный платеж, а особливо и ко изысканию некоторых полезно подобных к государству прибытков…»

А зачем шёл в бурный океан Иван Соловьёв? Что ж, в его «репорте» он ответил на этот вопрос тоже ясно и внятно:

«…для искания полезно добраго, к ползе государства, к распространению Российской ея императорского величества империи интереса, к промыслу зверей и для обыскания незнаемых островов и на них живущих неясашных народов приводу под высокосамодержавную ея императорского величества руку…»

Это были простые русские люди, но это были люди, исполненные не мелкого расчёта, а того же державного чувства и той же гордости, которая давала силы Невскому, Петру Великому, Суворову и его «чудо-богатырям»!

Но разве не той же активной гордостью за свою Родину проникнуты уже известные читателю слова Ленина:

«…У нас есть материал и в природных богатствах, и в запасе человеческих сил, и в прекрасном размахе, который дала народному творчеству великая революция, - чтобы создать действительно могучую и обильную Русь. Русь станет таковой, если отбросит прочь всякое уныние и всякую фразу, если, стиснув зубы, соберёт все свои силы, если напряжёт каждый нерв, натянет каждый мускул…»

Но как хочется врагам России и русского народа вытоптать в нас эту гордость и представить русских недочеловеками… И как глубоки корни этого желания и ненависти к России!

Вот два отрывка из польских раннесредневековых хроник. Первый - из так называемой «Хроники Галла Анонима», относящейся к началу XI века:

«…Король Болеслав (Болеслав Храбрый, коронован в 1025 году - С. К. ) <…> вторгся с великой храбростью в королевство русских и тех, вначале пытавшихся сопротивляться, но не осмелившихся завязать сражение, разогнал перед своим строем, словно ветер, прах. Он не задерживался, однако, по вражескому обычаю (то есть, в представлении Анонима, по обычаю трусливых и жадных - в отличие от „рыцарственных храбрецов“ поляков - русских. - С. К. ) в пути, чтобы захватывать города и собирать деньги, а поспешил в столицу королевства Киев… А король русских по простоте, [свойственной] его народу (вот уж что да, то да! - С. К. ) , ловил в это время удочкой рыбу с лодки, когда [ему] неожиданно сообщили, что Болеслав приближается. Он с трудом этому поверил, но в конце концов… ужаснулся. Затем, поднеся ко рту большой и указательный пальцы и поплевав, по обычаю рыболовов, на наживку, сказал, говорят (ну-ну. - С. К. ), к стыду своего народа, следующие слова: „Раз Болеслав занимается не этим искусством, а ему привычно забавляться военным оружием, значит, господь [сам] в его руки передаёт и город этот, и королевство русских, и [богатства его]“. Так сказал, и, недолго медля, бежал.

А Болеслав, не встречая никакого сопротивления, войдя в огромный и богатый город, обнажённым мечом ударил в Золотые ворота…», -

Правда здесь в том, что после смерти в 1015 году великого киевского князя Владимира I Святославича, крестившего Русь, в 1015–1019 годах на Руси шли междоусобные войны сынов великого князя Владимира за великокняжеский престол. Воспользовавшись этим, поляки и предприняли в 1018 году поход на Киев. 22 июля 1018 года на реке Буг у Волыни произошла битва Болеслава и сына Владимира - Ярослава, княжившего тогда в Киеве и впоследствии названного Мудрым. Только поражение русских, а не страсть к спокойной рыбалке Ярослава, открыло Болеславу дорогу на русскую столицу.

Войдя в Киев в августе, поляки, разграбив его, через месяц бежали. А вскоре Ярослав вновь принял киевское княжение.

Между прочим, ни в какие Золотые ворота Болеслав ударять мечом в 1018 году не мог, поскольку они были выстроены Ярославом лишь в 30-х годах XI века. И уж не знаю, из какого пальца - большого или указательного, Галл Аноним высосал историю о якобы великой храбрости поляков и якобы беспримерной трусости русских. Но зато ясно, что из хроники Галла Анонима высосал уже свою историю о «великих деяниях» Болеслава, «перед которыми и немой становится красноречивым, а красноречие славнейших немеет», более поздний польский хронист - магистр Винцентий Кадлубек. У Кадлубека Болеслав тоже «частыми ударами меча высек на Золотых воротах знак зависимости» и затем «поставил там (это в русском Киеве-то! - С. К. ) королём какого-то (? - С. К. ) своего родственника».

Магистр Кадлубек повествует:

«…Самого короля русского он (Болеслав Храбрый. - С. К. ) одолел даже не в сражении, а лишь повергнув в жалкий страх. Ведь тому сообщили, что Болеслав угрожает, когда он забавлялся рыбной ловлей, тот бросил удочку и королевство со словами „Мы попались на удочку тому, кто не учился ловить сомов“. Едва произнёс эти слова, как тут же со страхом обратился в бегство, будучи более удачливым в бегстве, чем в боевой схватке…»

И это - о всё том же, хорошо известном читателю Ярославе Владимировиче Мудром! Он боролся с братом Мстиславом, в 1026 году разделил с ним государство, в 1030 году вновь объединил его и княжил в Киеве до своей смерти в 1054 году. При Ярославе была составлена «Русская Правда», при нём средневековое Русское государство достигло пика своего могущества… Ярослав (христианское имя Юрий) основал в Прибалтике русский город Юрьев (нынешний Тарту), выдавал своих дочерей за королей Европы, радовавшихся этой чести…

И вот эту гордую фигуру русской истории польские хронисты изображают жалким полудурком и трусом.

* * *

ДЛЯ НАС эта давняя псевдоисторическая возня интересна тем, что хорошо иллюстрирует, с каких далёких времён враги и ненавистники России пытались привить русским чувство цивилизационной и человеческой неполноценности.

Увы, в старой России этот номер нередко и проходил, начиная с того, что при русском дворе и у русского дворянства в XIX веке бытовым языком был чаще не русский, а французский, точнее - «смесь французского с нижегородским». А вот Советская Россия с этими антироссийскими провокациями покончила быстро и решительно. И уже на рубеже 20–30-х годов XX века Маяковский - «величайший поэт нашей пролетарской эпохи», как справедливо назвал его Сталин, - в «Стихах о советском паспорте» с откровенной издёвкой писал:

К одним паспортам - улыбка у рта,
К другим - отношение плёвое…
С почтеньем берут, например, паспорта
С двуспальным английским «левою»,
Глазами доброго дядю выев,
Не переставая кланяться, берут,
Как будто берут чаевые,
Паспорт американца…

О польском паспорте было сказано так:

На польский глядят, как в афишу коза,
На польский выпячивают глаза
В тупой полицейской слоновости:
«Откуда, мол, и что это за
Географические новости?»…

Один из потомков сограждан Ярослава Мудрого вполне адекватно оценил «весомость» паспортов потомков подданных Болеслава Храброго в Европе 20–30-х годов XX века. Зато у советских людей рождалась вполне законная гордость за свою обновляющуюся Родину. Жаль вот только, что «уважаемые товарищи потомки» самого Маяковского через девяносто лет после написания гордых «Стихов о советском паспорте» ведут дело к тому, что в последней приведённой выше строфе слово «польский» вполне можно будет заменять на «русский».

Впрочем, поживём - увидим! Русские долго запрягают, да быстро ездят, потому что какой же русский не любит быстрой езды!

Почти всё первое десятилетие после окончания Гражданской войны Россия, по сути, «запрягала» - быстро «поехала» она лишь во втором советском десятилетии. Пока же надо было хоть как-то держаться.

30 декабря 1920 года на I Всесоюзном съезде Советов было образовано единое государство, Союз Советских Социалистических Республик. Начинался новый и самый обнадёживающий этап истории России. И, как всегда было в этой истории, русская гордость боролась с «расейской» недотёпистостью, а то и прямым предательством интересов России. Однако теперь у русской державной гордости были крепкие защитники и сторонники. Вот пример…

«…Сегодня Каменев сообщил мне <…> о необходимости утвердить договор с французскими купцами об организации смешанного общества по продаже нашей платины, причём мы должны предоставить не менее 60 пудов (960 килограммов, почти тонна. - С. К. ) платины, а сами отказываемся выступать на внешний рынок со своей платиной. Так как в этом проекте договора нет никаких элементов „смешанности“ (платина вся наша, у французов нет никакой платины, они просто комиссионеры, <…> причём надо полагать, что, так как платина является почти монопольным товаром, они, французы, постараются продать минимум платины для того, чтобы угодить американским продавцам платины и дать им возможность продать американскую платину втридорога), а наоборот, весь договор представляет сплошное издевательство над Россией, я предложил т. Каменеву вызвать всех сторонников договора и переговорить с ними по существу, посоветовав ему договор о „смешанном“ обществе аннулировать, предложив французам известный процент с общей суммы реализуемой платины за комиссию…»

Это и была та новая - не только русская, но уже и советская гордость, которая позволяла смотреть на «буржуев» как на буржуев - то есть с пониманием того, что у буржуя в душе нет и не может быть чести и совести, а есть лишь прибыль. А прибыль от продажи русских (теперь уже - советских) товаров нам и самим не помешает!

Сложным был путь обретения нами такой гордости - страна лежала в запустении. Чтобы понять, как трудно поднималась Советская Россия из разрухи, достаточно познакомиться с теми данными, которые Сталин привёл 3 декабря 1927 года в Политическом отчёте ЦК на XV съезде ВКП(б).

По данным Госплана, в 1925/26 году сводный бюджет (единый государственный бюджет плюс местные бюджеты) равнялся 72,4 % от довоенного (5024 миллиона рублей). В 1924/25 году валовая продукция промышленности составляла 63,7 % и сельского хозяйства - 87,3 % от довоенного (то есть в 1913 году). Грузооборот железных дорог в 1924/25 году составлял 63,1 % от довоенного объёма. Общий оборот внешней торговли снизился к 1924/25 году до 27 % от уровня 1913 года.

В этих цифрах была предельно сжатая, но точная картина экономического положения СССР к середине 20-х годов. Успехи в нравственном и культурном преобразовании России были уже более чем зримыми и весомыми, а вот в материальном отношении жизнь была скудной, полуголодной.

Однако и в экономике успехи с каждым годом проявлялись всё чётче!.. Так, сводный бюджет на 1927/28 год был запланирован на уровне более 7 миллиардов рублей - 110–112 % от довоенного. Уже в 1926/27 году продукция сельского хозяйства составила 108,9 % от уровня довоенной, а промышленности - 100,9 % от уровня 1913 года. Грузооборот железных дорог в 1926/27 году вырос до 99,1 % от уровня довоенного, а в 1927/28 году должен был вырасти ещё больше - до 111,6 %. И даже объём внешней торговли, которую Запад тупо блокировал, в 1927/28 году был запланирован на уровне 37,9 % от уровня 1913 года.

При этом одной из причин замедленного темпа развития внешней торговли Сталин назвал тот факт, что «мы не можем торговать по буржуазной формуле: „сами недоедим, а вывозить будем“…».

И Сталин - как, впрочем, и всегда, говорил правду. В 1926/27 году СССР вывез 2 миллиона 178 тысяч тонн зерна, а через год - только 344 тысячи, и 248 тысяч тонн даже пришлось ввезти. Причина была не в неурожаях, а в том, что за годы, прошедшие после окончания Гражданской войны, крестьяне сумели-таки - если вспомнить слова Уэллса - «устроиться повольготнее». И теперь отдавать зерно государству «задёшево» село не желало. Крестьянский надел - не затопленная шахта, не стоящий без топлива и сырья завод, не взорванная железнодорожная станция. Крестьянин при Советской власти, без царя и помещика, зажил неплохо: сеял, пахал и, милостью божьей, хлебушек с нивы и молочишко из хлева себе и своим детишкам на пропитание - худо-бедно - имел. А город - устраивайся как хошъ !

Кулаки - так те просто саботировали государственные поставки и, имея товарные запасы, выжидали повышения рыночных цен, как правило, втрое (!). Город недоедал, а хлебом спекулировали.

В 10-е годы на среднего жителя Российской империи приходилась в день одна чайная ложечка сахара. Крестьянин же сахара не видел вовсе. В докладе Пятому съезду уполномоченных объединенных дворянских обществ 1909 года его автор В. Гурко говорил:

«Вывоз хлеба происходит не от достатка, а от нужды, происходит за счёт питания населения. Наш народ, как известно, вынужденный вегетарианец, то есть мяса почти никогда не видит».

Ещё раньше, накануне XX века, профессор А. Н. Энгельгардт в книге «Из деревни» задавался вполне резонным вопросом:

«Почему же русскому мужику должно оставаться только необходимое, чтобы кое-как упасти душу, почему же и ему, как американцу, не есть хоть в праздники ветчину, баранину, яблочные пироги? Нет, оказывается, что русскому мужику достаточно и чёрного ржаного хлеба, да ещё с сивцом, звонцом, костерем и всякой дрянью…»

В мирное время царская Россия вывозила много хлеба за счёт голодного брюха крестьянина, а не за счёт крупного товарного производства. Когда началась Первая мировая война, эта слабость русского сельского хозяйства проявилась очень быстро. И не большевики, а царское правительство 29 ноября 1916 года впервые ввело понятие «принудительная продразвёрстка», выпустив постановление «О развёрстке зерновых хлебов и фуража».

Причина была понятна! Того мужика, который, недоедая, кормил Европу и при этом - как-никак - кормил ещё и себя и свою семью, теперь надо было самого кормить за счёт государства. А необходимого числа крупных производителей хлеба в России не было. Всё это вполне определённо показал известный ещё в царской России экономист профессор Кондратьев - в своей книге «Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции».

Скажем, Кондратьев приводил данные о нормах душевого потребления злаковых (ими кормят, к слову, и скот, получая мясо и молоко) в разных странах за 1908–1912 годы… Бельгия потребляла 20,1 пуда пшеницы и ржи, Франция - 16,4; Германия - 15,3; Россия - 14,8 и Австро-Венгрия - 13,1 пуда. И из этих цифр Кондратьев делал очевидный вывод:

«Отмечая наличие избытка хлебов за покрытием внутренних потребностей их, мы одновременно должны подчеркнуть, что нормы потребления хлебов на душу в России относительно низки…

Мы видим, что норма потребления в России является после Австро-Венгрии самой низкой. Поэтому можно сказать, что избытки хлебов в России, товарность этих хлёбов и развитие экспорта их базируется в общем на относительно низких нормах потребления широких масс населения…»

Итак, хлебный экспорт царя держался на недоедании мужика без всякой пользы для последнего, зато с большой выгодой для первого. Не было бы заплат на заду у Ивана да Марьи, и их августейший повелитель не смог бы обеспечить своей и великих князей любовнице, балерине «Малечке» Кшесинской, ни дворца, ни бриллиантовых гарнитуров.

Советская власть дала мужику землю и сытость ! Во второй половине 20-х годов, при восстановлении дореволюционного производства зерна, его вывозилось в четыре-пять раз меньше, чем раньше.

В наследство же от столетий царизма у среднего крестьянина остался кругозор, не простирающийся дальше околицы его села. В обстановке тех лет это грозило не просто сохранением отсталости, а гибелью страны. Россия просто не смогла бы ни развиваться, ни защищаться.

* * *

НА РУБЕЖЕ 20–30-х годов Россия стояла накануне эпопеи индустриализации, драмы коллективизации и триумфов бурной культурной революции. Необходимо было одновременно создавать новую экономику и нового человека. И одно было невозможно без другого.

В стране быстро формировались новые отношения, коснувшиеся всех - снизу доверху и сверху донизу. Это проявлялось «по-крупному» - в публичных отчётах руководства страны о сделанном и намечаемом в виде материалов партийных съездов и конференций, материалов отраслевых всесоюзных конференций и т. п. Проявлялось и в якобы «мелочах», на самом деле становившихся серьёзной и волнующей приметой нового. Так, 25 июля 1929 года Сталин оставил запись в судовом журнале крейсера «Червона Украина»:

«Был на крейсере „Червона Украина“. Присутствовал на вечере самодеятельности.

Общее впечатление: замечательные люди, смелые, культурные товарищи, готовые на всё ради нашего общего дела.

Приятно иметь дело с такими товарищами. Приятно бороться с врагами в рядах таких бойцов…»

«Выработка новых кадров социалистической промышленности из людей рабочего класса и вообще трудящихся, способных руководить предприятиями как общественно-политически, так и проиводственно-технически, - является первостепенной задачей момента.

Без выполнения этой задачи невозможно осуществить превращение СССР из страны отсталой в страну передовую, из страны аграрной в страну индустриальную, в страну электрификации и металла, в страну машин и тракторов…

Первый выпуск Промакадемии есть первая её стрела, пущенная в лагерь наших врагов, в лагерь производственной рутины и отсталости…»

«Привет и поздравления с победой рабочим и руководящему составу первого в СССР Краснознамённого тракторного гиганта. 50 тысяч тракторов, которые вы должны давать стране ежегодно, есть 50 тысяч снарядов, взрывающих старый буржуазный мир и прокладывающих дорогу новому, социалистическому укладу в деревне…»

Никогда и нигде до этого Высшая Власть не находила таких слов для тех, над кем она возвышалась. Впрочем, в Стране возникающего Советского Добра власть не возвышалась над народом, а находилась от него на расстоянии вытянутой руки - лишь после убийства Кирова Сталин вынужден был ограничить свои передвижения и отказаться от свободного хождения по улицам Москвы. Но через его кремлёвский кабинет ежедневно шёл поток самых разных людей. Это и была живая связь Власти и Массы.

А когда и где до этого Высшая Власть была так откровенна с народом? В момент жестокого кризиса капитализма и формирования «нового курса» Рузвельта - в 30-е годы - президент предпринял что-то вроде радиобесед с народом. Это были его знаменитые «Беседы у камелька»… Но тут буржуазный президент в критических для «золотой элиты» условиях всего лишь брал - в возможных для него пределах - пример как раз с большевиков, которые деловой разговор с народом сделали одним из принципов своей политики.

Впрочем, иной политики большевики и не могли проводить - иначе они не были бы большевиками!

4 февраля 1931 года на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности Сталин произнёс свои знаменитые слова:

«Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».

Об этом же он говорил на XVI съезде ВКП(б).

XVI съезд - это 1930 год, это съезд «развёрнутого наступления социализма по всему фронту». Треть XX века минус сто лет - это треть XIX века. Чуть ли не наполеоновская эпоха… Может, Сталин тут перебрал через край? Увы, это было именно так: даже на пике своего развития царская Россия катастрофически отставала от ведущих индустриальных держав по всем параметрам развития - качественным и количественным, даже в абсолютных цифрах. Не говоря уже о цифрах на душу населения. Некоторые промышленные показатели России в 1913 году оказывались на уровне показателей середины XIX века даже для относительно отсталой Австро-Венгрии. Скажем, в Австрии уже в 40-е годы XIX века промышленных рабочих было больше, чем в Российской империи в ее «пиковом» 1913 году.

Известный читателю Гурко докладывал дворянским уполномоченным:

«Все без исключения страны опередили нас в несколько десятков раз. Годовая производительность одного жителя составляла в России в 1904 г. всего 58 руб., в то время как в Соединённых Штатах она достигла за пятнадцать лет до того 346 рублей».

В 1913 году Россия занимала первое место в мире лишь по добыче торфа и была на втором месте в мире по производству (но отнюдь не потреблению!) свекловичного сахара, зерновых и льна.

Занимала Россия второе место в Европе по добыче нефти - до русской нефти иностранцы были охочи всегда и всемерно способствовали развитию нашей нефтяной промышленности. По всем же остальным позициям, как правило, - пятое место в мире, четвёртое - в Европе. По добыче угля мы были в Европе на пятом месте, по производству электроэнергии - на седьмом, электростали, паровозов, автомобилей, тракторов, комбайнов не производили вовсе.

В начале XX века расходы по народному просвещению на душу населения в России были в двенадцать раз меньше, чем в Англии, длина железных дорог на ту же душу - почти в пятнадцать раз меньше, чем в США. Причём российские железные дороги в отличие от европейских были сплошь однопутными, а два из трёх паровозов были построены до 1880 года, то есть не могли обеспечить ни приличного тягового усилия, ни путевой скорости.

И вот за десять лет СССР надо было пройти дистанцию в век!

За десять лет!

* * *

ЗЛОПЫХАТЕЛИ обвиняли Сталина и его соратников в «безумных темпах» индустриализации и коллективизации. Но темпы определялись простым расчётом.

Вот 1930 год с его сохой, крестьянством уровня прошлого века, с наукой - уже ушедшей от былой неприкаянности при царе, но ещё не ставшей крупной производительной силой, и с промышленностью, которая хотя и изготовилась к напряжению первой пятилетки, но пока сама не знала, на что она реально способна.

А вот - 1940 год. Этот год почти сразу после окончания Первой мировой войны трезвые аналитики - и буржуазные, и коммунистические - определяли как рубеж, с которого становился возможным новый крупнейший мировой конфликт. При этом уже Первая мировая война быстро превратилась в войну моторов, где нефть лилась даже более мощным потоком, чем людская кровь.

Итак, десять лет: 1930–1940 годы. За этот срок Советскому Союзу надо было пройти путь от сохи до танка «Т-34», штурмовика «Ил-2» и реактивной артиллерии.

А ещё надо было от подола рубахи вместо носового платка и пьяных загулов прийти к массовому владению техникой, к миллионам учёных, инженеров и техников, квалифицированных рабочих, агрономов, лётчиков, танкистов, моряков, авиамехаников, радистов, учителей, врачей, геологов и строителей…

И за десять лет - с 1930 по 1940 год Советский Союз прошёл путь от лапотной России до державы, способной выдержать и выдержавшей тяжелейшую внешнюю агрессию.

За десять лет была перестроена Россия, построены тысячи новых мощных предприятии, сельское хозяйство из полунатурального стало крупным товарным.

За десять лет!

Можно было сделать это, не опираясь на лучшее в людях? Ведь поощрить рублём сильного работника Советская власть тогда ещё в полной мере не могла - не так было много у неё этих рублей, да и немного на них тогда можно было купить!

Но в России уже вырастало поколение энтузиастов, да и среди зрелых граждан Страны Советов энтузиастов было немало - ведь именно они совершили Октябрьскую революцию, выиграли Гражданскую войну и не были намерены сдавать позиции в мирном строительстве России. Все духовно здоровые и честные люди в стране тогда бросали взгляд в будущее, зная, что будущее зависит теперь от них.

Но они же помнили и о прошлом… 12 декабря 1930 года Сталин написал резкое письмо поэту Демьяну Бедному - в ответ на его письмо от 8 декабря. Критика была товарищеской, но от этого ещё более жёсткой.

Сталин писал:

«..Вместо того, чтобы осмыслить <…> величайший в истории революции процесс и подняться на высоту задач певца передового пролетариата, ушли куда-то в лощину и <…> стали возглашать на весь мир, что Россия в прошлом представляла сосуд мерзости и запустения, что <…> „лень“ и „стремление сидеть на печке“ является чуть ли не национальной чертой русских вообще, а значит и - русских рабочих, которые, проделав Октябрьскую революцию, конечно, не перестали быть русскими. И это называется у Вас большевистской критикой! Нет, высокочтимый т. Демьян, это не большевистская критика, а клевета на наш народ, развенчание СССР…»

«Чуждо ли нам, великорусским сознательным пролетариям, чувство национальной гордости? Конечно, нет! Мы любим свой язык и свою родину, мы больше всего работаем над тем, чтобы её трудящиеся массы <…> поднять до сознательной жизни…

Мы гордимся тем, что <…> великорусский рабочий класс создал в 1905 году могучую революционную партию масс… Мы помним, как полвека тому назад великорусский демократ Чернышевский, отдавая свою жизнь делу революции, сказал: „Жалкая нация, нация рабов, сверху донизу - все рабы“. Откровенные и прикровенные рабы - великороссы (рабы по отношению к царской монархии) не любят вспоминать об этих словах. А по-нашему, это были слова настоящей любви к родине, любви тоскующей вследствие отсутствия революционности в массах великорусского населения. Тогда её не было. Теперь её мало, но она уже есть. Мы полны чувства национальной гордости, ибо великорусская нация <…> тоже доказала, что она способна дать человечеству великие образцы борьбы за свободу и социализм…»

Сталин был сам человеком чести и дела, и поэтому он хорошо понимал - каким мощным средством в развитии России может и должна стать подлинная и массовая человеческая гордость. Между прочим, впервые в истории развития человечества!

Да, Сталин понимал… Говоря в декабре 1927 года на XV съезде об интеллигенции, Сталин сказал, что в сторону Советской власти начинает отходить прежде всего техническая интеллигенция, потому что её связь с реальным производством убеждает её в том, что

«…большевики ведут дело нашей страны вперёд, к лучшему», что «такие гигантские предприятия, как Волховстрой, Днепрострой, Свирьстрой, Туркестанская дорога, Волго-Дон, целый ряд новых заводов-гигантов, с судьбой которых связана судьба целых слоев технической интеллигенции, не могут пройти без известного благотворного влияния на эти слои…».

«Это есть не только вопрос о куске хлеба для них. Это есть вместе с тем дело чести, дело творчества, естественно сближающее их с рабочим классом, с Советской властью. Я уже не говорю о сельской трудовой интеллигенции, особенно о сельском учительстве, которое давно повернулось в сторону Советской власти и которое не может не приветствовать развитие школьного дела в деревне».

Так, сообща - «верхи» новой России и её массы воспитывали друг в друге новую гордость за себя и за Россию. Она, эта гордость, уже впитывалась глубоко в натуру людей и становилась образом жизни для всех, кто не ныл, не злопыхательствовал, а строил…

«Молотштейну привет! Какого черта забрался как медведь в берлогу и молчишь? У нас дела идут пока неплохо. Сегодня решили увеличить неприкосновенный фонд продовольственных до 120 миллионов пудов. Подымаем нормы снабжения в промышленных городах вроде Иванова-Вознесенска, Харькова и т. п. О наших внешних делах должно быть уже известно тебе. Дела с Китаем должны пойти. Видно, здорово их попугали наши ребята из Дальневосточной (речь тут о конфликте на Китайской Восточной железной дороге, КВЖД. - С. К. ). Только что получили от Чан Сюеляна телеграмму. Америку и Англию с Францией с их попыткой вмешательства довольно грубо отбрили. Мы не могли иначе поступить. Пусть знают большевиков. Думаю, китайские помещики тоже не забудут наших предметных уроков…»

Вот она - гордость вождя за страну, передававшаяся стране и возвращавшаяся к вождю.

Великие были времена!